ФАКультатив

Ошарашенная этим открытием, я отошла от Власова и оглядела с ног до головы. Его близость, его теплая улыбка и неподдельный интерес не вызывал у меня ответной реакции. Точка.

— Еще раз, с днем рождения тебя, Женя, — тихо прошептала я.

— Спокойной ночи, симпатяшка.

Я повернулась к двери, зашла в дом и, заперев ее, прислонилась к ней спиной. Состояние такое, будто меня ударили по голове, но я каким-то чудом осталась в сознании. Я коснулась своих зацелованных губ, ощущая себя неправильно. Это были не те губы, которые бы я хотела почувствовать на своих. Меня в принципе целовал не тот человек.

Не Никита.

Кажется, я пропала.

Глава 17. Никита

Не помню, как вырубился. Полночи просидел у компа, доделывал проект, вносил скучные корректировки. Сам же и вызвался на эту работу, знал, что даже она меня не спасет от самого себя. От мыслей о Марьяне и Власове.

Я во второй раз наступаю на одни и те же грабли с одной и той же девушкой. Только начинаю верить, что она станет моей, как вдруг ниоткуда прилетает отрезвляющий апперкот. Что интересно я натворил в прошлой жизни, чтобы в этой отрабатывать такую придурошную карму?

Со звонком будильника меня впервые посетила мысль пропустить пару и еще немного поспать. Жаль, я не мог себе этого позволить, потому что тем самым подвел бы ребят с проектом.

Я зациклился на сборах, вдруг обнаружив, что в моем гардеробе как-то слишком много костюмов. Моим примером всю жизнь были отец и дед, которые только их и носили. Сегодня мне хотелось перемен. Я разыскал белую футболку, накинул на нее теплую рубашку в клетку и еще какие-то потертые джинсы. В этом прикиде я хотя бы перестал смахивать на прилежного ботаника. А когда снял очки и надел линзы, стал будто бы другим.

На кухне сидел Егор, с поникшим видом пялился на остывший завтрак и медленно с противным звоном размешивал ложкой кофе. У меня не было настроения разговаривать, я молча набрал в свою тарелку что-то типа соленых сырников, приготовленных супер су-шефом, и сел напротив него.

Где-то на половине завтрака я заметил, что чего-то не хватало. Или кого-то. Я невольно поднял голову и огляделся в поисках Леры. Уже привык, что она практически жила у нас в последнее время.

— Ее здесь нет, — отстраненно проговорил Егор, продолжая пялиться в тарелку.

— П-почему? — предчувствие какое-то нехорошее.

— Потому что я мудак.

— Так, — я отложил вилку в сторону и прекратил жевать, — лучше скажи мне то, чего я еще не знаю.

— Ха-ха, — вяло хмыкнул Егор и поднял на меня глаза.

Выражение его лица заставило легкие сжаться. Однажды, я уже видел его в этом состоянии, и оно его чуть не уничтожило.

— А с тобой что? — брат недоверчиво оглядел мой прикид и пожеванный вид.

— Ты первый.

— Лера от меня ушла.

— Потому что ты мудак. Это я понял. А поконкретней?

Егор нервно застучал пальцами по столу. Из него всегда было сложно выудить потаенную боль. Я и сейчас ни на что особо не рассчитывал, но вдруг он выдохнул и, насмешливо скривив губы, выдал:

— Катя вернулась.

Его слова зависли в воздухе. Я моргнул, отгоняя воспоминания об этой девушке, как кошмарное наваждение.

— Да ну, нах… — я все еще не верил, как если бы он сказал, что в этой комнате призрак.

Брат издал что-то вроде мучительного стона и с силой взъерошил волосы. Хорошо, что не начал их выдирать. Он и так был сейчас похож на Джека Николсона из того кринжового фильма.

— И тебя вроде как на Катю триггернуло?

— Мягко говоря!

— А Лера?

— А у Леры есть глаза.

— Жесть…

Я не знал, что сказать, слова снесло ураганом воспоминаний о том, через что пришлось пройти моему брату. Я возненавидел эту девушку тысячу раз и не мог принять, что она снова появится в этой вселенной.

— И… что теперь?

Меня снедало любопытство, кого же он выберет теперь. Но я не спросил, понимая, что у него самого, возможно, нет ответа на этот вопрос.

— А знаешь что? — Егор решительно стукнул кулаками по столу по обе стороны от тарелки, которая даже подпрыгнула от силы его удара. — Я затрахался!

Будучи невольным слушателем этого каждую ночь, я вполне верил, что он говорит буквально.

— С сегодняшнего дня эта территория, — он обрисовал свой силуэт пальцем, — без женщин, и вообще без секса.

— В монахи подашься?

— Нет, но я наконец займусь собой. А что? Попутешествую, поучусь у лучших поваров.

— Звучит как план, — я затолкал поглубже собственные чувства по поводу его отъезда. Мне уже начало его не хватать. — А Катя и Лера?

— А что с ними?

— Ты не будешь между ними выбирать?

Егор встал с пренебрежительным фырканьем.

— Мы что, в романе Даниловой? В жизни все не так устроено. Одна меня предала два года назад, а вторая кинула после всего, что я… — он проглотил последние слова с хриплым вздохом. — Пошло оно все! Я теперь сам по себе.

Я не знал, как выразить свое сочувствие. Мысли крутились вокруг его ситуации, старых, разрывающих на части воспоминаний, и новых, которые еще будут и которых я, если честно, опасался.

Черт, эти женщины, как яд: завладевают твоим телом и разумом и убивают. Повезет, если хотя бы, быстро.

— Дерьмово… — задумчиво заключил я.

— Если ты выругался, то и у тебя походу тоже какой-то треш. Опять эта мелочь розовая?

Я с трудом пропустил мимо ушей, как он ее назвал и кивнул, а Егор снова сел напротив меня.

— Хреново.

— Знаешь, что хреново? Видеть, как девушку, по которой ты сходишь с ума, целует другой…

— Блин, сочувствую.

— Я сам виноват. Не нужно было выходить на балкон и смотреть. Знал же, что это они.

— Мазохизм у нас, у Ивановых, в крови.

Мы оба одновременно отпили из своих кружек уже изрядно остывший кофе.

— Но знаешь, ты и правда виноват в этом дерьме, — Егор прожег меня осуждающим взглядом.

— Знаю, я согласился на это по доброй воле, стал гребанным тренажером! — мне от самого себя противно было.

— Я сейчас не об этом. Я о том, что ты сдрейфил сказать ей о своих чувствах. Ты не дал ей шанса выбрать между вами.

— Меня она даже не…

— Откуда ты знаешь?! Ты спрашивал?