ФАКультатив

— Только не после вчерашнего, — я снова потер лицо. Отсутствие сна пагубно сказывалось на моей способности мыслить здраво и не психовать.

— С ней все нормально? Бедная девочка! — Лера сама искренность и доброта.

— Да, она в порядке, — в голове вспыхнуло яркое воспоминание ее приоткрытых губ, с которых сорвался стон наслаждения. — Более чем…

— Тогда почему на тебе лица нет?

— Я просто… — я потряс головой, отгоняя от себя непрошеные воспоминания о мольбах Марьяны заняться с ней сексом. — Я, походу, уже не вывожу все эти ее игры разума.

Взявшись за голову, я тяжело вздохнул.

— Ночью она назвала меня Фибом. Я решил, что она вспомнила меня, всю ночь не спал. А утром она смотрела на меня как прежде.

— А как это «как прежде»?

— Не узнавая.

— Ну так расскажи ей правду. Хотя ты уже перешел точку невозврата. Теперь, когда бы ты ни признался, завтра или через год, ты один хрен будешь для нее мудаком

— Просто рассказать это не то же самое, что помнить. Если бы Лера по каким-то причинам забыла о вашем первом разе, ты бы чего хотел: рассказать о нем или чтобы она сама об этом вспомнила?

— О, это так мило, — блондинка повернулась ко мне и закатила глаза. — Но ты не по адресу. Этот демон не стал бы рассказывать мне ничего словами, он бы напоминал действиями.

— И вдолбил бы воспоминания об этом тебе под кожу, если бы пришлось!

Лера показала на Егора венчиком и покачала головой, глядя на меня с выражением «Вот, я о чем!»

— Ладно, я понял, что ты спасовал при первой же трудности, — Егор встал и начал помогать блондинке накрывать на стол и нарезать сыр, ветчину и хлеб.

Сразу видно, что они привыкли работать слаженно на одной кухне: ни одного лишнего движения, все четко, как в долбанном танго. Правда, с элементами прикосновений друг к другу, которые к танцу уже не имеют никакого отношения. Я, честно говоря, был впечатлен. Хотя нет, мне в какой-то степени стало немного завидно, я хотел того же. Черт, я хотел просто показывать свои чувства, выражать их открыто и не обдумывать каждое слово, не прятать настоящие эмоции под маской равнодушия.

— Когда ты соглашался на этот ваш факультатив, ты же понимал, что он может закончиться дерьмово… для тебя? — Егор смотрел на меня как будто боялся обидеть ребенка, сказав, что конфеты закончились.

— Конечно.

«А реально, понимал ли?» — задумался я.

— И что все, чему вы там «научитесь» пригодиться ей не для тебя?

— Не режь без ножа, — Лера положила на его плечо ладонь и бросила на меня жалостливый взгляд. Похоже, я и правда выглядел так, будто меня распяли.

— Ты же о чем-то думал, когда шел на этот трындец? — продолжал Егор. — Чего ты хотел?

— Хотел и до сих пор хочу, чтобы она меня вспомнила.

— Ну, предположим, она вспомнит! Где гарантия, что все равно не свалит? Не обижайся, братан, пусть даже чисто гипотетически ты той ночью был сам Господь Бог… в чем я, конечно, сомневаюсь… но это всего лишь секс. Одним сексом женщину не удержать.

Лера громко зааплодировала, подняв руки над головой. Егор повернулся и шлепнул ее по попе.

Пока они увлеклись шуточной дракой, я погрузился в размышления, вспоминая о той ночи. Да, тогда мы стали чертовски близки. Я даже не знал, что за один вечер и ночь можно узнать тело человека, все его предпочтения, все чувствительные зоны, каждый изгиб, каждую родинку. Встретить на следующий день холод в ее неузнавающем взгляде было подобно пуле в висок.

Я не ожидал, что разбудить в ней все те же чувства заново окажется теперь так сложно. И при каждой встрече буквально наизнанку выворачиваюсь, чтобы она хоть что-то ко мне почувствовала, кроме влечения!

— На самом деле, согласившись на этот факультатив… — я вдруг понял, что начал озвучивать мысль вслух, чем привлек внимание парочки, — я не собирался ее никому после него отдавать. Я пошел ва-банк.

— Вот это по-нашему! — воскликнул Егор, похлопав меня по плечу.

Лера с улыбкой накладывала на тарелки ароматный омлет. Мы сели за стол, накрытый как на образцовых фотках в соцсетях. От вида приготовленных и изысканно нарезанных блюд у меня в желудке заурчало.

— У тебя же есть план? — спросил Егор, едва успевая прожевывать.

— Я бросил все свои чертовы ресурсы…

— Без плана, короче, — махнул стратег-Иванов старший. — Напомни за что мы боремся?

— За сердце девочки, — романтично-настроенная Лера была моим стопроцентным эмоциональным союзником.

— «Чем меньше женщину мы любим», помнишь? — Егор подергал бровями. — Смекаешь?

— Не совсем.

— Ну, ты сказал, что иссяк эмоционально и физически, а ты прекрати трепыхаться. Расслабься и понаблюдай за эффектом.

— Я не могу изображать равнодушие.

— Не изображай. Просто больше не делай никаких шагов к ней. Пусть она сделает их сама.

Я снова завис. Во-первых, с каких пор мой брат стал таким мудрым? А во-вторых, Марьяна когда-то сказала, что она в шаге от того, чтобы в меня влюбиться. Может, Егор прав и стоит отойти и дать ей возможность сделать этот самый шаг?

***

Я не мог сосредоточиться на учебе, все время думал только о Марьяне. В конце концов, отбросил попытки и оставил в покое комп. Ничего не помогало отвлечься. Единственное, что всегда со стопроцентной вероятностью увлекало мой мозг — это тачки. Я наконец вспомнил, что поставил на свой Фольксваген новые турбину и выхлоп и еще не ни разу не сделал замеры.

От предвкушения скорости, рычащего мотора под капотом, танцующей стрелки на спидометре, я быстро принял душ, переоделся и пошел в гараж. Мой GTI приветливо замурчал, как только я завел его. Мотор и выхлоп звучали по-другому, особенно, после того как я удалил катализатор. Я установил измерительные приборы и выехал из гаража. Дорога по воскресеньям была пустая. Это было безрассудно, но я решил разогнаться по прямой: сначала с ходу, потом со старта. Фольксваген резво срывался и набирал скорость, выдавая цифры, которые я и не мечтал увидеть.

Став на обочину, я рассматривал графики, изучал данные, сводил их в таблице и провозился остаток дня, не заметив, как начало темнеть. По дороге домой, я свернул на объездную, снова дал по газам. Эта тачка выехала не просто из 15 секунд, она иногда выдавала меньше 14!

Счастливый от результатов, я шел домой едва ли не вприпрыжку. Руки зачесались от желания позвать Цыпкина на реванш, махнуть в «Белый колодец» до соревнований. Это было импульсивной реакцией, хорошо, что я сдержался. Вторым нестерпимым порывом было поделиться с кем-то своим успехом. Егору было глубоко по барабану до всего, что касалось машин и гонок, дед слушал меня в пол уха. Я не мог рассказать друзьям по универу, потому что сам же загнал себя в ситуацию с Фибом. Получается, что своим самым крутым успехом за последнее время я не мог поделиться ни с кем. Даже с Марьяной.