Фактор Черчилля. Как один человек изменил историю

Да, было много скептиков. Но для миллионов людей – искушенных и неискушенных – он использовал свое ораторское мастерство, чтобы наполнить сердца мужеством и вселить уверенность, что они смогут отразить самую смертоносную из известных им угроз.

Гитлер показал, какое зло способно нанести искусство риторики. Черчилль показал, как оно помогает спасти человечество. Уже отмечалось, чем отличались речи Гитлера и Черчилля: Гитлер убеждал вас, что он может все, Черчилль – что вы можете все.

Миру повезло: рык был услышан. Речи Черчилля заслужили ему бессмертную репутацию и бессмертную популярность. Конечно, ему нравились аплодисменты, в каком-то смысле составление речей было для него сродни привычному поиску будоражащих приключений.

Он хотел риска, непосредственного контакта, адреналина – и восторженного приема. Многие люди так устроены, многие исполнители живут только ради своей публики. Их любят миллионы, но зачастую они оказываются чудовищами в личной жизни.

В случае Черчилля это было решительно не так. Он не только увлекал за собой широкую публику, но и заслужил беззаветную преданность тех, кто был ему наиболее близок.

Глава 8 Настоящее человеческое сердце

94 процента времени в Лондоне не идет дождь. Увы, сейчас не то время. Я промок. Мой синий костюм стал черным, он блестит от воды, а ботинки издают чмокающие звуки, когда я слезаю с велосипеда и прохожу впечатляющие ворота из портлендского камня.

Всю дорогу по Ромфорд-роуд я ехал на велосипеде, проезжая окрестности, несколько изменившиеся с той поры, когда здесь был Черчилль, – мимо мечетей и магазинов, продающих сари и кебабы, а также все связанное с мобильными телефонами. Я приехал на кладбище лондонского Сити, находящееся в районе Уонстед.

«Я ищу могилу», – говорю я у ворот. Меня заверяют, что здесь неплохой выбор. «Тут похоронена Дама Анна Нигл, – любезно говорит парень в фуражке, – и сэр Бобби Мур, и две жертвы Джека Потрошителя». А также тысячи других.

Куда ни глянь, надгробия и памятники викторианской эпохи из мрамора, порфира и гранита. Некоторые имена размыты временем и кислотным дождем, и несколько минут я тревожусь, что мне предстоит кошмар, как на парковке в аэропорту, – буду часами ходить по ухоженным дорожкам и все сильнее промокать.

И вдруг я вижу ее – могилу, точно отвечающую описанию. Я шлепаю к ней по траве и убеждаюсь – это она. Простой крест на квадратном постаменте, а перед ним прямоугольник свежевозделанной земли с несколькими луковицами цветов. Я понимаю, что за могилой приглядывают. Наклонившись, читаю надпись у подножия постамента. И вижу имя Уинстона Спенсера-Черчилля.

Но тело Черчилля, разумеется, погребено не здесь. Оно в другом месте – в Блейдоне, графство Оксфордшир. А я – у места упокоения той, кого он очень нежно любил.

Какое-то время я стою неподвижно. Дождь прекратился, но капли продолжают падать на меня с каштановых деревьев. Я размышляю о женщине под ними, ее страстных отношениях с Черчиллем и его чувствах к ней.

Я здесь, чтобы найти ответ на важный вопрос, применимый к каждой известной личности, да и, пожалуй, его можно назвать ключевым в отношении любого человека. В случае Черчилля у этого вопроса особое значение, ведь столь многие люди (а не только журналисты и писатели) явно или тайно рассматривают Черчилля как образец для подражания, ищут в его жизни вдохновение для своей. Вот почему нам необходимо разобраться в сущности Черчилля.

Однажды вечером я рассказывал о нем друзьям и говорил о его храбрости, языковой гениальности, неукротимой энергии. «Да, – сказал один из друзей, медленно откидываясь назад, – но каково было бы познакомиться с ним? Точнее, он был хорошим человеком?»

Что же, я могу об этом рассказать, потому что за несколько месяцев до того я действительно познакомился с ним.

* * *

Войдя в архив Черчилля в Кембридже, я с трудом сдержал возглас испуга. Директор Аллен Паквуд поприветствовал меня и протянул искусственную руку. Разумеется, хорошие манеры возобладали, и я пожал протез, после чего понял, что он сделан из бронзы.

«Вы только что пожали руку Уинстона Черчилля», – сказал директор. Я рассмотрел отливку и поразился, насколько она изящна. Пальцы отличались хорошей формой, но они не были ни длинными, ни большими. Эта рука яростно размахивала клюшками для игры в поло вплоть до пятидесяти двух лет, стреляла из маузеров, управляла гидросамолетами, разрезала колючую проволоку на «ничьей земле».

Единой подписью руки великий уничтожен город, пять властных пальцев обрекли режим на смерть [33] . «У него были небольшие руки», – согласился Аллен. По-моему, они примерно такого же размера, что у его матери, – если не верите, взгляните на слепок кисти Дженни в экспозиции Чартвелла. Руки Черчилля даже более красивы.

33

Автор обыгрывает стихотворение Дилана Томаса «The hand that signed the paper felled a city».

«Еще они были розовыми, – сказал Аллен, – потому что он так любил принимать ванны». Не только руки у него были небольшими, но и рост в целом. Мы все знаем статую на Парламент-сквер, где Черчилль стоит, наклонившись вперед и опираясь на палку. Складывается впечатление, что он колосс с бизоньими плечами и хваткими руками. Но, как считает Мартин Гилберт, его рост был 173 см, а другие признанные специалисты – Уильям Манчестер, Норман Роуз – утверждают, что в лучшем случае 169.

На фотографиях, где он идет по площади перед конногвардейцами, в брюках, как у дворецкого, одна нога приподнята – и, клянусь, он схож с Томом Крузом в том, что касается толщины подошв. Когда я сказал Эндрю Робертсу, самому знаменитому исследователю Черчилля, что у того невыдающаяся стать, мой собеседник не был удивлен. «Я знал, что мы сойдемся во мнении!» – воскликнул он.

Кто еще был ростом 168 см или ниже? Некоторые из величайших тиранов и мерзавцев мировой истории – Октавиан Август, Наполеон, Муссолини – все по 168 см, крохотный Сталин с его 163 см. Рост Гитлера был лишь 173 см. Всех этих личностей так или иначе связывают со сверхкомпенсаторной агрессией, которую иногда называют «синдромом невысокого мужчины». Есть некоторые свидетельства того, что по внешним признакам и Черчилль был подвержен этому синдрому.

Он, разумеется, бывал резок с людьми. Робертс смело заметил, что, если сравнивать двух противников, Гитлер, вероятно, был мягче со своим персоналом и заботливее к нему. Черчилль не только не давал помощникам спать, когда диктовал ночью, но и сильно раздражался, если что-нибудь шло не так. «Где вы получили образование? – кричал он. – Почему вы не читаете книг?»

Заметьте, что он кричал не только на мелкую сошку. У нас есть сделанное в 20-е гг. описание того, как он расхаживал по кабинету Болдуина во время спора с Невиллом Чемберленом, бранился и грозил кулаком. Давайте соберем все улики против него. Последуем примеру самовлюбленного окружного прокурора и сделаем рагу (составим коллаж) из инсинуационных свидетельств – тривиальных и не очень.

Обвинение против него состоит в том, что он был не только величайшим человеком современной британской истории, но и взбалмошным самодуром в обращении с другими.