Фальшивые лабиринты, или Иллюзия отражений

Я еще раз отодвинул карту от себя и постарался охватить ее одним взглядом, не концентрируясь на отдельных деталях.

Да, так оно и есть: сомневаться не приходилось. Может быть, я не запомнил точно — я видел ее всего лишь один раз и поэтому не уверен, что запомнил хорошо, — но общее ощущение было именно таким: карта напоминала... нет, это форменная ерунда! И все же ни на что другое она не походила.

Карта напоминала фигу дракона, заполняющую весь экран телевизора-тарелочки!

— Что такое? — переполошился Юнис, глядя на мое побледневшее лицо. Но не мог же я им признаться!

– Где-то я уже видел эту местность. Может быть, в вещем сне, — соврал я, возвращая карту сэру Жеральду. — Надо бы снять еще пару копий — на всякий случай. Пусть будет у каждого.

Сам я понимал, что пожелание мое абсурдно: я запомнил карту сразу и у меня больше не было необходимости смотреть на нее, но по логике событий оно представлялось разумным и потому сэр Жеральд повел Юниса наверх в библиотеку, а я, сославшись на желание запастись свежей водой, вышел во двор и принялся крутить ручку ворота, тупо глядя в глубину колодца.

«Заодно и коней напою», — подумал я, видя перед глазами колышущуюся фигу дракона — карту.

Показалась бадья.

Я подтягивал ее с опаской. Как бы в ней не оказалось какого-нибудь сюрприза: маленького дракончика, зеленой жабы или гранаты-«лимонки». Но мои опасения были напрасными: в дубовой бадье плескалась чистейшая питьевая вода и я с удовольствием напился сам, напоил коней, заправил все фляги, а немного согревшийся остаток вылил на голову — чтобы прийти в себя. Можно было и целиком облиться, но мы так вымокли под дождем, что больше не хотелось.

Из замка вышли сэр Жеральд и Юнис. Последний нес в руках две карты, скатанные рулончиками.

— Выбирайте любую, сэр Леон! — выпалил он с каким-то напряжением, протягивая мне обе.

— Да какая разница! — я взял правую.

Юнис облегченно вздохнул и свою спрятал — видимо, на ней имелся скрытый дефект или помарка, и ему было стыдно. А я свою развернул.

— Куда поедем, доблестные сэры? Предлагаю сюда, — я ткнул пальцем в ближайший от нас белый замок. — И от красной черты недалеко. Если дракон действительно пролетал здесь, там его мог увидеть кто-нибудь, кто сможет рассказать нам об этом событии.

Рыцари согласились со мной, мы вскочили на коней и поскакали по выходящей из ворот замка и поворачивающей налево дороге...

РЫЦАРИ ГРААЛЯ

Кони скакали по неплохой полевой дороге и я подумал, что каждое время удивительно гармонично: полевые дороги очень хорошо ложатся под копыта коней, а вот на асфальтовых или на булыжных кони чувствовали бы себя неуютно: больно копытам. Зато асфальтовые хорошо ложатся под автомобильные колеса. Эпоха — это все, в совокупности, а не одна деталь, хотя обычно что-то одно считается символом эпохи.

Но езда на коне — совсем не то, что на автомобиле. Пусть дорога не так быстро несется навстречу, но ощущение упругого сопротивления ветра трудно почувствовать в автомобиле, пусть и в открытом кабриолете. Единства с природой не будет. Может, нечто подобное еще можно ощутить на мотоцикле но не на сумасшедших скоростях и без щитка... И желательно без рева мотора, заглушающего прочие звуки.

Стук копыт создавал удивительное ощущение. Вокруг — природа, конь — природа, я сам — природа! Предстоящая жизнь кажется долгой и удивительной. И хотя я — всего лишь скопление электронных импульсов внутри Викиного компьютера, постоянно перемещаемых с одной микросхемы на другую, опускающихся на мгновение в файл подкачки, выпрыгивающих с лучом строчной развертки на экран монитора... но сейчас я ощущал себя настоящим человеком.

