Ёжиково молоко
Шрифт:
– О, да…ещооо…ещооо…
Потом, правда, что-то орать перестала, задёргалась, захрипела, и обоссалась почему-то. Я вначале подумал, что это такой оргазм у человека, бурный и непредсказуемый. У меня одна знакомая тоже, когда кончала, ревела, будто бурый медведь в предсмертной агонии, соседи даже егеря вызывали с транквилизатором, чтобы усыпить несчастное животное. А затем пригляделся повнимательней, ебануцо – ложки гнутся, она уже не дышит нихуя, и синяя вся, как залупа из детского стишка про химию. Нездоровая, короче, ни разу. Вот тут мне реально уже не по себе стало. Не каждый день таким экстравагантным образом человека в последний путь провожаешь. Знал бы, заранее гондон чёрного цвета
А самое главное, что делать в такой ситуации – хуй проссышь, бо в передаче «Здоровье» Малышева этому не учит. Это я уже потом вспомнил, как в «Криминальном чтиве» Уме Турман шприц в грудь воткнули и реанимировали по-быстрому. У меня, правда, шприца под рукой не было, я ж не нарколыга какой, я просто членом потыкал между сисек. Не помогло.
Думаю, теперь только два варианта: или в бега уходить, или расчленять её по-шустрому, и кусками в мусоропровод выгружать, пусть потом бомжи из неё шашлыки жарят. А перед глазами уже решётки тюремные и конвоиры с овчарками, беснующимися по периметру. И что-то мне так грустно стало шопесдец, с психу как уебал её ногой по рёбрам, ну а что, не куннилингус же ей делать, ага. «Врачи без границ» явно подобные процедуры не одобряют. Тут она глаза свои и распахнула в разные стороны. Хуйлысь, словно кукла детская, которая «мама» при этом говорит, только она вместо «мама», стонет:
– Оооо, даааа… милый, это было незабываемо. Давай ещо раз повторим…?
– Ага, сейчас, разбег только возьму.
Жаль олимпийский комитет не видел, как я на седьмой скорости уёбывал из этого гнезда разврата, сбивая на ходу зазевавшихся мух и перепрыгивая через небольшие деревья, а то бы сразу мне отдали комплект медалей по всем видам спорта, включая кёрлинг, без всякой, нах, конкурсной программы.
Анечку с Артёмкой я спустя полгода случайно встретил, они к тому времени с танцами уже основательно завязали и филателизмом увлеклись. Звали к себе в клуб на вечеринку, но я отказался. Хуй знает, что у этих коллекционеров-марочников в кладовках хранится, может альбомы со знаками почтовой оплаты, а может плётки с ошейниками. Скелеты в шкафах пиздец какие разные встречаются, всё и не предугадаешь.
Ёжиково молоко
Утром по дороге в школу я влез ногой в говно. Какие-то ёбаные твари насрали прямо на тротуаре. Отойдя в сторону, я, матерясь, стал тщательно тереть кроссовкой по жухлой траве, оставляя на ней коричневые полосы и разводы. В это время из-за соседнего дома показалась Нинка, бодро пиздующая в сторону школы.
– Нииинкааа!!! – закричал я, продолжая как можно быстрей елозить ногой по траве, смешивая пожелтевшие листья с грязью и говном. Вот так и с жизнью, подумал я, вначале всё прекрасно, а потом кто-то вытирает о тебя ноги, безжалостно втаптывая в дерьмо. От этих мыслей настроение стало ещё хуже.
– А? – отозвалась Нинка.
– Хуйна…гыгыгы. Дело есть, – я, бросив приводить свою обувь в порядок, подбежал к ней и пристроился рядом.
– Привет, – как можно деликатней поздоровался я, разглядывая её не по годам зрелые сиськи.
– Что надо? – она брезгливо поморщила нос и подозрительно посмотрела на мои кроссовки. От неё самой пахло каким-то сладким дезодорантом, свежестью, мятной жвачкой и манящим запахом юной женщины, от чего в моих брюках произошло заметное шевеление.
Нинка училась в параллельном классе, имела классные сиськи, ахуенную жопу и пиздец какой прыщавый ебальник, напоминавший разбомблённую фашистами пашню.
