Фальшивое солнце

Тоже Анна, как мама, тоже покладистая и робкая, Лене с ней было легко. С несостоявшейся свекровью, матерью Саши, Анна Петровна не шла ни в какое сравнение. Та была вежлива и предупредительна, но Ленка кожей чувствовала оценивающий, напряженный взгляд. А здесь – все просто и не надо стараться понравиться. Лену любили за то, что ее любил Виталик. Все!

В деревне было хорошо. Валя ела с аппетитом все, чем пичкала ее бабушка. И куда влезали оладьи, каша, топленое молоко, мягкие шанежки? Дочка поправлялась, крепла на глазах. Виталик помогал родителям с сенокосом. Хозяйство большое: две коровы, бычок, овцы, куры, поросенок. Огромный огород привольно раскинулся на тридцати сотках. С самого утра беленький платочек Анны Петровны мелькал то среди картофельной ботвы, то около парников, то среди грядок.

День здесь начинался рано. Мужики просыпались в четыре утра и уходили на покос. Анна Петровна топила печь, ставила чугуны с картошкой для скотины, а потом отгребала угли и отправляла томиться до обеда щи, любимую кашу сына, молоко. К возвращению косарей, к пробуждению невестки у нее был готов завтрак. Кипел чайник, благоухал терпкий, крепкий чай.

Ели много, ели сытно. Свекр выпивал три больших кружки чая. Виталик уплетал деревенскую яичницу из маленького горшочка, запивая ее парным молоком. Отменным едоком был и старший брат Василий. Елена сначала удивлялась такому аппетиту, а потом все поняла. Летом за столом рассиживаться некогда, и никто не будет доставать из печи ведерные чугунки по первому требованию – хозяйке недосуг, своих дел навалом: тут и стирка на всю артель, и скотина, и сенокос, и огород, и еще куча больших и маленьких дел.

Теперь семья соберется не раньше трех часов дня. Поэтому все наедались от пуза. И Валюшка не отставала от «артели», уже сама ковыряла ложкой в каше. Больше каши оставалось на слюнявчике, чем во рту, и все смеялись. Виталик для смеха деревянную ложку дочке дал. И теперь Валя не расставалась с новой игрушкой. И гулять с ней, и спать с ней!

Солнце жарило, подвяливало скошенную с утра траву, и женщины деревянными, легкими и удобными грабельками сгребали сено в валки, ворошили, переворачивали и складывали в стожки. Потом маленькие копенки Виталик с Василием погрузят в волокушу и отвезут на сеновал. В минуты отдыха муж скроется среди деревьев, а потом возвращается с кепкой, полной морошки или черники. Для Валюшки соберет пучок ягодных кустиков, усыпанных земляникой. Вручит ей. Та мусолит потихоньку, сидя в тенечке на одеяле. Никакой аллергии! Чудеса.

Лена однажды увязалась за мужем на утренний покос. На круглой лужайке, поросшей сочной тимофеевкой, застенчивыми ромашками и хрупкими колокольчиками, лежала пелена утреннего тумана. Виталий отбил косу, поплевал на руки и приступил к работе. Широкие плечи мужа мерно двигались в такт шагам. Слышалось только тоненькое вжиканье легкой косы.

Лена залюбовалась Виталием: он, облитый первыми солнечными лучами, высокий, красивый, был частью тихого и спокойного мира. Зачем цивилизация вырвала этого сильного, мирного человека отсюда? Здесь ему место, спокойному, доброму, созидающему и бесконечно простому. Что-то кольнуло в сердце, и Лена с ужасом подумала: а зачем она тут? Что она вообще здесь делает?

Никто к ней не приставал с ненужными вопросами, не осуждал за безделье, ничем не попрекал и даже виду не подал. Свекровь ловко управлялась со своей тяжелой, каждодневной работой и не нуждалась в помощи невестки. Мужчины, как часть сложного механизма, мерно крутились прочными подшипниками. И всей этой машиной спокойно и уверенно управлял глава семейства, Николай Степанович. Каждое утро он покуривал на крыльце, решая бесконечные задачи, определявшие ход работы. Потом он распределял на всех членов семьи дела, которые необходимо было выполнить за день. Никто не вздыхал и не возмущался – в этой семье с давних времен был установлен свой порядок, незыблемый и строгий. Лена и Валюша были новенькими звеньями в прочной цепи, выкованной по деревенским уставам. Лопнут эти блестящие кольца – распадется, рассыплется все, что бережно создавалось не одно десятилетие.

