"Фантастика 2023-116". Компиляция. Книги 1-18
Шрифт:
– А-а-а!!!
Оглушительный, надрывный бабий визг ударил по ушам похлеще ультразвука. С соседнего лежака вскочил мальчишка-подросток. Увидев окровавленного половца, похоже отца, он с яростным криком бросился на меня с голыми руками и тут же рухнул наземь с перерубленной через ключицу грудью. Баба заорала еще страшнее и бросилась к парню, накрыв его своим телом… Господи, что же я натворил… Тяжелым ударом рукояти по затылку я оборвал ее крик. Надеюсь, зашиб не насмерть… Между тем в шатре заворочались еще на двух лежанках, но, всмотревшись, я разглядел совсем маленьких детей и как ошпаренный бросился наружу, вытолкнув отсюда и Радея.
Боже, как же это, наверное, страшно – в одночасье, всего за несколько мгновений потерять двух любимых людей, зарубленных на твоих же глазах. Как же страшно,
– Мы вас сюда не звали!!!
С яростью брошенные слова предназначаются мне же самому – хоть как-то пытаюсь убедить себя в том, что все, что мы делаем, делаем по справедливости, по правде…
Хотя на самом деле на любой войне правит бал единственная правда – ничего честного, справедливого и правильного на ней нет! Ну хорошо, не совсем так… Сформулирую точнее: война есть самое несправедливое, бесчестное и худшее явление на свете!
Бойня спящих продолжается недолго: зачистив десятка три шатров, мы несем первые потери от выскочивших наружу половцев, уже успевших схватиться за сабли и луки. Воины гибнут от вражеских стрел, и я единожды трублю в рог, призывая людей к себе. От реки к берегу медленно ползет туман… А из ворот крепости едва ли не галопом выскакивает отряд всадников, тут же устремившихся к нам! Расширенными от ужаса глазами я смотрю на крепкие ламеллярные панцири, защищающие степняков и ярко сверкающие на солнце, на короткие, но мощные составные [101] луки в их руках. Прижав к губам рог, я трижды в него трублю, и мой отряд, едва вступивший в схватку, начинает откатываться к опушке леса, под защиту наших стрелков.
101
Композитный, он же составной лук изготавливался из нескольких сортов дерева, звериных рогов и сухожилий, склеиваемых между собой специальным животным клеем. Небольших размеров, он обладал высокой дальностью стрельбы и убойной пробивной силой.
Но если мы вынуждены отступать шагом, вражеские всадники – их где-то под полсотни – бросили своих коней вскачь, силясь обтечь нас с правого фланга и отрезать от леса! Тут же я замечаю первый густой поток стрел из леса, ударивший по пешим степнякам. Мгновение спустя с их стороны раздаются громкие крики боли.
Протяжный свист, от которого стынет кровь в жилах, и по правой щеке бьет тугая волна воздуха – выпущенная в мою сторону стрела разминулась с головой всего на десяток сантиметров! Вскинув щит, я оглушительно кричу, силясь переорать прочие звуки боя:
– Кругом строимся! Кругом!!! Стена щитов!!!
Воины спешно сбиваются в «черепаху», но едва ли не десяток моих рубак погибает от стрел всадников. Раз в пять больше стрел застряло в щитах – в мой дважды мощно ударило, причем оба раза стальные, широкие наконечники пробили плотно сбитые доски. Вскрикнул от боли Радей – прошив дерево, вражеская стрела вонзилась ему в предплечье.
Залпы из леса смешали толпу пеших половцев, не способных грамотно и быстро построиться «черепахой», – но конные лучники уже обогнули нас, отрезая от стены деревьев. И подставились под наши стрелы! Правда, всадники также перенацелились в сторону чащи, но мои-то люди прикрываются деревьями, их больше, и наши тисовые луки нисколько не уступают композитным степным! Идеальный момент для моего замысла!
Прижав сигнальный рог к губам, я дважды с силой выдохнул в него, рождая громкий, зычный трубный звук. В ответ тишина… Сердце ударило с перебоем, во рту мгновенно пересохло. Не веря в то, что Еремей мог в тумане ошибиться с местом высадки – неужели звуки боя недостаточно громки и ладьи проскочили мимо?! – я вновь прижал рог к губам.
И в этот раз его раскатистому реву дважды ответили из густого молочного марева, высоко поднявшегося над поймой реки…
– Сулицы и топоры по всадникам, по сигналу!