– Слушай, хочешь, подскажу, как тебе от прыщей избавиться?
– Пошёл на хуй, дурак, – ответила она, демонстративно отвернувшись
и прибавляя скорость.– Да погоди ты, я серьёзно, – я не отставал, семеня сбоку, стараясь завладеть её вниманием, – у меня сеструха двоюродная есть, Юлька, может знаешь, в чертятнике на повара учится. Так вот, она вообще вся в прыщах была от ушей и до манды, её вся родня уёбищем с детства звала, думали, так целкой и помрёт, а теперь вся гладкая, как жопа, – я ненароком бросил взгляд на Нинкину сраку, – женихов меняет чаще, чем прокладки во время течки. Один ей даже пизду лизал, она сама хвасталась.
– И чо? – безразличным тоном спросила Нинка, усиленно пытаясь скрыть свою заинтересованность.
– И ничо. Всё дело в ёжиковом молоке, – сказал я, заговорщицки понизив голос.
– В чём? – Нинка остановилась, вылупившись на меня, как женщина-кошка на дрессировщика Куклачёва.
– В ёжиковом молоке, – повторил я, как можно серьёзней, – Юлькины родоки, как поняли, что с такой харей замуж её никогда не выдадут, все бабки, что на квартиру откладывали, потратили, в Америке заказали молоко ёжиков за бешенные тугрики, даже кредит брать пришлось. Зато два раза помазалась и ни одного прыщичка. Ну, не считая тех, что она своими сиськами называет.
– Пиздишь, – Нинка даже перестала дышать от волнения.
– Да отвечаю, потрёшь пару раз, и кожа сразу гладкая, как на залупе. Не веришь? У Юльки спроси, – для убедительности я махнул рукой куда-то в сторону стоявших на углу мусорных баков, подразумевая, что где-то там находится Юлька, готовая всё это подтвердить в любой момент. – Это ж тебе не химия какая, а натуральный продукт. Тибетская медицина, йопте. Слыхала про такую? Все богачи сейчас только ей и лечатся.
– Ну и где же я тебе это молоко ёжиков возьму? – в её голосе сквозила издёвка, смешанная с неподдельным любопытством.
– Вот это хуйивознаит. Вообще товар дефицитный, сама понимаешь, дойных ёжиков ещё поймать надо. Да и надои у них небольшие, от сезона зависит и от породы тоже. Можешь, конечно, сама попробовать в лесу за химзаводом поискать, я там нескольких видел в начале весны, а можешь меня попросить, я у сеструхи отолью из флакона, ей всё равно уже не надо, а там ещё чуть-чуть осталось.
– Чо, вот так просто возьмёшь и отдашь? – у Нинки алчно горели глаза и дрожали от возбуждения руки.
– Ну не так просто. А вот если отсосёшь, то без вопросов.
– Иди нахуй, урод, – Нинка обиженно поджала губы, и опять ускорила шаг.
– Ну… Нин, дело конечно твоё, – я, чуть отстав, рассеянно поковырял носком кроссовка асфальт, – но ты бы подумала. У Юльки родоки вон, сколько бабла отвалили, а я тебе почти даром предлагаю. Короче, смотри сама, хули. Я так, чисто по дружбе, помочь хотел, не хочешь – не надо, Ленке из второго подъезда отдам, у этой кобылы тоже прыщей больше чем у комодского варана.
Нинка задумалась. Видно было, как в её башке скрежещут шестерёнки, прикидывая потенциальную выгоду.
– Ладно, Нин, я спешу, – мы уже подошли к школе, – если вдруг надумаешь, приходи сегодня часа в четыре вечера ко мне на хату, у меня как раз родоков не будет, – я ей подмигнул и пошёл в сторону своего класса. До звонка оставалась пара минут, а биологичка ебануться как не любит опоздавших.
Нинка пришла без пяти четыре. Робко позвонив в дверной звонок, она вошла в квартиру с обречённым видом Наташи Ростовой, которой вместо придворного бала предложили обслужить толпу дальнобойщиков в придорожном кафе на трассе Ростов—Махачкала. Что поделаешь, наша жизнь это всего лишь череда жертв, на которые мы вынуждены идти ради заветной цели. И с этой истиной иногда приходится сталкиваться слишком рано.