Фабрика гроз

Синий кусал губы.

— Я прошу у тебя три дня. Пусть закончится избирательная кампания, и тогда делай, что хочешь. Я на всякий случай поговорю обо всем с Хоботовым. Завтра он вернется из своего загородного турне, и мы все обсудим.

— Хорошо… — Кристина подняла на него взгляд. — Странно все-таки вышло, да? Мы думали, что этот случай станет компроматом на Стольникова, а вышло совсем наоборот.

— Странно… — отозвался Синий.

На него только что навалилась еще одна неразрешимая проблема.

* * *

Кристина медленно спускалась по детсадовской лесенке со специальными низенькими перилами. Как же ей было обидно, что Синий с Иваром никогда не смогут подружиться! Они оба умные, интересные ребята, им было бы о чем поговорить… А вместо этого Синий с Щеглицкой изобретают всякие штормовые предупреждения, чтобы избиратели — не дай бог! — не проголосовали так, как надо Ивару.

Слова Синего перевернули все с ног на голову. Все-таки было в Стольникове что-то положительное, раз он додумался запретить этилированный бензин. Кристине всей душой хотелось рассказать Ивару о случившемся, но это означало бы предательство Синего. Еще одно. Ибо она уже заложила Алтаеву Вайпенгольда.

Кристина сжимала и разжимала кулаки. Ей не хотелось быть предателем, но так и так она им становилась. Так кого же выбрать-то? Лучшего друга или свою любовь?

* * *

Время подходило к девяти. Кристина механически готовила ужин и все поглядывала на часы. Ивар мог позвонить в любую минуту.

Соня сидела за кухонным столом и рассматривала книжку.

— У кошки четыре ноги: две передние, чтобы бегать, и две задние, чтоб тормозить…

Ей хотелось маминого внимания. А мама все витала где-то в облаках.

— Давай я тебе хоть помогу! — великодушно предложила Соня, подбежав и обняв ее за ноги.

— Это вряд ли, — отозвалась Кристина. — Мне надо картошку чистить, а ты не умеешь…

Соня задумалась.

— Ну, давай, я котлету для тебя съем!

Кристина рассмеялась. Ну и ребенок у нее: вечно что-нибудь откаблучит!

На самом деле вот уже полчаса она думала еще над одной очень важной проблемой: а что скажет Сонька, если они с Иваром соберутся жить вместе? Конечно, это была совершенно крамольная идея, конечно, пока ничего не было ясно, но все-таки…

— Слушай-ка, — набравшись смелости, произнесла Кристина, — а тебе бы хотелось иметь нового папу?

Соня расцепила ручонки и резко отодвинулась от Кристины.

— А зачем он нам?

Вот именно такой реакции Кристина больше всего и боялась!

— Ну как же… — заискивающе произнесла она. — С папой лучше. У всех девочек есть папы… Помнишь, ты же сама говорила?

Соня надула губы.

— Нет! Никого нам не надо!

— Но почему?! — воскликнула Кристина.

— Ваше взрослое сообщество не будет со мной играть!

— Будет!

— Нет!

… Соня забралась под стол и еще долго сидела там и ковыряла пальцем обои. Мамина дурацкая затея привела ее в полную растерянность. Разве им было плохо втроем? Соня, мама, баба Лиза — все понятно и упорядоченно. «Новый папа» сразу показался ей враждебным чудовищем, которое хочет отнять у нее родную мамулю.

Кристина вовсе не знала, что ей делать. А что если ее дочь так и не примет Ивара? Кто-то из знакомых рассказывал ей, что дети часто ревнуют ко второму мужу, считая, что их променяли на какого-то чужого дядьку.

Как же ей хотелось видеть Ивара! Хотелось обнять его и поплакаться на свои бедки, рассказать, как она ездила сегодня в психушку, как подслушала слова Вайпенгольда, как разговаривала с Синим… Но нельзя, нельзя, нельзя!!!

Одни запреты кругом!

Ох, несколько дней до конца выборов — это какая-то яма, бесконечная бездна… И что там, за этой бездной? Стенка? Чувство нелепости всего происходящего? Ведь они с Иваром совсем не думали о своем будущем. Он живет в Москве, она здесь, и кому-то из них придется пожертвовать своей карьерой ради другого.

Обычно принято, чтобы карьерой жертвовала женщина. Но от одной мысли об этом Кристину охватывала паника. В Москве ее никто не ждет, там своих телезвезд хватает, причем гораздо покруче, чем мадам Тарасевич. Ну что за наказание такое — куда не кинь, везде клин!

«О чем я мечтала все эти годы? — думала растеряно Кристина. — О любви. То есть об этих самых неразрешимых проблемах, в которых я сейчас по уши запуталась».

Уложив Соню, она отправилась ванную. Ничто, как вода, не смывает усталость и беспокойство. Телефон лежал рядом, на стиральной машине.

Кристина стояла под душем и потихонечку пела песни. Ивар сейчас где-то на работе. Что-то делает… Думает ли о ней? Нет?

Она жмурилась под струями воды и вдыхала лесной запах шампуня. Теплые капли стекали по спине, по плечам… Кристина оглядывала свое тело молодое и крепкое. Где же носит этого Ивара? Почему он не звонит? Разве он не чувствует, как он ей нужен?

Она писала его имя на запотевшем зеркале и долго вглядываюсь в неровные буквы. Там, за ними, светились ее глаза.

— Все, не могу больше ждать! — произнесла она, пробежав на цыпочках в свою комнату.

Кинув мокрое полотенце на спинку стула, Кристина включила компьютер. Листочек с координатами Ивара лежал перед ней. Несколько букв — его электронный адрес. Ей столько надо сказать ему, а его нет… Мысли скакали в разные стороны.

Она открыла почту и принялась писать письмо.

«Ну почему ты не звонишь? Жду тебя, жду…

Мир почему-то сразу умер без тебя.

И еще я отчаянно трушу, что вся наша история может плохо кончиться. Я знаю, все в порядке… Ты не звонишь, потому что у тебя работа. Просто я пока еще не привыкла к тому, что можно верить кому-то, кроме себя, и поэтому беспокоюсь. Зря, да ведь?

Пока писала, окончательно разволновалась. Теперь сижу и не знаю, сожалеть мне об этом или нет? Все, я окончательно запуталась. Пока.

Кристина».

Набрав адрес, она отправила письмо и еще долго смотрела на коротенькую надпись «Ваше сообщение успешно отправлено».

* * *

— Да, Мальчик-с-пальчик вырос и стал Жопой-с-ручкой, прокомментировал Боголюб известие о предателе-Вайпенгольде.

— Мы могли бы и раньше догадаться, что у нас завелся шпион, — добавила Леденцова. — Все наши последние провалы были связаны только с утечкой информации. Причем с самого верха. Этим не мог заниматься кто-то из исполнителей.