Фальшивая свадьба
Шрифт:
Ее взгляд проясняется, а румянец становится еще ярче. Она растерянно оглядывается.
– Я его задержу, - мягко улыбаюсь ей и, оставив легкий поцелуй, выхожу из комнаты, осторожно прикрыв дверь.
Сына ловлю уже возле моей спальни. Он опять в не настроении. Смотрит исподлобья, затем на дверь спальни Ивы. Кривится.
– Покувыркались? Нужду справили?
Опять нарывается щенок. Шумно выдыхаю. В одном есть плюс всего этого - похоть притупляется, оседая горьким пеплом. Неудовлетворенное желание еще даст о себе знать, но сейчас туман в голове начинает рассеиваться.
– Что это еще за претензии?
– А что? Нельзя вопросы задавать?
– с вызовом спрашивает он. Снова бесится. И меня бесит. Прикрываю за собой дверь.
– Или ты думаешь, я не знаю, куда ты сорвался вчера? Знаю!
– рычит Макс.
Мне стоит немалых трудов не вызвериться на него. Помимо того, что он прервал нас на самом интересном, он сейчас вступает на опасную территорию. Туда, куда я не готов пускать ни его, ни Иву.
– Тебя это не касается.
– Да что ты! А Иву тоже не касается? Ты ей рассказал? Или она, дурочка, так и будет думать, что вы женаты?!
– орет сын.
Но едва он заканчивает свой гневный выпад, я слышу за дверью невнятный шум…
– 16 Ян -
Макс не замечает, продолжая распаляться, а я резко открываю дверь, но там никого.
– То есть она не знает?
Ситуация превращается в какой-то сюр. Еще я оправдываться перед сыном должен.
– Это наши дела. Не лезь.
– Серьезно? Просто не лезть? Ты ее вообще-то к нам домой привел!
– хорохорится пацан. А я не понимаю - с чего бы? Алису он вон вообще только в штыки и воспринимал. До сих пор на нее закусывается.
– Что-то у тебя больно много эмоций в сторону Ивы. Или, может, себе захотел? Очередную галочку поставить.
Макс возмущенно кривится. Хотя опять же - с чего бы? Ему только шестнадцать, да. Но я в курсе всех его выкрутасов. И с какого возраста трахается, тоже знаю. Из меня, может, и так себе отец вышел, но я стараюсь. Все, что могу - все будет его и для него. Возможно, будь у меня нормальная семья, а не алкоголики, из-за которых по факту рос на улице, я бы не вцепился в пацана. Но когда его мать сообщила, что родила, я не отказался. Взял на содержание, но, увы, ненадолго. Вскоре Лиля подхватила воспаление и дотянула до того, что в итоге умерла. У меня на руках остался мальчишка трехлетний. Много кто тогда советовал отослать подальше в интернат закрытый, да и дело с концом.
А я не смог. Помнил же, как это - когда твоей семье срать на тебя. Дал себе слово, что мой сын будет рядом.
Другое дело, что характер у него непростой, и отношения наши далеки от теплых семейных уз.
– Я ее просто троллил, - неохотно отвечает Макс.
– Ну, и не знал я тогда, что она такая.
– Какая?
– мгновенно напрягаюсь. Не хватало еще соперничать за девушку с собственным сыном.
– Ну, настоящая, - пожимает он плечами.
– Смотрит на тебя так, что… А ты к дуре этой мотаешься!
Опять двадцать пять. Между этими двумя никак не наладится. Но и отказаться от кого-то из них я не могу. Перед каждым долг жизни.
– Мал ты еще указывать мне, что и как
делать, - осекаю пацана. Редко пользуюсь возрастным преимуществом. Все-таки он мужик будущий, не дело это - шпынять парня. Но сегодня раздражение просто на максимум.– Мне, может, и шестнадцать, но я не идиот, и вижу дальше, чем ты. Твоя Алисочка банальная манипуляторша, а ты каждый раз ведёшься и бежишь к ней как верный пёс.
Зажимаю пальцами переносицу и шумно выдыхаю. Обычно это помогает успокоиться. Но сейчас ни черта не легче.
– Ты знаешь про ее ситуацию. Прояви уважение. Она, между прочим, мне жизнь спасла.
– И что? Ты теперь до конца дней будешь у неё на побегушках?
– рычит сын.
Узнаю в нем себя. Такой же бескомпромиссный и горячий. Только чёрное и белое у него. Если кого-то принимает, то до конца. Вот как Иву. Теперь она для него - своя. Интересно, правда, с чего вдруг такие перемены?
Ну, а если кого-то ненавидит, то до хрипоты в голосе. Будет копать и зубами рвать. И даром что пока они молочные у этого волчонка.
Хотя, скорее, львёнка. Так его звала Лиля.
– Подумай вот о чем - если бы не Алиса, быть бы тебе сиротой, Макс. И хер знает, где бы ты в итоге оказался - в детдоме или уже в колонии для несовершеннолетних.
– Вот этой твоей слабостью она и пользуется, - не сдаётся сын.
– Хватит уже поощрять ее! Ты тоже за эти пять лет долг выплатил по полной! Она же веревки из тебя вьёт. А ты и рад стараться.
Встряхиваю щенка как следует. Правда, Макс впервые дает сдачи. Толкает, ощетинивается. Будто и впрямь готов врезать собственному отцу.
– Ты предвзят, Макс, - говорю предельно спокойно.
– Знаешь же про ее ситуацию. Ты хоть представляешь, каково так жить? Представь, ты на ее месте. Как бы ты себя вёл?
Сын молчит. Пыхтит злобно, но ни слова больше. Знаю, что он слышит то, что я говорю. Может, и стоило бы ему объяснить, что я же тоже не идиот, и все эти бабские манипуляции Алисы вижу. Другое дело, что спускаю на тормозах, потому что…
Да потому что банально помню, что она для меня сделала. И куда она клонит, тоже понимаю. Да только я не могу ей этого дать. Зря позволил себе слабину тогда пять лет назад, переспал, а у неё перемкнуло, и вот уже который год она делает все, чтобы стать единственной в моей постели.
– Если ты так уверен, что все как надо, зачем этот фарс со свадьбой? Почему не расскажешь Иве, что ваша свадьба фальшивая?
В который раз убеждаюсь, что сын у меня не дурак. Он, сам того не подозревая, напоминает мне о том, что однажды все равно всплывет. И как Ива отреагирует - черт знает. Тут уж волей-неволей приходит отрезвление от того дурмана, в который я с размаху нырнул вместе с ней.
Не хочется признавать, что в чем-то Макс прав - зря я сорвался. Пиздец как зря.
– Тебя не касается. Так что держи язык за зубами.
– А что будешь делать, если узнает?
– не унимается мелкий засранец.
– Она же не простит такое. Зашквар какой-то, бать.
От ещё одной выволочки его спасает звонок Армана Нечаева - одного из моих партнеров в родном городе, который пришлось временно оставить, чтобы провернуть многоходовку с Савицким.
– Слушаю, - отвечаю, выходя в коридор и направляясь в кухню.
– Что-то срочное?