Фантастика 2003 Выпуск 1

…Шинели. С двумя рядами пуговиц, с пуговицами на воротниках. С невыцвевшими прямоугольниками на плечах - следами споротых погон. Двое одновременно грохнули ящики в траву - рядом с рельсами. Один присел над ними на корточки - замызганный, в коросте свежей и застарелой грязи край шинели лег на задники кирзачей. На плече, на месте погона виднелись даже следы швов - с торчащими нитками.

Рукой дотянуться.

– Чего это он?
– растерянно спросила вставшая на четвереньки Пикачу.

Вдалеке - в ИХ далеке - раскатисто загремело. Канонада. Кажется. Не гроза же под конец осени?

Эдик поднялся. Рогволда я, вздрогнув, обнаружила за своей спиной - только что его там не было… Заикой сделает, черт бы его побрал.

Он смотрел. У людей с таким взглядом не спрашивают дорогу. Не просят уступить место в транспорте. Это у Эдика он сидит на коленях, а так - не дай Бог встретить в темном углу.

…Ящики.

Неструганный, в заусенцах, забрызганный грязью дощатый бок. Движущиеся пальцы - короткие, волосатые, с чернотой под ногтями и сами черные от въевшейся грязи. Что-то тот тип там делал, у ящиков. Вот полез в карман шинели - за цепочку вытащил круглые часы, посмотрел…

Его времени я не разглядела.

Под распахнутой шинелью - защитная гимнастерка и галифе. С красными лампасами; теперь, когда вспоминаю, мне кажется, что даже лица у них были не такие, как у нас. Грубые черты. Не мужественные, а именно топорные. У того, что остался стоять, веснушчатый шелушащийся нос такой картошкой - куда там мне…

(Задумалась, подперев голову.

…Это не просто мое впечатление. Вот, например, этот старинный совет - беременная женщина, вздумавшая загодя связать шапочку киндеру, должна примерять ее себе на кулак - тогда, мол, не промахнетесь с размером… Какую шапочку можно связать на мой кулак? Или на кулак любой из моих знакомых? Даже не кукольную - на пупса… При том, что мы в среднем головы на полторы повыше, чем наши бабушки, к которым такие советы бывали обращены…

Изменились люди, чего там.

…У Рогволда, кстати, очень красивые руки, - вспомнилось к слову.)

…черты. И чуб из-под мятой фуражки - как в старом советском фильме. Рыжеватые усы - здоровущие, чуть не ушей, закрученные, как у Буденного… Зато вместо сапог ботинки - и от ботинок до колен ноги обмотаны грязными портянками. А шинель перетянута ремнем - тусклый блеск желтой латунной пряжки. А на пряжке - двуглавый орел. И красная повязка на рукаве. И…

Переступив на корточках, сидящий оказался ко мне спиной - и еще ближе. Синевато отливала обритая голова, на одной пуговице болтался оторванный хлястик. Я ощутила даже запах - табачищем перло от мужика, пОтом и еще чем-то, вроде как псиной…

Гром. Теперь где-то слышались еще и выстрелы; под насыпью фыркнула привязанная лошадь, запряженная в телегу. С телеги криво свешивался брезент - им, видимо, были укрыты эти самые ящики, пока их везли сюда на этой самой телеге. Зачем?

– Типа гражданская война, похоже, - сказал Эдик - спокойно.

Зубчатый осиновый листок, рыжеватый в точку, замер в воздухе, прибитый ветром к невидимой преграде - к стенке “пузыря”, границе между временами… Повисел, отвалился и ускользнул куда-то.

– Тимоха, - хрипло позвал другого тот, что стоял, вглядываясь вдаль.

Змеился по ржавому гравию белый шнур с разлохмаченным концом - другой конец уходил куда-то между ящиками. Возник спичечный коробок - маленький в черных заскорузлых пальцах; спички задувало ветром, шнур занялся не с первой и не со второй.

Потянуло гарью.

– Динамит!
– ахнул Ваня за моей спиной.
– Это ж они дорогу взрывают! Теракт!

Я хотела спросить - почему непременно теракт? Может, они ее при отступлении взрывают. И еще подумала - надо бежать. Если ОТТУДА доносятся запахи, то и взрывом может шарахнуть так, что мало не покажется.

Хрустя гравием, двое сбежали с насыпи…

(Сходила на кухню. Скипятила, заварила и напилась чаю; соорудила и потребила бутерброд с сыром, колбасой, майонезом и соленым огурцом.

Я всегда замечаю, как кто двигается. Поживи до восемнадцати лет, до операции, со зрением минус восемь на один глаз и минус пять с половиной - на другой, когда над очками в школе смеются, а без очков вместо людей только смутные пятна, - поневоле начнешь замечать.)

…Не знаю. Рогволд, в принципе, тоже чуть вразвалочку ходит - он верховой ездой занимался, Эдик сказал. Так вот эти, судя по походке, были кавалеристы со стажем.

…Поезд возник, когда один уже прыгнул в телегу, а второй отвязывал лошадь от куста. Вечная беда железнодорожных аварий - поезда являются ниоткуда. По крайней мере, почему-то всегда так кажется.

Паровоз. Черный цилиндр на колесах - с какими-то непонятными выступами, с дымом из трубы… Я оглянулась. Наши глядели завороженно - все, кроме Рогволда, который вообще тянул за рукав Эдика - явно собирался что-то спросить. А Ваня, не отрывая взгляда от паровоза, вдруг шагнул вперед. Обернулся, прощально махнул нам рукой…

Я вцепилась в него.

– Куда?

– Теракт!
– крикнул Ваня, вырываясь.
– Там люди!

Я висела на нем. Шнур тлел. Дымил. Вонял. Паровоз, приближаясь, тоже дымил - а еще гремел и лязгал. За ним шлейфом летели подхваченные ветром палые листья.

– Уходим, - сказал Эдик.

А дальше…

– Там люди!
– отбивался Ваня.
– Там… Пусти, я остановлю! Пус-сти… ты…

Слетели очки; он стряхнул мою руку. Эдик был от него дальше всех; с ног Ваню сбил Рогволд - как-то, мне показалось, даже профессионально. И в тот же момент опомнившаяся Пикачу прыгнула брату на спину.

Любой из них в отдельности свалил бы его в сторону. Но результат незапланированных совместных действий оказался парадоксальным - Ваня рухнул прямо в сферу. Провалился. Упал на четвереньки в полуметре от ящиков с взрывчаткой.

Двое в телеге скакали к лесу, нахлестывая лошадь.

Он перепрыгнул через ящики. Размахивая руками, бежал по рельсам - навстречу поезду. Его заметили - паровоз засвистел. Высунулся, неслышно в грохоте крича, машинист в фуражке.

И был плачущий голос Пикачу:

– Кретин! Вернись! Жертва аборта!

А ведь он слепой без очков, поняла я. Он не сумеет оценить расстояние до поезда…

Эдик держал Рогволда за плечи. И, увидев его лицо, я поняла - он НЕ ПОЙДЕТ. И Рогволда не пустит. И если нам с Пикачу вздумается совершать подвиги, нам придется заняться этим самим.

Мне нечем гордиться. А Пикачу, наверно, просто остолбенела от ужаса… Но мы бы все равно не успели. Никто бы не успел.

Грохот налетел с ветром. Черная клепаная морда - с чем-то, как мне показалось, вроде дверцы спереди, с какими-то железяками, смахивающими на поручни… Вой, свист, лязг, дым - черный, едкий… Дорога летела под колеса. Машинист кричал, срывая голос. Он тормозил изо всех сил, состав останавливался за десяток метров до взрывчатки, - но…