"Фантастика 2023-103" Компиляция. Книги 1-14
Шрифт:
Рад за Гая, не завидую и не ревную ни капли, хочу смотаться отсюда.
— Пошли, — тороплю, берясь за ручку двери, — уже почти восемь.
— Мама сказала, тебе принесут завтрак в постель, — предостерегающе напоминает мальчик. — Если мама сказала…
— Ты совершенно прав, — соглашаюсь. Чтобы ни было между мной и Изабеллой, в жизни не скажу о ней ничего плохого перед братом. — Поэтому нужно поторопиться, пока его не успели сюда доставить.
Гай предвкушающе щурится, впервые напоминая мне мимикой мать.
— Мама будет в бешенстве.
Нет, он ее определенно
— Я извинюсь, — обещаю.
Кажется, мой ответ его удовлетворяет. Гай спрыгивает на пол и спешит к двери.
— Тогда я вперед? — оборачивается ко мне. — А то мне влетит, что не сдал тебя.
Киваю.
— Заметано. Беги.
Он аккуратно приоткрывает дверь, выглядывает в коридор и, только убедившись, что на горизонте нет шпионов, быстро выходит в коридор. Заговорщик юный.
Но ведь если Изабелла сумела воспитать такого отличного мальчишку, значит, и в ней есть что-то хорошее?
Или мне просто хочется так думать?
Когда я вхожу в столовую, Гай уже сидит возле Изабеллы с таким видом, будто находится тут давным-давно. Даже изображает удивление при виде меня. Артист растет.
Изабелла сжимает губы в линию. На мгновение мне кажется, что сейчас она вскочит и силой заставит меня вернуться в свою комнату. Но нет, она не трогается с места, только крепче сжимает в руке вилку, так, что бледнеют костяшки пальцев.
Гай был прав — Изабелла в бешенстве.
Делаю вид, что ничего не замечаю, и спокойно направляюсь к перегородке к Миле и ее дочери. Не оборачиваюсь, но лопатками чувствую, что Изабелла взглядом прожигает дыру в моей спине.
Самое отвратительное, что нога правда побаливает, и я заметно хромаю.
— Привет, — улыбаюсь Нине. — Доброе утро, — ее матери.
— Доброе, — с сомнением в голосе отзывается Мила и предоставляет меня дочери.
— Привет, — улыбается Нина снова немного смущенно.
— Тебе вчера влетело? — спрашиваю серьезно, когда женщина отходит.
Качает головой.
— Нет, — отвечает тихо, — пронесло. Грозилась поговорить со мной "позже", но так и не вызвала.
— Ей было чем заняться, — говорю, не вдаваясь в подробности. Зачем они Нине? Ей и так здорово досталось из-за гипертрофированной материнской заботы Изабеллы.
— Что будешь? — спрашивает девушка, меняя тему.
Улыбаюсь.
— А что есть?
Нина перечисляет, тоже с улыбкой. Несколько минут дружелюбно болтаем, после чего беру поднос и направляюсь к уже закрепившемуся за мной месту за столом. Хотел бы я сесть подальше от Изабеллы, но это будет воспринято как открытая конфронтация.
Она следит за мной взглядом до тех пор, пока не ставлю поднос на стол и не сажусь напротив нее. Вилка по-прежнему крепко сжата — не притронулась к еде за то время, что я ковылял туда и обратно и болтал с Ниной.
Продолжаю делать вид, что слеп на оба глаза и ничего не замечаю. Посылаю ей невинную улыбку, беззаботно отпиваю из кружки.
Убедившись, что ее непутевый старший сын не чувствует за собой никакой вины,
Изабелле приходится заговорить самой:— Я велела тебе лежать, — холодно, с упреком.
— Мне лучше. Зачем гонять ко мне Милу? К тому же, ногу нужно разрабатывать.
Да отпусти ты уже эту вилку или тыкни меня ею, наконец.
— Это та якобы врач сказала тебе разрабатывать больную ногу? — нет, вилка все еще ждет своего часа в ее руке.
— Маргарет — доктор, — говорю твердо. — И очень хороший доктор. Не "якобы".
Как я мог забыть о главном правиле — нельзя опровергать мнение Изабеллы? Вилка с грохотом падает на тарелку, на нас оборачиваются.
— Сегодня же пойдешь к Джорджу, и он проверит художества этой Маргарет, — сквозь зубы выдает Изабелла. — Это не обсуждается.
Пользуясь тем, что внимание матери целиком и полностью направлено на меня, Гай, сидящий сбоку от нее, делает мне знаки, чтобы заткнулся и не спорил, а именно: крутит указательным пальцем у виска, а затем проводит им поперек шеи, закатывая глаза. В другой момент я бы посмеялся.
Меня просто физически ломает. Меня с детства ни к чему не принуждали — со мной договаривались. Спорили, убеждали, объясняли, но никогда в жизни ни к чему не принуждали.
Вцепляюсь в горячую кружку, как в спасательный круг.
— Хорошо, — сдаюсь, — как скажешь. Джордж так Джордж.
Черты Изабеллы немного расслабляются.
— Я провожу тебя после завтрака, — оставляет за собой последнее слово.
Затыкаюсь, отпускаю кружку. Завтрак кажется безвкусным.
Я все равно сбегу отсюда, чего бы мне это ни стоило.
И друзей своих вытащу.
Джордж толст — это первое мое о нем впечатление. Даже не так, слишком молод, чтобы быть таким толстым — так вернее.
Медику в белоснежном халате устрашающих размеров (меня можно обвернуть им втрое, и еще останется ткань на бант) максимум тридцать, у него розовое гладкое лицо, три подбородка и огромное пузо.
— Знакомьтесь, — торжественно объявляет Изабелла. — Джордж, это мой сын Александр. Александр, это Джордж.
— Доброе утро, — здороваюсь.
— Доброе, доброе, — расплывается в улыбке, заставив затрепетать все три подбородка. — А что у нас стряслось?
Еще один потерявшийся во времени — тон, будто к нему привели пятилетнего пациента.
Изабелла у меня стряслась. Уберите ее, и я буду здоров.
— Александр поранил ногу, — деловым голосом озвучивает проблему командирша. — Именно по этому вопросу я вызывала тебя вчера вечером, — добавляет с упреком.
Джордж пожимает плечами.
— Надо было перезвонить.
— Вчера я опрометчиво поверила, что в этом нет необходимости, — отвечает Изабелла, не забыв стрельнуть глазами в меня. — Но сегодня действия якобы врача, которая обработала ему рану, вызывают у меня сомнения. Посмотришь?
И снова "якобы" по отношению к Мэг. Своего мнения Изабелла не меняет.
— Посмотрю, — обещает Джордж.
— Тогда я пойду, — решает к моей величайшей радости, постукивает пальцем по коммуникатору на запястье, — сообщи, как сделаешь выводы.