Если мир предстает перед нами сквозь набор сигналов — тех же электрических сигналов! — от наших органов чувств, то не все ли равно, чем он является на самом деле: настоящим ли миром или же виртуальным? Особенно если я воспринимаю его именно как настоящий, реальный мир?

Не все ли равно, по какому адресу прописана эта зеленая трава, каким алгоритмом задается солнце и по какой формуле рассчитан топот копыт, если трава приятно радует глаз своим цветом, солнышко тепло пригревает, а копыта бьются в унисон с твоим сердцем? И пусть, если присмотреться, острые травинки пырея представляются набором торчащих единичек, а круглые листочки спорыша — ноликов, от этого они не становятся хуже: острые точно также колют ладонь, а круглые — гладят, как если бы они росли где-нибудь в лесах Подмосковья или Рязанщины.

Где гарантия, что мы все, так называемые «нормальные», обычные люди — действительно живые, а не набор тех же электронных, ионных, фотонных, тахионных или вообще каких-нибудь идионных импульсов на чьем-нибудь гигантском компьютере? Да и не все ли равно, если есть дорога, если есть друзья, если есть дело, которым можно заниматься? А если нет ни дороги, ни друзей и нет дела, надо — всего-навсего — их найти, и тогда все будет в полном порядке. Вот ведь, оказывается, как все просто: есть дело — делай его, нет дела — ищи. Есть дорога — иди по ней, нет дороги — ищи ее. Есть друзья — встречайся с ними, говори с ними, помогай им и принимай их помощь. Нет их — ищи друзей, сам становись другом и помогай другим.

Может быть, кто-то из пока незнакомых тебе людей скоро станет твоим другом. И неважно, где ты находишься: под ослепительным реальным солнцем или не менее ослепительным кибернетическим.

Я скакал и все во мне пело. Мы вымокли под дождем — мы высохли под солнцем. Мы очистили карту, и пусть эта карта — лишь фига дракона, его издевательская шутка, все равно мы найдем его и заставим разъяснить все загадки, которые он нам загадал. А не объяснит — не важно: поймем сами или придумаем ответы, лишь бы они соответствовали логике действительности.

Найдем дракона, освободим принцессу... а там посмотрим. Весь мир впереди!

Мы скакали милю за милей... или километр за километром... да что там считать: все равно пиксель за пикселем — и я, кажется, нашел подтверждение своего электронного существования — нет, не. в себе, а в окрестностях пейзажа.

«Что это за пейзаж, если он без пейзан?» — подумалось мне.

И в самом деле: скачем мы по дороге битый час — или битовый? — а то и больше, а раньше вообще целых два дня скакали — и никого По дороге не встретили. А ведь горячая пора: лето. Да тут поля должны кипеть от сельскохозяйственных работ! А они не кипят. Неужели и впрямь опустошительная война прокатилась? Или так сделано в целях экономии системных ресурсов? Чего, мол, по пустякам тратить оперативную память, когда она не работает на достижение окончательной цели? Какую смысловую нагрузку несут окрестные красивости?

А вообще-то плюнуть надо на все подобные рассуждения, а то ненароком и вправду рехнусь. Нет, забывать их не следует, чтобы не стали неожиданностью всякие странности, — но и думать о них постоянно нельзя. Здесь от меня ничего не зависит, повлиять на ход событий я пока не могу... да и не хочу. Буду наслаждаться тем, что вокруг: это моя страна, мой мир, и мне в нем жить. И я в нем живу.

Удивительно другое: вслух я ничего не произношу, так что слышать меня вроде бы никто не может, однако стоит о чем-нибудь подумать, как оно тут же появляется. Как тогда: подумал о драконе — он и унес принцессу. Вот и начинаешь размышлять: то ли я сам влияю на окружающую действительность, то ли просто улавливаю намечающиеся в ней изменения, имея дар ясновидения. И откуда он появился: был ли он у меня раньше, в «нормальной» жизни, или же я получил его только здесь? То ли подтверждаются самые худшие мои опасения и я сошел с ума, ну а в таком состоянии человеку может показаться все, что угодно — вплоть до того, что он может влиять на окружающую действительность.