Ёжка против ректора

Прислонившись к стене, я глубоко дышала, восстанавливая силы после передвижения кроватей. Гуляющий по подземелью воздух приятно ласкал раскрасневшиеся щеки, помогая очистить разум и подготовиться к предстоящему колдовству.

— Не сходи со своего места, что бы ты сейчас ни увидела, — произнес ректор и встал между двумя центральными кроватями. — Только от стены отойди, а то простынешь.

Послушавшись, я пропустила момент, когда воздух вокруг шиалла уплотнился, забурлила энергия, освещая заострившиеся черты лица золотым светом. Впитывая в себя скудные магические потоки, что пересекали помещение, золотое сияние постепенно разрасталось, размывая контуры человека и принимая вид огромной птицы. Величественный коршун с огненными глазами переступил с лапы на лапу, вращая полупрозрачной головой, а затем распахнул крылья и накрыл ими детей.

В помещении сразу стало заметно светлее и теснее, а потекшая из крыльев сила заполнила все свободное пространство. Испуганно оглядываясь по сторонам, я увидела, как стены покрываются инеем. Морозный узор с невероятной скоростью расписывал камень, опускаясь ниже, перетекал на пол и устремлялся к центру, сужая кольцо вокруг птицы. Испугавшись за Мстислава, я непроизвольно сделала шаг вперед, но коршун вскинул голову и острым взглядом пригвоздил меня к месту.

Воздух стал мерцать и переливаться, отражая потоки магии, окутывающей маленьких пациентов. Морозная пленка уже не наступала с прежней скоростью, а будто затаилась у края кроватей, ожидая, когда ей вернут её детей. А они, в свою очередь, расставались с проклятием, отдавая разрушительную энергию птице.

Как только золотые перья начали излучать солнечный свет, коршун резко сложил крылья и с тихим свистом растворился в пространстве, оставляя на полу человека. Сорвавшись с места, я метнулась к Мстиславу, присаживаясь рядом и растерянно вглядываясь в осунувшееся лицо. Шиалл тяжело дышал, опираясь руками о ледяной пол. Несмотря на то что за время ритуала в зале заметно похолодало, кожа мужчины была чрезвычайно горячей. Я обняла его и, уткнувшись лбом в плечо, позволила задействовать мой магический резерв для призыва заклинания Стужи.

Как только Мстислав пришел в норму, а капельки пота на лбу превратились в блестящие льдинки, я снова вернулась на свое место, чтобы оттуда наблюдать, как ректор снова вызывает энергетическую форму коршуна и несет на его крыльях спасение ледяным великанам.

Мне пришлось еще два раза делиться с магом силами. Последний обмен был особенно тяжелым — руки стали мелко дрожать, коленки норовили подогнуться, отказываясь удерживать свою хозяйку в стоячем положении. Бросив короткий взгляд, Мстислав с нежностью провел пальцами по моей щеке и отправил отдыхать, убедив, что дальше он справится сам.

По лестнице я поднималась с трудом, на последних ступенях уже еле передвигая ноги. И стена, на которую опиралась, казалась уже не такой холодной, и камень — не таким скользким. Сон сморил, стоило голове коснуться подушки. Я тут же окунулась в разнотравье степных лугов, в запахи цветов и стрекот цикад.

Стоя в высокой траве и наслаждаясь горячими порывами ветра, ласкающего лицо и шею, я с удивлением наблюдала за лесом. Он вырос словно из ниоткуда, втягивая в прохладную тень густой зелени и опутывая тягучими ароматами прелых листьев.

…Лужайка перед деревянным домом, наполненная солнечным светом и заливистым смехом темноволосого мальчика, сидящего на руках у молодой и очень красивой женщины. Пшеничного цвета волосы тугими кудрями струились по плечам, делая её похожей на одуванчик. Васильковые глаза, нежная улыбка и полные любви слова:

— Сынок, дай папе отдышаться!

На поляне перед домом шел шуточный бой между таким же темноволосым мужчиной и мальчиком лет двенадцати. Несмотря на деревянные мечи, сражение было зрелищным и захватывающим. И каждый раз, когда клинок попадал плашмя мальчику по мягкому месту, ребенок на руках у женщины заливался хохотом, вызывая на губах отца семейства ответную улыбку. Такая мирная картина…

Но странная тревога, разлившаяся в воздухе, мешала сполна насладиться счастьем. Что-то далекое, но уже такое пугающее, медленно надвигалось с севера, заставляя все чаще оглядываться на лес. Некогда бывший родным и таким знакомым, он вмиг превратился в страшного врага, скрывающего в тени неизвестность. И то, что пряталось среди деревьев, упивалось своей силой и чужими страхами, выжидая момент для решающего броска…

Резко открыв глаза, я некоторое время вглядывалась в густую темноту, пытаясь понять, где нахожусь и как тут оказалась. Почувствовав движение за спиной, резко скатилась с кровати, одновременно зажигая огненный шар и выхватывая из подпространства меч. Один взгляд… и оружие снова испарилось, а свет от огонька стал приглушенным.

На соседней подушке, отбросив в сторону одеяло, словно в бреду, метался мой шиалл. Длинные волосы взмокли и спутались, а лицо напоминало восковую маску. Пугающее зрелище чужого кошмара всего на мгновение заставило застыть каменным изваянием и обхватить себя за обнаженные и озябшие плечи. В следующее же мгновение в камин полетел сгусток пламени, затанцевавший на голых камнях, наполняя помещение теплом. Я же, наученная прошлым опытом, осталась на месте, не рискнув приблизиться к мужчине.

— Мстислав, проснись!

— Мама…

Это единственное слово заставило до боли закусить губу и приблизиться к медленно просыпающемуся шиаллу. Склонившись над ним, я убрала с лица спутавшиеся пряди. Провела кончиками пальцев по щекам, стараясь поделиться своим теплом. А потом подтянула одеяло и легла мужчине под бок, накрывая нас обоих. Говорить что-либо или спрашивать не хотелось — он сам расскажет, когда будет готов. А вот отвлечь надо было, и срочно.

— Как все прошло?

— Замечательно. Все малыши выжили, и это невероятная удача.

— Ты молодец!

— Мы молодцы, Чертёнок. Если бы не ты, мне пришлось бы вызывать мага с подходящей силой. А это лишняя трата времени, и неизвестно, смогли бы мы сохранить всех… Ты умничка, родная.

Смутившись, я спрятала лицо на груди мужчины и блаженно закрыла глаза. Было так хорошо и светло. Так… правильно.

— Мстислав, почему правитель великанов назвал меня твоей льдинкой?

— Не знаю, — недовольно произнес мужчина, и я почувствовала отголосок раздражения.

— А что это означает?

— Так ледяные называют своих… невест.

— Невест? — удивилась я.

— Когда взрослый великан достигает подходящего возраста, он выбирает себе Льдинку, из которой в дальнейшем и растит себе жену.

— То есть они сами создают себе жен?

— Да, ребенок. У великанов всегда рождаются только мальчики. Девочек создает древняя магия.

— Ничего себе… Хорошо же они устроились — сами создали жену по своему вкусу, воспитали, как захотели, и наслаждаются. А о правах и желаниях женщин хоть кто-то подумал? — Моему возмущению не было предела.