"Фантастика 2-23-120". Компиляцмя. Книги 1-20
Шрифт:
— Найдём.
— Тогда поговори с Воробьём.
Я вышел на улицу и наткнулся на Санька, который вёл к вагончику дедка в потёртом пальто и облезлой кроличьей шапке.
— Ваучер сдать, — пояснил татарчонок, когда мы обменялись рукопожатием, и поспешил за стариком.
Ну а я двинулся к воротам. Во дворе стояла фура, пацаны разгружали мешки с сахаром. Я поздоровался со всеми, а вот помогать отказался, сославшись на плохое самочувствие. Отыскал Гуревича, напомнил об плате за аренду. Тот досадливо поморщился, но заводить старую шарманку о кабальных условиях не стал, только тяжко вздохнул:
— Идём!
Мы поднялись по
— День добрый, Роман Маркович, — поприветствовал он коммерсанта.
Тот полез в карман за деньгами и сразу предупредил:
— Долларами только тысячу набрал, остальное по курсу.
— Да и нормально, — улыбнулся дядька. — Деньги есть деньги.
Я тоже настаивать на полной оплате валютой не стал, и Гуревич от такой покладистости самую малость растерялся даже. А мне попросту время на пустые препирательства тратить не хотелось, поскольку из трёхсот пятидесяти долларов, которые Роман Маркович вознамерился внести рублями, двести семьдесят предназначались дяде Пете. А остаток с Борисом Ефимовичем поделим, не так много и получится. Новый год на носу, потрачу.
Гуревич выложил тысячу долларов полтинниками и сотнями, потом принялся отсчитывать рубли.
— Четыреста шестнадцать сейчас курс, — сообщил он между делом.
Я досадливо поморщился. Как на грех, рубль под конец года немного укрепился, и платить ими стало выгодно, а вот принимать их — не особо.
— Сто сорок пять тысяч шестьсот рублей, — подвёл итог подсчётов Роман Маркович, получил приходно-кассовый ордер на тридцатку, которую мы проводили через кассу, и ушёл.
Ну а я вручил дядьке его сто двенадцать тысяч.
— Твоя доля.
— Вот он — звериный оскал капитализма! — фыркнул дядя Петя. — Кто и палец о палец не ударил, тот львиную долю выручки себе забирает!
— Да ну тебя! — отмахнулся я, спрятал деньги во внутренний карман и отправился проведать Лёню.
Тот уже обжился в кабинете: диван оказался застелен одеялом, на тумбочке стояли кружки и термос. И такое впечатление — прибавилось кассетных дек. Аппаратура не простаивала, шла запись.
Лёня отвернулся от монитора компьютера и отсалютовал мне:
— Привет!
— Смотрю, работа кипит?
— Ага, Дима с парой палаток договорился, пишу для них пробники. У нас тоже покупать стали, но пока потихоньку-помаленьку. Книги и то лучше расходятся.
— А «Спектрум» с приставкой как? — поинтересовался я. — И где цветной телевизор надыбал, кстати?
— Воробей подогнал. Ещё он нам картриджи даёт за пятую часть выручки с приставки, — поведал мне Гуревич.
— А там много вообще выходит?
Лёня пожал плечами.
— Пока народ валом валит, правда, не знаю, надолго ли это. За приставку меньше, чем за «Спектрум» берём, но где-то под тысячу в день пока набегает. Нам бы компьютерных игр новых достать.
— Дай пару пустых кассет, а лучше сразу штук пять, попрошу записать, — предложил я, решив поговорить на этот счёт с Витей Медниковым; у него точно нужные знакомые найдутся.
Лёня вручил мне кассеты «TDK», потом спросил:
— Слушай, а у вас охранное предприятие только помещениями занимается или с людьми тоже работаете?
— А что такое? — уточнил я, насторожившись.
Гуревич явственно замялся, но всё же запираться не стал и пояснил причину своего интереса:
—
Да у папы какие-то проблемы с бандитами, неделю уже дома не появляется. Мама вся на нервах, плачет постоянно.Я напрягся было, но сразу успокоился, сообразив, где и с кем проводит время Гуревич-старший. Вот уж воистину — седина в бороду, бес в ребро! Крепенько его в Аню засосало.
Но просветить на сей счёт Лёню я и не подумал, вместо этого ободряюще хлопнул его по плечу.
— Не парься! Насколько знаю, у твоего папы в прокуратуре связи имеются. Мы только под ногами путаться будем.
— Ну да… — вздохнул Лёня. — Ну да…
Я поспешил распрощаться с ним и двинулся по коридору, обдумывая услышанное. Если Гуревич-старший сойдётся с Аней всерьёз и надолго — нам это ничего хорошего не сулит. Мне до его морального облика и семейной жизни дела нет, но эта коза точно какую-нибудь подлянку устроит. Не ради особой выгоды даже, хотя и своего она не упустит, а просто из желания Андрею напакостить. Да и не только ему, всем нам.
На обратном пути в дежурку к дяде я заворачивать не собирался, тот выглянул в коридор сам.
— Слышал, на днях двух офицеров и рядового из двести первой в Таджикистане душманы захватили? — спросил он, прикуривая. — Передают, правительственные вошли в Душанбе вошли, но наших пока не смогли освободить.
— Засада… — вздохнул я.
Полгода всего-то с дембеля прошло, а полыхнуло о-го-го как! И раньше, конечно, в Таджикистане далеко не курорт был, но теперь как-то всё совсем плохо стало.
Я вышел на пандус и протиснулся мимо каталки, на которую пацаны укладывали пятидесятикилограммовые мешки сахара. Костя Чиж с кряхтением распрямил спину, вытер вспотевший лоб и потребовал:
— Енот, помогай!
Самочувствие вполне позволяло принять участие в разгрузочных работах, но подошло время встречать из школы Зинку, так что поднёс ко рту кулак и дважды хекнул.
— Болею!
И тут же закашлялся всерьёз, аж надвое сложился и бронхи болью рвануло, ещё и отхаркивался с минуту.
— Да отстань ты от него! — махнул рукой Андрей. — Покатили!
Рома налёг на ручку тележки, а Костя, прежде чем присоединиться к нему, попросил:
— Пни там Евгена, пусть шустрее возвращается!
— А он где?
— За куревом пошёл.
— Пну, — пообещал я, вышел за ворота и двинулся к вагончику.
Там-то Зинчук и обнаружился. Он стоял, чуть согнувшись, и трепался через окошко с продавщицей.
— Евген! Тебя потеряли уже.
Рыжий выпрямился и досадливо поморщился, но в бутылку против обыкновения не полез и даже снизошёл до объяснений:
— Да с Ольгой языками зацепились просто.
— С Ольгой? Это которая с Чижом была?
— Была да сплыла, — с ухмылкой произнёс Зинчук.
Я только головой покачал и отправился встречать Зинку, а та изрядно удивила, заявив:
— Давай сходим куда-нибудь. Не хочу домой!
— Даже дипломат не закинешь? — удивился я.
Девчонка помотала головой.
— Я Максу сказала, чтобы он больше не приходил, а Нинка, коза такая, маме наябедничала. Вот и разругались вчера.
Удержаться от нецензурного словечка удалось с превеликим трудом. Очень уж зачастил Макс в гости к Марченко, давно уже назрела острая необходимость переговорить с ним тет-а-тет, вот только ничем хорошим беседа по душам закончиться не могла, поэтому и тянул, искал варианты обойтись без обострения конфликта. Зря, наверное.