Елена с дочерью спали в холодной половине избы, где летом не топилась печь, и было прохладно, тихо. Валя открывала глазки, когда утренние зайчики играли на личике. Дочка будила Лену, капризничала, требовала внимания. Если бы не Валя, Лена спала бы до обеда, такой крепкий сон на взбитой перине. Потом она умывалась, умывала дочь, и обе, румяные, свежие, переходили через темные сенцы во вторую половину. Анна Петровна приветливо здоровалась с невесткой, ласкала внучку, при этом ни на минуту не давая покоя большим, натруженным рукам. Перед Леной выставлялась миска с картофелем, отваренным в мундире, банка парного молока и бутыль подсолнечного масла. Горячий молодой картофель окунался в пахучее масло, щедро сдобренное солью. Любимая еда «Ленушки».

Всю жизнь Анна Петровна, тетя Нюра, будет звать свою невестку ласково – Ленушкой. Несмотря ни на что. Она, совсем неграмотная, полюбила Лену с первого взгляда. Виташа, рослый и здоровый, милый сынок, выбрал себе жену под стать. Да еще и городскую! Образованную! Королева какая, и девочка хорошая, беспокойная малость, но это пройдет.

Анне Петровне даже в голову не приходило попросить Лену о помощи. Зачем? Не хватало еще, чтобы она со свиньями возилась или корову доила. Посуду мыть так, как мыла ее в тазике с горячей водой сама хозяйка, невестка не умела. В огороде быстро уставала. Вон, пусть с дитем возится, да цветочки собирает на лугу. Каждый день новый букет в вазу ставит, а пластмассовые цветы куда-то выкинула. Городская! Цветов покупных жалко, золовка подарила, от души. Но Ленушке виднее. Модно так у них, наверное. Что тут обижаться. Грех. Дай ей бог здоровья, да детишек побольше…

Месяц пролетел быстро, и Лена радовалась этому. Она уже скучала. Все-таки, это был не ее мир. Она хотела создать свой собственный, где она будет управлять так же, как и суровый, немногословный Николай Степанович. Именно так! Его она уважала и…побаивалась. Сильный! Достойный соперник, видевший ее насквозь!

И все-таки, расставаться с родителями мужа, с деревней, с новыми знакомыми, такими же молодыми, как и она, детьми сельчан, приехавшими сюда в отпуск, со стариками, глядевшими на молодых с уважением и робостью, было грустно. Ее ждала своя взрослая жизнь, со взрослыми проблемами и делами. И кстати, надо уже Вальку в ясли устраивать. Хватит на руках ей виснуть – пора к коллективу привыкать, разбаловали девку в гостях до невозможности.

5

Алевтина Григорьевна была очень рада известию о расставании сына с Еленой, девушкой, которую он когда-то привозил домой. И ведь она знала, предвидела то, что случилось наконец. Саша привел девушку, представил ее матери, и та была вежлива и улыбчива. Алевтина вида не показала, пригласила к столу, а сама приглядывалась украдкой.

– Саша, мне, наверное, не стоило вмешиваться в твою жизнь, но…

Алевтина вытирала посуду и укладывала тарелки в сушилку. Ее сын сидел за столом, смотрел в окно, на маленький дворик, где невеста играла с собакой Жулькой. Жулька звонко лаяла, подпрыгивала, пытаясь дотянуться до лица девушки.

– Что, мама? Начала уж… Говори до конца.

Алевтина Григорьевна присела напротив Александра.

– У вас все с Леной серьезно?

– Нет, мама, я тебе каждую встречную решил привозить, – Саша начинал злиться. Вспыльчивый, угрюмый. Давно ли он был милым и ласковым сыном? С годами все больше и больше проявлялся отцовский, неуживчивый характер. Сладить с ним никто не мог. И вот, пожалуйста, Сашка – вылитый Женя. Одно лицо, и нрав – один и тот же.

Алевтине с мужем было нелегко. Но с годами она научилась угадывать настроение Евгения. Ей хватало мудрости не вступать в перепалку с грозным мужем, отмалчиваться. Глядишь, и тот остывает, успокаивается. Если бы на месте Алевтины была другая женщина, бог знает, чем бы это могло закончится. Саша влюбился совсем не в ту девушку. Хватило пары часов, чтобы понять: Лена не будет помалкивать. Не из того теста. Любой мелкий спор впоследствии может вылиться в крупную ссору. А жизнь, сотканная из крупных ссор, будет для обоих мучением. А если дети пойдут?

Поддаться Лене, значит, показать слабость. А она не любила слабых. Алевтина сразу все поняла. Лена перешагнет через упавшего равнодушно. А Саша? А с Сашей будет воевать до конца, пока не сломает. Ей нужен личный раб, а не соперник. Таким, как Лена, лучше жить в одиночестве. Или с человеком, который не будет ее любить. Тогда она отдаст все. А с любящих она будет брать, брать, брать, как черная дыра засасывать в бездну. Сейчас, пока она молоденькая и хорошенькая, совсем не видно темной сущности, легко обмануть любого. Но не Алевтину, нет. И, главное, Сашка не поверит матери. Хватит ли ума этой девочке вовремя бросить жениха? Остается надеяться на армию. Осенью Саша уйдет, два года – срок долгий. А там – посмотрим.