Дождавшись, когда ближние всадники в очередной раз спустят тетивы, кричу что есть мочи:
– Бей! – и первым, подняв щит, с силой метаю чекан, для верности целя в бок коня ближнего ко мне половца. Правда, даже несмотря на все умение викинга, в чьем
теле я пребываю, топор вонзился только в заднюю ногу жеребца. Но и этого оказывается достаточно, чтобы раненое животное пронзительно заржало и, нелепо скакнув, сбросило всадника.– Вперед!!!
«Черепаха» мгновенно распадается, и, повинуясь моему кличу, воины бегом устремляются на тяжелых половецких лучников. Правда, последним не занимать ни храбрости, ни выучки: под ливнем стрел из леса они хладнокровно спускают тетивы, поразив в упор не менее двух десятков моих воинов. Очередная стрела с громким металлическим лязгом сшибает с меня островерхий, конический шлем. Скорее от испуга, я ускоряюсь еще сильнее, буквально пролетая разделяющие нас с врагом метры, но и три десятка всадников, взяв короткий разгон, сшибаются с нами…
Впервые в жизни я вижу, как высоко в воздух – метра на два – взлетает человек, чьи конечности болтаются в полете, словно у сломанной куклы. А в следующий миг чудом ухожу в сторону от груди скачущего на меня коня, заученно подставив щит под тяжелейший, рубящий удар сабли. Левая рука немеет – и тут же мне вновь приходится едва ли не прыжком спасаться от несущейся на меня лошади!
Было бы половцев побольше – хотя бы те же пять десятков, выскочивших из крепости, – и быть бы нам смятыми их тараном! Но едва ли не на половину выбитые моими лучниками тяжелые всадники застревают в массе пешцев, подавив, правда, многих из них. Я же, чудом увернувшись сразу от двух конников, оказался позади смешавшейся кучи сражающихся и умирающих людей. Всего одного взгляда на поле битвы оказывается достаточно, чтобы радостно осклабиться: разнородная толпа половецких пешцев пятится под натиском хирда Еремея, чьи вои вынырнули из тумана, словно призраки. Всадники же, потерявшие разгон, оказались теперь в кольце моих пешцев, где драка идет уже на равных! Но этого равенства для меня совершенно недостаточно:
– Лучники!!! В бой!!!
Через мгновение из леса вываливается плотная толпа воинов, вооружившихся топорами. Дождавшись, пока они поравняются со мной, я бегом устремляюсь вперед, к месту схватки. Половцы заметили новую опасность, и где-то десяток всадников уже пытается вырваться из кольца моих ратников, стремясь встретить нас еще одним таранным ударом. Не дождетесь!
И вновь меня едва не сокрушил боевой конь степняков: хотя и не взяв разгона, жеребец бешено замолотил копытами в воздухе, силясь достать мою непокрытую голову! Еле успев прикрыться щитом, я рывком смещаюсь в сторону, подставившись под сабельный удар. Но сталь вражеского клинка была встречена металлом умбона, в ответ я колю длинным выпадом, ударив снизу вверх. Дивный светлый меч хоть со скрипом, но проломил стальные пластины, острием погрузившись в людскую плоть. Вскрикнувший от боли половец вывалился из седла, и его тут же добили топорами набежавшие сзади воины.
Еще один всадник совсем рядом с нами крутанул жеребца по кругу, отчаянными взмахами сабли разгоняя от себя людей. Лучники, не слишком крепкие в ближнем бою, попятились, один неудачно подставился под рубящий удар и свалился наземь с раскроенным черепом.
Я оказался рядом через три, максимум четыре удара сердца, половец как раз развернул коня крупом ко мне. Сместившись в сторону – жеребец может и лягнуть! – широким ударом я подрубил животному задние ноги. Дико взвизгнув, конь подломился на них, боком завалившись на всадника, не успевшего выпрыгнуть из седла. А через секунду сразу два чекана оборвали его жизнь, вонзившись в незащищенное лицо…
Над полем перед крепостью царит страшный крик – визжат бабы и дети, бегущие куда-то в сторону, яростно орут погибающие под нашими мечами и топорами половцы, зажатые большим числом пешцев с двух сторон. Отличные наездники и лихие конные рубаки, куманы, однако, сильно уступают нам на земле – а все без исключения мои гриди привыкли биться пешими. Удар освободившихся ратников с тыла наверняка бы решил исход схватки, если бы воины противника не защищали свои семьи. А так полуголые, практически лишенные защиты мужи погибают, до последнего пытаясь вырвать хоть одну, хоть две жизни врагов, обступивших их ежесекундно сжимающимся кольцом щитов… Яростно рычат варяги и касоги, визжат раненые, покалеченные люди и лошади. Какая-то адская картина…