"Фантастика 2023-103" Компиляция. Книги 1-14

В одном он прав — я не потерянный, а брошенный. И, судя по лицу моей матери, последний, кого она ожидала когда-либо встретить. Забавные бывают совпадения. Вот только мне сейчас вообще не смешно. Знаю, что эгоистично, но плен, обещанное рабство и экипаж "Старой ласточки", люди, ставшие мне не чужими, — все отошло на второй план, выпустив на первый то, что, казалось, давным-давно в прошлом, — детскую обиду.

Я ошибался, из Лэсли выйдет неплохой психолог: он был прав, ничего не забыто.

Двигаемся по длинному коридору с запертыми дверьми с обеих сторон. Под потолком узкие продолговатые лампы дневного света. Все вокруг (стены, пол, двери и потолок) из серого пластика, мрачного и унылого.

Коридор разветвляется, и один из конвоиров сжимает мощные пальцы на моем плече, указывая направление. Дергаю рукой, сбрасывая его лапу. Хмурится, но молчит и позволяет. Все верно: парень еще не проверил, кто я и в каком статусе, поэтому предпочитает пока спустить мне мою наглость. Ну а я… Последнее, о чем могу сейчас думать, это не начистят ли мне физиономию за хамство.

Очередной коридор заканчивается такой же безликой, как и другие, дверью. Останавливаемся перед нею, и тот, который хватал меня за плечо, стучит по серой поверхности костяшками пальцев.

— Изабелла?

— Не заперто, — раздается изнутри.

Конвоир толкает дверь. Это рабочий кабинет, обстановку которого составляют стол с прикрученной к нему лампой на длинной изогнутой ножке, несколько стульев, стеллаж с открытыми полками и… холодильник.

Моя мать (нет, пожалуй, следует называть ее Изабеллой) стоит спиной к двери и смотрит в темное окно, в котором видны лишь далекие огни окон других зданий. Осанка у Изабеллы не менее идеальна, чем внешность.

— Хм-хм, — растерянно покашливает ее подчиненный, привлекая внимание.

— Оставьте нас и закройте за собой дверь, — властно произносит женщина, так и не соизволив повернуться к нам лицом.

— Э-э, — теперь здоровяк совсем сбит с толку, — ты уверена, что он не опасен?

Изабелла демонстративно хлопает по бедру, чуть ниже кобуры с пистолетом.

— Уверена, — голос по-прежнему звонкий, вот только звенит он металлом.

Конвоир смотрит на меня как на чудо природы, пожимает плечами и послушно уходит за дверь, прихватив с собой своего товарища.

Стою столбом и жду, что будет дальше. Просто жду.

Изабелла тоже не шевелится до тех пор, пока шаги в коридоре не отдаляются и окончательно не затихают. Только когда наступает полная тишина, она поворачивается ко мне, смотрит внимательно, изучающе. Ощущение, будто меня сканируют. Жуткий взгляд, пронизывающий насквозь с головы до пят.

Меня подмывает бросить в ответ нечто дерзкое, вроде: "Насмотрелась?". Но молчу. Просто смотрю в ответ, должно быть, не менее пристально и вызывающе.

Изабелла внезапно отмирает, проходит к стеллажу, на одной из полок которого расположилась допотопная кофеварка и несколько чашек.

— Кофе будешь? — звучит так буднично, что меня начинает разбирать смех. Будто мы не виделись один день, а не семнадцать лет.

Семнадцать чертовых лет. Вся моя жизнь…

— Я пью только капучино, — отвечаю не так чтобы вежливо.

Ее рука замирает на полпути к чашкам. Изабелла качает головой.

— Есть только обычный.

— Зеленый чай, молоко?

Пожимает плечами.

— Окей, — отходит от стеллажа и направляется к противоположной стене, у которой примостился небольшой холодильник, высотой примерно ей по пояс.

Театр абсурда. Изабелла шагает к холодильнику плавной походкой от бедра, спина все такая же прямая, будто на завтрак у этой женщины была клюшка для гольфа, лицо спокойное. Достает пачку молока, возвращается, берет с полки стакан, наполняет его, ставит на стол, а затем возвращает оставшееся молоко в своего невысокого белого друга.

После всех этих действий Изабелла начинает варить кофе для себя. Хорошо, что я отказался — запах у напитка скорее гари, чем кофе.

Я все еще у двери за ее спиной. Хозяйка кабинета настолько уверена, что мне не взбредет в голову на нее напасть, потому что она произвела меня на свет? Или же полагается на свою реакцию и оружие на поясе?

— Знаешь, — вдруг произносит, все еще возясь с кофе и не смотря на меня, — я хотела назвать тебя Мэтью. Красивое имя. Но оставила его как второе, назвав первым в честь отца. Хотелось ему угодить, — молчу, она поворачивается с чашкой в руке. — Как к тебе обращаться? Александр? Алекс?

— Тайлер.

Женщина морщится, будто съела кислое. Гримаса портит ее идеальные черты, ей не идет.

— Настолько гордишься своей фамилией?

Настолько мне не подходит имя Александр. Не знаю, какой бы вышел из меня Мэтью, но Александр точно не получился.

— Горжусь, — отвечаю.

Встречается со мной взглядом. Мне кажется, напряжение чувствуется даже в воздухе. Снова вглядывается, что-то ищет.

— Знаешь, — она, что, теперь каждое свое предложение будет начинать словом "знаешь"? — Я все эти годы пыталась представить, каким ты вырос, но у меня не получалось. А ты точная его копия. Красивый.

Не удерживаю смешок. Меня уже просто распирает от смеха из-за нелепости ее слов и всего происходящего.

— Нет, не знаю, — огрызаюсь. — Не знаю, потому что не знаю тебя. Впервые вижу.

Изабелла подносит чашку к губам, но так и не делает глоток, возвращает на стол. Мое молоко тоже стоит нетронутым, ведь я так и не сделал от двери ни шага. Мы будто дикие звери, запертые в клетке, и никто из нас никак не решит, кто на кого бросится первым, чтобы разодрать глотку.

— Я ушла не потому, что не любила тебя. Или… его, — вижу, как собирается назвать папу по имени, но в последний момент произносит местоимение. — У меня не было выбора.

— Гормоны звали в путь? — звучит грубо. Очень. Она снова морщится. Но я не хочу быть вежливым. Не могу.

— Не суди, не зная всех обстоятельств, — просит таким тоном, будто я все еще ребенок, а она моя настоящая мать, объясняющая, что хорошо, а что плохо.

Нет, мы не два зверя в клетке. "Зверь" напротив меня явно возомнил себя дрессировщиком.

Меня накрывает.

— Ну, так расскажи мне "все обстоятельства", — ору. — Давай, расскажи, Изабелла, Элизабет, или как тебя там?