"Фантастика 2023-103" Компиляция. Книги 1-14

Глава 48

Сижу в кухонной зоне за барной стойкой и пью чай. Лениво переключаю телеканалы. Уже вечер, а по всем ним до сих пор продолжают транслировать мое интервью в студии «Правды жизни».

Меня вывели из студии черным ходом. Привезли в квартиру Ника на бронированном флайере без опознавательных знаков, принадлежащем телеканалу. Дверь – на сигнализации, окна – закрыты и затемнены. Никому не известно, где я.

О том, что я сегодня рассказала в прямом эфире, говорит, без преувеличения, вся планета. А очень скоро – заговорит вся Вселенная. И я чертовски довольна собой.

Эта система прогнила насквозь. Отправляя преступников на Пандору, власти переселяют их в ад. Маленький, ограниченный пределами лагерей ад, где люди окончательно теряют человеческий облик. Альянс говорит о облагораживающем труде, а взращивает в бывших преступниках животные инстинкты, лишая их благ цивилизации и хоть какого-то подобия контроля. Почему бывших? Потому что – теперь я точно знаю, – человек, лишенный памяти, не в ответе за то, кем был раньше. Не все были садистами по натуре, как Момот и Филин. Были и такие, как Сапсан и Рисовка, жертвы обстоятельств, поставленные в итоге на одну ступень с теми, кто на самом деле заслуживал смертной казни.

Систему нужно менять. И я никто, чтобы сделать это собственноручно, но мне удалось стать той, кто пролил остальному миру свет на эту историю.

Мигает экран коммуникатора.

«Эмбер, полковник хочет с тобой поговорить», – уже в шестой раз пишет мне Ким. От самого Старика – ни слова. Уверена, они с секретарем уже перевернули все документы в поисках так и не подписанной мною бумаги о неразглашении.

Ким еще пытается чего-то от меня добиться. Полковник слишком умен и понимает, что ему официально не в чем меня обвинить.

Назад не отмотать. И это чувство полного невозврата опьяняет.

Мне никогда не искупить всех своих грехов, но за то, что я сегодня сделала, мне не стыдно. Возможно, ничего так и не изменится. А возможно, у оставшихся на Пандоре людей будет шанс выжить. А у других – никогда не попасть в этот кромешный ад. Время покажет.

Старик прав: я потерпела неудачу, не справилась. Взялась за то, что мне не под силу, и провалилась с треском. Кто знает, добилась бы я успеха, если бы неизвестные не подменили дозу введенного мне слайтекса. Но шанс у меня был.

Если бы мы накрыли наркоторговцев тогда, два года назад, не было бы большинства этих смертей. Сова была бы жива. Рисовка, Сапсан, Олуша. Даже Кулик, Тетерев и Пингвин были бы живы. Потому что все изменилось бы еще за два года до их смерти. Так или иначе.

Я потерпела неудачу. И на моих руках кровь не только восьми наркодилеров, прилетевших уничтожить Птицеферму, не только Кайры и Филина. Но и всех тех, кто умер на Пандоре за последние два года.

На моих – и на руках того, кто меня жестоко подставил. Не успокоюсь, пока не выясню, кто это сделал. Для мести лично мне – слишком масштабно. Наверняка спасали бизнес по добыче синерила. Но тогда, выходит, у нас в команде был крот.

Это не я, не Ник и не Старик. Будь предателем сам Маккален, он ни за что не позволил бы Нику отправиться на мои поиски и тем более привезти меня назад. Тогда кто? Все-таки Мейси? Дорнан? Даг? Рафаэлла? Ким?

Слишком сложно будет выяснить извне.

Но это потом. А сегодня я пью ромашковый чай из пакетиков, пачку которых обнаружила в дальнем углу кухонного шкафа, и впервые за два года чувствую, что сделала что-то правильное.

Я больше не прежняя Эмбер, карьеристка, пытающаяся что-то доказать себе и другим. Но и не Гагара, мастерски умеющая терпеть, боящаяся собственной тени и готовая умереть в любой момент. Я – и та и другая. И не одна из них.

Я – это я. Поломанная и нескладная. Скелет, обтянутый неровно загоревшей кожей. Убийца, на руках которой предостаточно крови.

Я – это я. Я себя принимаю. Здесь и сейчас. Со всеми грехами, шрамами и недостатками.

Принимаю. До дна.

Пищит снимаемая с двери сигнализация.

Не шевелюсь, потягиваю чай. Ключ и код от защиты есть только у одного человека. А его мне бояться не нужно. Он тот, кто никогда меня не подставит и не предаст.

Ник врывается в квартиру ураганом.

Улыбаюсь ему, но он игнорирует мою улыбку.

– Ты что наделала?! – орет на меня с порога. – Они же тебя теперь упекут до конца жизни!

От первого удивления улыбка начинает сползать с моего лица. Но затем снова возвращается.

Он просто испугался. Испугался за меня.

Не спеша ставлю кружку на стойку. Встаю, оправляю полы халата и развожу руки в стороны.

– Иди ко мне. – И продолжаю улыбаться. Как идиотка.

Ник пораженно моргает.

– Эм, ты в своем уме? Тебе нельзя было рассказывать о положении дел на Пандоре на телевидении. Мы все подписали обязательство о неразглашении. – Запускает руку в волосы, привычно убирая их от лица. – Это серьезное преступление. Ты что, не понимаешь?

По-прежнему улыбаюсь, качаю головой.

– Я ничего не подписывала. Ким забыла дать мне документ на подпись, а я не напомнила. Ничего из того, что мне было известно по службе ранее, я не рассказала. Только о том, что видела на Пандоре своими глазами. А на тот момент по документам я уже не была агентом Интерпола. У них на меня ничего нет.

Ник вглядывается в меня, будто проверяя, не шучу ли. Киваю, подтверждая: не шучу.

– Ну ты даешь, – наконец выдыхает с облегчением. Проводит ладонью по лицу. – Ты меня до чертиков напугала.

Знаю. И от этого мне безумно тепло внутри.

Снова развожу руки.

– Иди ко мне.

Мое подсознание пронесло любовь к этому человеку через блокаду слайтекса, толкало меня к нему даже тогда, когда я не понимала, что Пересмешник и Ник Валентайн – один и тот же человек. Подсознание оказалось умнее меня самой, вечно ищущей причины быть несчастной и делающей несчастным единственного, кто для меня по-настоящему важен.

Я.

Себя.

Приняла.

– Просто иди ко мне.

Ник усмехается. У него такой вид, будто он не верит собственным ушам.

Качает головой, не сделав ни шага ни навстречу, ни прочь.

– Янтарная, я не щенок, которого можно приманить, а потом пнуть под зад, когда настроение переменится.

Я сделала ему очень больно. На этом самом месте. Меньше недели назад. Так, как не делала еще никогда. Потому что никогда еще мы не заходили так далеко.

– Я знаю, – соглашаюсь.

Ник смотрит прямо на меня, глаз не отводит, не прячет взгляд.