"Фантастика 2023-112". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
— Истинно молвите, ваша светлость! Так и есть! Сталь, железо, бронза, золото, серебро… Все могу! Все могу! Все могу!
Дипольд поморщился. Даже ему, человеку, не посвященному в тонкости городских ремесел, было ясно: врет обезумевший от страха толстяк. И притом врет безбожно. Ну не может ювелир изготавливать мечи, а бронник возиться с часовой механикой. И не работает с серебром и золотом тот, кто имеет дело со сталью.
Скорее всего, валяющийся в пыли горожанин прежде просто торговал и тем, и другим, и третьим, а ныне решил всеми правдами и неправдами (а неправдами — так в первую очередь) прибиться к группке нидербургских
— Все могу! Все могу! Все могу! — без умолку твердил купчишка, бездарно прикидывающийся ремесленником. То ли змеиного графа убеждал, то ли себя самого.
— А ну-ка встань, чудо-мастер… — пугающе-медовым голосом повелел Альфред.
Нидербуржец поднялся.
Ага, а глазки-то зажмурены. И даже издали видать, как дрожат у бедолаги колени. Член городского совета, которому Дипольд на этой площади срубил голову, и тот вел себя достойнее.
— Все могу, все могу, все могу…
— …и покажи мне свои мастеровые руки.
Не заподозрив подвоха, бюргер машинально поднял над опущенной головой обе руки.
— Ладонями вверх! — потребовал маркграф.
Нидербуржец, не переставая бубнить одно и то же, повиновался.
— Все могу! Все могу! — на одной ноте заклинал он. Быстро-быстро, без перерыва.
— Та-а-ак, — протянул Альфред. — А где же твои трудовые мозоли, славный ты наш умелец?
— Все мо…
Обманщик осекся. Замер. Застыл. Понял. Осознал свою ошибку. И всю бессмысленность необдуманного, опасного поступка. Только теперь, видимо, и осознал.
Краткая пауза. Горожанин, спохватившись, дернулся было, но…
— Дер-р-ржать р-р-руки! — негромко, но угрожающе рокотнул сквозь зубы змеиный граф. — Не пр-р-рятать ладони!
Дрожащие руки, вывернутые ладонями кверху, замерли в воздухе. Голова же норовила укрыться под ними. Голова втягивалась в плечи, будто шеи и не было вовсе. Будто меч входил в ножны. И никак не мог войти полностью — чтоб с рукоятью вместе.
— Ты раскрой-ка глаза, чудо-мастер, да посмотри… — продолжал откровенно потешаться над бюргером маркграф. — Не на меня — туда вон посмотри, на обычных работников, кои лишь одному делу обучены. Видишь, у каждого его ремесло на дланях проступает, а у тебя ручки чистенькие, гладенькие, к труду не приученные. Как у знатной дамы ручки-то…
Оберландский властитель помолчал немного, полюбовался произведенным эффектом, продолжил — зловеще и ласково одновременно:
— Нехорошо обманывать. А мне прямо в глаза лгать — так и вовсе непозволительно, чудо-мастер… Ну? Чего же ты теперь-то молчишь? А?
— А-а-а… — тихонько простонал нидербуржец.
— Кто таков?! — рявкнул в полный голос Альфред. — Купец?! Ростовщик?! Иной какой бездельник?!
— А-а-а… а-а-а…
По штанам горожанина расплывалось темное пятно.
Толпа на площади вновь притихла.
— Мозоли где, спрашиваю?! — рычал маркграф. — Коли вышел сюда, коли мастеровым назвался — почему без мозолей?! Отвечай?!
— А-а-а… а-а-а… ва-а-аша-а-а… све-е-е…
— Хватит, — досадливо оборвал жалобное блеяние Альфред.
Тронул коня, подъехал ближе.
Чуть наклонился в седле. Пообещал — почти милостиво:— Ладно, не переживай — будут еще тебе мозоли…
Маркграф вдруг резко взмахнул правой рукой.
Свист. Секущий, с оттягом, удар…
В воздухе под змеиным оберландским штандартом змеей же мелькнула толстая плеть. Полоснула по поднятым и раскрытым ладоням…
Смачный шлепок.
Красной моросью брызнула кровь. Отлетел в сторону мизинец, вырванный тугой косицей, сплетенной из кожаных ремешков.
Дикий вопль разнесся над рыночной площадью. Прижав кровоточащие руки к груди, ремесленник-самозванец катился по земле. К притихшей толпе катился, от которой прежде так хотел отделиться.
— Куда?! — нахмурился Альфред. — Взять его!
Два оберландца подхватили толстяка под мышки, вздернули на ноги, вновь подтащили скрюченного, стенающего человека к маркграфу.
— Ну-ка, покажи теперь мне свои ладони, чудо-мастер, — маркграф аж перегнулся в седле, разглядывая искалеченные руки бюргера. — Покажи, говорю!
С жалобным стоном, гримасой мучительной боли и слезами на глазах нидербуржец разжал окровавленные кулаки. Показал…
Дипольд, вытянув голову, тоже увидел. Широкие кровавые полосы половинили обе ладони. На левой — не хватало мизинца. Из вспоротого мяса торчали порванные связки и выпирали бугорки суставов.
— Видишь, как славно, — удовлетворенно хмыкнул Альфред. — Теперь и у тебя мозоли будут. Только вот знаешь что…
Маркграф напустил на себя задумчивый вид, печально поцокал языком:
— Жилы-то, я смотрю, на твоих дланях драные, суставы — вывернутые, а кости — перебитые. Нехорошо… — Альфред неодобрительно покачал головой. — Ох, нехорошо, чудо-мастер. Перетрудился ты, видать, переусердствовал. Угробил свои золотые руки.
— У-у-у! — тихонько подвывал покалеченный.
— Ну а то как же! — издевался Чернокнижник. — И пушки, ишь, он ладит, и колокола льет, и мечи кует и чего там еще? Кольчуги, латы, часы да серьги с каменьями?.. Сталь, говоришь, железо, бронза, злато да серебро?.. Все, говоришь, можешь, да, чудо-мастер?
— У-у-у… — плаксиво умолял несчастный нидербуржец. — Ваша… светлость…
Его мольбы будто и не проникали под шлем оберландского властителя.
— Оно и немудрено руки вконец испортить, коли все мочь да за все подряд браться, — с сочувствующе-кислой миной продолжал свой жестокий балаган маркграф. — Но мне-то куда теперь девать такого работничка? И зачем мне твои порченые руки?
И — как приговор — после недолгой, но мучительной паузы:
— А незачем. Не нужны они мне. Такие вот дела, чудо-мастер, ты уж не обессудь.
— По-по-помилуйте, в-в-ваша с-с-светлость… — заикаясь, выдавил нидербуржец.
На которого уже не смотрели.
Альфред призывно махнул ближайшему голему с мечом и секирой:
— Ты! Иди сюда!
ГЛАВА 29
Механический рыцарь с лязгом приблизился, потревожив оберландских коней, не привыкших, видимо, еще к подобному соседству.
Голем остановился. Замер молчаливым истуканом. Ненадолго, впрочем.