"Фантастика 2023-112". Компиляция. Книги 1-20

Интересно, кто такие? Борис невольно замедлил шаг. Тоже охранники? Нет, вряд ли. Менеджеры? Консультанты какие-нибудь? Профессиональные продажники? Да, скорее всего…

Со стороны все эти цепные тресы здорово напоминали оживших висельников. Правда, излишне говорливых и улыбчивых. И, увы, чрезмерно навязчивых. В отличие от охранников на выходе, они вовсе не старались казаться незаметными.

Каждый расхваливал целую уйму товаров и советовал непременно купить что-нибудь во вверенной ему секции, отвечал на вопросы, объяснял, уговаривал и заговаривал, пробуждая потребительский пыл…

Гипермаркет был похож на большой базар. Одни продавцы работали грубо, по-цыгански, шутили с наигранной непринужденностью, обращаясь сразу к нескольким потенциальным клиентам, громко говорили и еще громче смеялись, ломая барьеры сомнения своей напористостью. Другие действовали тихо, камерно, обрабатывая покупателей тет-а-тет.

Но и те и другие навязывали свой товар так, словно от успешных продаж зависела их жизнь. А впрочем, от чего еще она могла зависеть у магазинного треса?

В отделе бытовой техники к Борису буквально приклеилась маленькая сухая женщина. Некоторое время она молча шла рядом, заглядывая в глаза, словно собачонка. Тихонько позвякивала начищенная до блеска и хорошо подогнанная по росту цепь. Где-то наверху скрежетало по стальной трубе цепное кольцо.

Борис остановился. Повернулся.

— Ну? Что?

Она остановилась тоже. Это была рано постаревшая трeска с плоской грудью и погасшими глазами.

— Господин охотник, возьмите что-нибудь в моем отделе…

От «господина охотника», произнесенного уничижительно-заискивающим тоном, Бориса передернуло. Ведь если разобраться, трeска должна его ненавидеть. Хотя, с другой стороны… Что мешает человеку унижаться и ненавидеть одновременно.

— Умоляю вас!

Голос у женщины был бесцветный и тихий. Хриплый. Едва-едва слышный. То ли простуженный, то ли сорванный от перенапряжения.

В голосе не хватало ни драйва, ни азарта, ни здорового торгового задора, ни отточенной бархатной проникновенности. Уверенной заразительности в нем не было тоже. Плохо, наверное, работать продавцу с таким голосом.

«Или новенькая, или уже слишком старенькая, — решил про себя Борис. — А может, просто тактика такая? Давить на жалость».

— Умоляю, — повторила женщина.

Закашлялась.

«Наверное, все-таки простыла», — подумал Борис.

— План продаж, — прохрипела женщина. — Я не справляюсь. Купите хоть что-нибудь. Пожалуйста!

Это было похоже на попрошайничество. А попрошайничество — крах карьеры продажника. «Пожалуйста» — слово неудачников. Когда начинают вот так клянчить, товар перестает продаваться.

— Пожалуйста! — Она вновь заглянула ему в глаза. Было очень неловко. По-видимому, несчастную трeску ввел в заблуждение его хэдхантерский камуфляж. Всем известно, что охотники хорошо зарабатывают. Но он-то еще ни разу не получал зарплату!

— Пожалуйста! Ну, заладила…

Борис вздохнул. Если бы у него были деньги, он, возможно, и прикупил бы что-нибудь. Зачем-нибудь. А так… Так трeска попусту тратит свое и его время.

Он отвернулся. Шагнул прочь. Снова нужно было догонять Стольника и Ухо.

— Постойте! — Она в отчаянии потянулась к нему. Бросилась за ним.

Забылась.

— Пожа…

Не рассчитала.

Сектор бытовой техники закончился. Дальше начиналась территория другого треса.

Цепь натянулась. Женщина повисла на впечатавшемся в горло ошейнике. Захрипела. Отступила назад. Борис ускорил шаг.

Глава 26

Он шел не оборачиваясь. В голове метались дурные мысли. Это ж надо довести человека до такого! Это ж надо так запугать!

И куда подевались Стольник с Ухом, мать их?

Борис остановился, растерянно глядя по сторонам. Пятнистого хэдхантерского камуфляжа видно не было. А к нему уже спешил новый трес. Сосед и конкурент безголосой женщины из отдела бытовой техники. Этот выглядел лучше. Гораздо лучше. Молодой, здоровый, краснощекий, с профессиональной улыбкой на лице.

— Господин охот…

— Пшел вон! — шикнул Борис.

Что-то в его голосе заставило треса шарахнуться в сторону.

— Правильно! — раздался сзади одобрительный голос сержанта. — Только так с ними и надо, а то прохода не дадут.

Борис обернулся. Откуда, интересно, вынырнул Ухо? Из-за какого стеллажа? Хотя — неважно. Сейчас он был рад сержанту как родному.

— Стольник за тобой послал, — осклабился тот. — Чего теряешься, Берест?

— Да эти вот достали. — Борис мотнул головой на треса.

И отвел глаза.

— Работа у них такая — доставать, — философски заметил Ухо. — Доставать и продавать. Им свой товар кровь из носу толкнуть нужно.

— Но меру-то знать надо! — недовольно пробормотал Борис.

— Когда не выполняется план продаж, чувство меры отказывает.

— А что, их бьют, что ли, за невыполнение?

— Ну и бьют тоже, — улыбнулся сержант. — Хочешь попробовать?

— Чего? — не понял Борис.

— Пойдем покажу…

Ухо быстро провел его через пару отделов. Повернул вправо. Показал…

— Это называется угол позора. На доску почета тресов не вешают, а вот в такие уголки провинившихся выставляют частенько. В назидание остальным. Ну и для стимулирования продаж.

Стимул был действенный.

На небольшой огороженной площадке возле отдела спортивных товаров стояла трeска лет тридцати. Вернее, полувисела. От ошейника вверх тянулась цепь, жестко зафиксированная на направляющей трубе. К той же цепи наручниками были прикованы руки. Ноги удерживало некое подобие кандалов, прикрепленных к кольцам в полу.

Никуда деться женщина не могла. Рот несчастной был заткнут кляпом. С потолка на тонком шнуре свисала плеть, которой…

Которой, судя по всему, мог воспользоваться любой желающий.

И ведь пользовались!

Борис увидел, как проходивший мимо лысенький толстячок оставил в сторонке нагруженную продуктами тележку и взялся за плеть.

Трeску он стегал старательно, с садистским каким-то удовольствием. Та дергалась от боли и надрывно мычала. Кричать в полную силу женщина не могла — мешал кляп. Истязаемой почти не было слышно: стоны несчастной заглушала реклама. «Уважаемые покупатели, — мурлыкал из динамиков вкрадчивый женский голос, — сегодня в нашем гипермаркете вы можете приобрести по сниженным ценам…»

Дикость? Но, наверное, не более, чем узаконенное рабство. А если рабство нынче в законе… Значит, и это тоже нормальный порядок вещей?

Толстячок утомился. Бросил плеть. Покатил свою тележку дальше.

Женщина на цепи обвисла, задышала тяжело и часто. На спине и пониже под плотной желто-синей накидкой расплывалось влажное пятно. Трeска была в одежде. В магазине есть дети, которым еще рано видеть обнаженное женское тело. Однако на наказание тресов детям, судя по всему, смотреть не возбранялось.