Fallout: Equestria

Зебрёнок странно посмотрел на нас.

Кто же вы?

Друзья, ответила я мягко.

Он посмотрел на меня с подозрением, а затем с грустью.

Мой друзья мертвы. Он повернулся к Ксенит. Куос и Зуна были моими друзьями с тех пор, как мы научились ходить. Мы всё делали вместе. Мы даже... Мы даже метки получили вместе. Он запинался, а слёзы катились по его юному лицу. И-и из д-д-деревни т-тоже и-изгнаны вместе...

И тогда я его обняла. Я прижимала его к груди, позволяя заливать меня слезами.

* * *

Ливень начал успокаиваться, оставляя после себя моросящий дождик. Мой взгляд скользнул в сторону хребта. Там, по сторонам узкой долины, укрывались тёмные шпили Руин Кантерлота. Мы бы уже были там. Но нас ждала другая дорога.

Над пологими холмами разносился прекрасный голос Вельвет Ремеди:

Нет сил больше сидеть взаперти

Под замком в позолоченной клетке.

Я готова со сцены сойти,

Свободной птицей взмыть с этой ветки.

Каламити вступил, превосходно попав в ритм. Его тембр приятно дополнял роскошный голос кобылицы-единорога:

Я закрыл глаза, бродя, как слепой,

Что говорили, то и видел точь-в-точь.

Я сыт по горло всей ложью тупой,

Брошу всем вызов, вскину крылья и прочь!

Вместе они сплели себя в дуэте, и было полным безрассудством свинцовому небу и неутихающему дождю сопротивляться их хору.

Мне этого не хватало.

Мы шли в сторону Глифмарка. Неподалёку от меня Каламити тянул Небесный Бандит. Он удерживал его на уровне головы пони от земли. Одна лишь мысль о посадке в летающее "нечто" вызывала у юнца приступ паники. Так что мы пешим ходом сопровождали зебрёнка к его новому дому.

Я считала, что так даже лучше. Я и так провела целую кучу дней зажатая в четырёх стенах этого фургона, восстанавливаясь физически после травмы головы и психологически после того душераздирающего Самого Худшего Дня В Моей Жизни. Физически-то я теперь была здорова, а вот психологически... Я была способна продолжить путешествие. Но то, что я натворила, уже нельзя было исправить.

Осознание этого направило поток моих мыслей к СтилХувзу. Ещё одна причина пешего похода: я была уверена в то, что он нас искал. И когда он нашёл бы нас, было бы лучше нам находится на земле, а то он и ракету пустить мог, чтобы привлечь наше внимание.

Я чуда не жду, сам кую свою судьбу.

Я не спасу никого, если сдамся и умру.

Целый мир лежит под ногами,

Само небо взирает на нас...

Когда Вельвет Ремеди и Каламити объединили свои голоса на последней строчке стиха, воспламеняя свой хор с новой силой, я обратилась к своей спутнице-зебре. Ксенит шла рядом со мной, юный же жеребец шёл между нами.

Ты всё ещё хочешь найти своё племя?

В этом нет необходимости, серьёзно ответила Ксенит. Моя дочь больше не с ними.

Раз начав, зебрёнок уже был не в силах остановиться оплакивать своих погибших друзей. В редкие моменты, когда он успокаивался, он рассказывал, как они оказались в этом треклятом месте. Я начала представлять картину произошедшего.

Троица друзей происходила из родного племени дочери Ксенит. Его основали те, кто пережил нападение работорговцев на деревню Ксенит. Среди выживших и не попавших в рабство были только жеребята.

Мне вспомнились слова Ксенит:Мои родители и муж погибли в сражении. Моя дочь была слишком юна для работорговцев Стерн... и для неё не было места в школе Красного Глаза. Она просто оставила её с остальными детьми.

Целое племя детей. Постоянно живущих с единственной мыслью: взрослые это добыча для работорговцев. Взрослые могли привлечь новую атаку. И факт того, что работорговцы не забирали детей, не означал, что они не сделали бы с ними более страшных вещей.

И как же они решают, когда зебра вдруг становится слишком взрослой? поинтересовался Каламити. Ответ был очевиден. Дело было не в днях рождения. Всё зависело от зрелости. Ты становишься слишком взрослым, когда получаешь свою метку.

Как в Стойле Два. Получив свою кьютимарку, ты считался взрослым. И с этого момента ты становился рабочей силой. Здесь же, в племени зебр, получение метки было страшным событием.

Я кивнула Ксенит. С тех пор как атаковали деревню зебр, она долгие годы страдала в рабских ямах. Её дочь была юна, но едва ли младенцем, и зебрёнок с нами лишь смутно помнил, когда ту кобылку изгнали из племени.

Моя дочь находится в Глифмарке, если она всё ещё жива.

* * *

В Глифмарке было... отстойно...

Я посмотрела вниз склона, на ряды унылых, обветшалых лачуг с продавленными крышами, ведущие к наполовину разрушенному зданию на площадке, забитой мусором. Весь город был окружён стеной мусора, не способной остановить даже радсвина. Земля превратилась в чёрную безжизненную грязь. Горстка зебр, выглядевших избитыми и удручёнными: их головы опустились, глаза смотрели в землю, гривы и хвосты запутались и стали неопрятными.

Это было похоже на город, где только и ждут, чтобы умереть.

Из букв на фасаде разрушенного здания я могла составить "ЭНЖЕЛ", последнее оставшееся слово из забытого названия. Какой бы ангел^[1]ни присматривал за этим городом, он пал.

Стоило нам подойти, зебры посмотрели на нас с ужасом. Я заметила, как две из них вытолкнули третью вперёд. Кобылица ступила к нам.

Мы сдаёмся! Только... только не убивайте нас, крикнула она. У нас ничего нет... но берите всё, что хотите!

Я почувствовала, как рухнуло моё сердце.

Это... Глифмарк? недоверчивым тоном спросила Ксенит.

Зебрёнок кивнул нам, слегка покачиваясь на копытах, застигнутый врасплох.

Вельвет рысцой выбежала вперёд.

Здравствуйте, ласково сказала она успокаивающим голосом. Не бойтесь, мы не причиним вам вреда. Мы всего лишь путешественники, которым посчастливилось встретить только что получившего свою метку жеребца и предложить ему свою помощь, а именно сопроводить его сюда в целости и сохранности.