Fallen
Шрифт:
Он поднялся с постели и уже дошел до двери. Однако передумал и быстрым шагом направился ко мне. Упав на колени возле кровати, он взмолился:
– Не уходи от меня, слышишь?! Вернись, ради всего святого! Я умоляю тебя, Жени. Мне без тебя холодно жить в этом мире! Я не могу без тебя!
Монотонный звук прибора рядом с моим телом был ему ответом. Парень покачал головой и ушел.
Мёдон, пригород Парижа, Франция
Оставалось около недели до того, как я уйду навсегда. Как бы родители ни искали денег на оплату моей жизни, у них ничего не получалось. Заем им не давали из-за возраста, дом заложить в третий раз не получилось, а мою квартиру им не позволило продать законодательство. Но я была спокойна.
Мои родители уже не видели в девушке на больничной кровати свою дочь, а любимый оставался в заботливых руках.
Элла была достойной девушкой. Как и говорил Демьен, она любила его беззаветно, принимая меня как часть его и его жизни. Она никогда не думала обо мне как о сопернице и даже молилась в церкви, чтобы я излечилась. Она мне действительно нравилась.
Демьен не знал о том, что скоро я уйду навсегда. Я ходила тенью за ним с того самого дня, когда он приходил в мою палату в последний раз. Я знала, что он чувствовал мое присутствие, хотя по-прежнему закрывался перед сном. На все мои попытки поговорить с ним он лишь прижимал к себе Эллу сильнее, и я, в конце концов, отступила. Я нужна ему была лишь тенью, никаких напоминаний, никаких разговоров, никаких прикосновений к телу на больничной койке, где настоящей меня нет...
В тот вечер Демьен повез свою девушку за город. Я последовала за ними, хотя смутно понимала, что не должна. Они сняли небольшой дом и пошли гулять по старинным улочкам городка. Я чувствовала, что что-то изменится сегодня, но не могла себе представить, что настолько…
Они сели на скамейку у реки и любовались на багряный закат. Демьен накинул на ее плечи свой пиджак, а Элла трепетно прижималась к нему. Их пальцы переплетались, и они говорили о будущих детях. Я улыбалась сквозь слезы, когда Элла предложила назвать девочку Женевьева - в честь меня.
Маленькая коробочка с золотым кольцом и сапфиром, цветом напоминающим о моих глазах, очутилась в руках любимого. Он вновь сделал предложение. Элла с радостью приняла его. Я была счастлива за них, даже не понимая до конца, что теряю любимого окончательно. Эта миниатюрная брюнетка становилась для него миром, а я становилась не нужна...
Той ночью я была очень настойчива. Мне необходимо было сказать прощальные слова любимому. Демьен пустил меня в свои сны.
– Почему ты решила уйти?
– как обвинение бросил он.
– Ты уже сам понимаешь, любимый, что я больше здесь не нужна. Ты научился жить без меня. Чтобы стать счастливым, ты должен сказать мне «прощай».
Я прятала глаза, потому что мои слезы он мог понять не так... Они могут все испортить.
– Я увижу тебя когда-нибудь?
– с надеждой спросил он, пытаясь приблизиться.
Я отступила на несколько
шагов назад, рискуя исчезнуть, так и не сказав последних слов.– Несомненно увидишь, - улыбнулась я.
– В наших кафе и барах, в зеркалах и вещах, которые мы выбирали вместе, на фотографиях в альбомах, где я улыбаюсь... Я всегда буду в твоей памяти, а большего тебе и не нужно, Демьен.
Я умолчала о похоронах, где он увидит мое лицо в последний раз. Он не должен знать, что я не просто ухожу от него в никуда и уже не смогу вернуться никогда. И даже попав на небо, он никогда не встретит меня…
– Жени, я люблю тебя, - прошептал парень, разрывая мне сердце в клочья.
– Прости меня за все, - прошептала я и шагнула в тень.
Слезы не помогут нам расстаться, мое ответное признание уже ничего не изменит.
Лион, Франция
Сентябрь, 2018
Имела ли я право приходить к Демьену, после того как очнулась? Имела ли право звонить ему, после того как попрощалась? Я считала, что, несмотря на последнее признание, любимый сделал свой выбор и ломать ему жизнь мне нельзя.
Ангел, когда-то пытавшийся забрать меня на небо, появился в палате через час после нашего общения с любимым. Он сказал, что я выполнила условия для возрождения: я перестала держать возлюбленного. Я смогла порадоваться его счастью без меня, что и было истинным освобождением от бремени бестелесного существования.
Я осталась на земле, чтобы быть с любимым, но, чтобы выжить, мне нужно было отказаться от любви…
Родители были счастливы, когда я открыла глаза. Я продала квартиру, не выходя из палаты, чтобы покрыть их долги за дом. Я запретила близким говорить о моем возвращении и настаивала на том, чтобы они сказали всем о моей смерти. Кажется, они не послушались.
Меня довольно скоро отпустили из больницы, прописав столько препаратов, сколько, наверное, не пьют даже престарелые люди. Однако врачи были уверены, что, начав жить заново, я излечусь быстрее.
Когда-то с Демьеном мы говорили, что самым прекрасным городом для, того чтобы начать все сначала, будет Лион. Именно туда я и уехала, боясь встречи с любимым на улицах Парижа.
Я устроилась работать учительницей в лицей для девочек, где взяла самых маленьких и несмышлёных. В них я находила отдушину, хотя по ночам все также глотала слезы по любимому.
Однажды я даже смалодушничала и набрала его номер телефона, но какой-то женский голос сказал, что Демьен больше там не живет. Я потеряла единственную ниточку, связывавшую меня с любимым, но, видимо, так оно и нужно было. Мы расстались навсегда, я выжила, но это мало что значит.
Темноволосая девчушка скромно стояла в углу. Я подошла к ней и протянула руку в знак приветствия:
– Привет. Меня зовут Женевьева. А тебя?