Фамильные ценности

— Уж не знаю, почему моя бабушка столь добра к вам, — неожиданно сказала она. — Говорят, что неудачливость заразна и те, кто постоянно общаются с неудачниками, рано или поздно тоже терпят крах. А вы с леди фон Кёстнер — классические неудачники. Столько иметь и остаться без ничего.

Она презрительно фыркнула и ушла, не подозревая, что как раз в этот момент неудачливая леди фон Кёстнер уже входит в гостиную этого дома, пылая негодованием по тому же поводу, что и сама Катрин.

Глава 15

Я задержалась в галерее разглядывая портреты своих предков и вспоминая детство, которое прошло в стенах этого дома. Но поностальгировать долго у меня не получилось, потому что прибежала Беата, выглядящая на редкость воодушевлённой:

— Инора, там, в гостиной, пожилая леди скандалит. Она лупит инора Альтхауза метёлкой для пыли и две вазы уже разбила.

— Как лупит? — растерялась я. — Почему метёлкой?

— Так веер она уже сломала, вот и схватила что под руку подвернулось. А инор Альтхауз уворачивается и хохочет. Наверное, леди его по голове стукнула одной из ваз. Разве будет хорошо чувствующий себя инор хохотать, когда его бьют?

Честно признаться, я была в растерянности. Разве в обязанности экономок входит улаживание личных проблем нанимателей? Даже за дополнительную плату я бы не хотела этим заниматься. И что такого мог устроить милейший инор Альтхауз, что вызвало такую резкую реакцию со стороны леди? На фоне этих вопросов отступило желание сделать выговор Беате за распространение слухов. Впрочем, она всё равно заявит, что никому ни полсловечка не выдала, а то что слухи поползли, так мало ли что тому причиной? Может, инорита Линден поспособствовала… Уверена, Беата так и заявит — вон какую честную физиономию заранее состроила.

— А что лорд фон Штернберг?

— Говорит, что инор Альтхауз сам виноват. Инора Альдер, у нас приличный дом, может, Стражу вызвать?

— Если иноры не считают нужным это делать, возможно, они хотят избежать скандала или уже отправили за Стражей? Следует спросить хотя бы лорда фон Штернберга.

Решив это, я тут же отправилась в гостиную. Беата дышала мне в затылок — уж что-что, а хороший скандал пропустить она никак не могла. Первым я увидела майора, он стоял у двери в гостиную, и не один, к нему прижималась Катрин и снисходительно цедила:

— Ах, эти фон Кёстнеры, они всегда были не совсем нормальными. Дурная наследственность, как любит говорить моя бабушка.

— Позвольте, инорита Линден, но леди фон Кёстнер не по рождению, а по мужу?

Готовясь к худшему, я заглянула в гостиную. Так и есть: инора Альтхауза метёлкой гоняла моя бабушка. На щеках у неё горели яркие красные пятна, и вообще выглядела она взбешённой настолько, что даже речь потеряла, что для неё было нехарактерно. Бабушка устраивала скандалы редко, наверное, накапливала силы для полноценного, потому что если уж она устраивала, то делала это всегда с полной самоотдачей.

— Ах, Вальдемар, — томно прошептала Катрин. — Возможно, сумасшествие заразно.

Так прошептала, что я пожалела, что никакой бесхозной метёлки рядом не валяется. Оскорблять мою бабушку! Какое она имела право! Катрин меня не замечала, поэтому продолжала обрабатывать майора, говоря гадости про мою семью:

— Только представьте, Вальдемар, мой отец должен был жениться на дочери этой невоспитанной мегеры. Между ними была заключена помолвка ещё в детстве.

О помолвке я слышала впервые, но разорвали её точно не потому, что мама влюбилась в папу и выскочила за него замуж втайне от родных, а по вине Линденов, так как даже Катрин родилась раньше меня, а у неё имелся ещё и старший брат. То есть отец Катрин ко времени знакомства моих родителей был женат и имел сына.

Бабушка уже окончательно запыхалась, инор Альтхауз ей что-то успокаивающе говорил, чуть подавшись к ней, но предусмотрительно оставив между ней и собой кресло.

— Вот как? И почему же разорвали помолвку?

— Наверняка из-за неприглядного поведения этой особы, — пренебрежительно бросила Катрин.

— Инора Альдер, вам пора вмешаться, такими темпами у вас обоих женихов уведут, — прошептала Беата.

Но сделала она это недостаточно тихо. Катрин её услышала, обернулась, увидела моё перекошенное от злости лицо, ойкнула и бросилась за широкую майорскую спину, вереща как ненормальная:

— Защитите меня, Вальдемар.

— Какие-то больные сегодня дамы приходят с визитами, — заметила Беата куда громче. — Возможно, нужно посылать не за Стражей, а за целителем?

Её замечание волшебным образом успокоило. Врага можно уничтожить не только физически — хорошенько высмеянная Катрин надолго забудет сюда дорогу.

— Этой инорите точно нужен такой, который работает со стукнутыми на голову, — согласилась я не без удовольствия. — У неё явные галлюцинации вкупе с недержанием речи. Очень-очень серьёзное отклонение от нормы. Не вылечится вовремя — останется инвалидом на всю жизнь.

— Вальдемар, неужели вы позволите, чтобы ваша экономка столь отвратительно отзывалась обо мне? — осмелела Катрин, сообразившая, что бить её не будут, во всяком случае сейчас.

— Инора — не моя экономка, а дядюшкина, — невозмутимо ответил майор, — И боюсь, ему сейчас немного не до того, чтобы призывать её к порядку.

— Инорита Линден, мне кажется, вы здесь чрезмерно задержались, — выпалила я. — Не дай Богиня, подумают, что за лордом фон Штернбергом бегаете. Да ещё и без взаимности. Представляете, как расстроится ваша бабушка? Такой урон вашей безупречной репутации.

— Вальдемар, вы это слышали? — Катрин показательно всхлипнула и зашарила в сумочке в поиске носового платка. — Ваша экономка говорит такие гадости вашим гостям, что в любом приличном доме её сразу же уволили бы.

— Инорита Линден, — даже с какой-то ленцой ответил майор, — я вам только что сказал, что инора Альдер — не моя экономка.

— У инориты Линден очень плохая память, — показушно вздохнула я. — Даже если она записывает, это всё равно не помогает, потому что она забывает, куда положила записи.

У Катрин гневно раздувались ноздри. Было видно, что ей очень хочется гордо бросить: «Выбирайте, Вальдемар: либо я, либо эта невоспитанная инора», но поскольку она была не совсем дурой, то прекрасно понимала, что ответит кавалер. И этот ответ ей заранее не нравился. Поэтому инорита выбрала стратегию временного тактического отступления. Она промокнула сухие глаза платком и сказала дрожащим голосом:

— Не могу больше здесь находиться. Из-за этих особ атмосфера дома стала гнетущей. Всего хорошего, Вальдемар. Передайте мои наилучшие пожелания инору Альтхаузу, а то он немного занят, а я не хочу его отвлекать.