"Фантастика 2023-118". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Я, в отличие от него, тут же обернулась и увидела вспышку чарокамеры. А после этого жандармский свисток разрезал звуки полуденной уличной суеты. Репортеры, тут же отпрянув от окна ресторации, больше напоминавшего по размерам витрину магазина, припустили во все лопатки.
— А если на чарографии я буду выглядеть, как умертвие? — спросила и поймала себя на мысли, что есть вопросы, которые волнуют всех женщин даже после смерти: во что я буду одета, лежа в гробу, и как при этом получусь на посмертных снимках.
— Поверь, через это стекло и я на них смотрюсь в новостных листках сущим стригоем. — И Ар улыбнулся, как истинный упырь из древних легенд. —
И ворон с нарочитым вниманием посмотрел в меню. Мне же вычурные названия ровным счетом ни о чем не говорили. Что «конфи из эмана со специями», что «кордон блю», что «крок-эйр и крок-эйра»… Посему я поступила просто. Выбрала посетителя с самым счастливым выражением лица (надеюсь, что оное было от вкуса здешних блюд) и кивком указала на него, сидевшего за соседним столиком, сообщила ворону:
— Я бы заказала то же, что и вон тот эйр у окна.
— Столетнего бурборна? — со скорбью всего цвергского народа в голосе, будто его собрались ограбить на цельный годовой бюджет, уточнил ворон. И добавил: — Барон Лурц ныне заказал исключительно его.
— Нет, — насупилась я, поняв, что вышла промашка. И в отместку заказала и «блю», и «крок», и «конфи», оказавшимися на поверку пюрешечкой с кроликом, мясом в панировке и тостами, у которых вместо масла сверху была глазунья.
А вот ворон… Я смотрела на тарелку, которую поставил перед ним официант, и понимала: травить карателей действительно очень тяжело. Да что там, практически невозможно. Одного — так точно. Ибо кто ел пять минут назад живых морских гадов, тот бутерброда с белладонной не испугается.
Ар заказал себе какую-то трудно произносимую и жутко дорогую гадость, которая вызывала у меня стойкие ассоциации с моим учебным материалом: такая же склизкая, зеленоватая, сомнительно пахнущая. И по цене пяти форинтов за тарелку.
— Слушай, зачем тебе платить столько денег за такое?! Это же грабеж! Дай мне лопату, и я на болоте наловлю тебе тины не хуже, — вырвалось у меня непроизвольно. — И пиявки там пожирнее будут.
— Тай, — мужественно прожевав очередной кусок сырой то ли рыбы, то ли морского гада, произнес ворон, — не мешай мне проявлять дипломатию.
Какую именно, Ар пояснил, как только закончил с сомнительной зеленью и перешел к нормальной отбивной. Оказалось, что демонстративное поедание морепродуктов — это своего рода рекламная акция. Великие князья подавали пример своим подданным скорее даже не что есть, а показывая расположение к морским соседям.
А я поняла, что политика и дипломатия — это дело жутко тонкое, прямо как пленка мыльного пузыря. И порою значение имеет все, вплоть до цвета шейного платка или блюд.
— М-да, все же мне повезло родиться не в семье императора! — вырвалось у меня. — Я хотя бы могу есть что хочу, делать что люблю и жить как считаю нужным. Даже после смерти!
— Только не говори об этом громко, а то половина здешнего зала начнет тебе завидовать, — лукаво усмехнулся ворон. — Эти почтенный эйры обречены даже быть похороненными в костюмы по регламенту: фраки, мундиры и вечерние туалеты. Кстати, случись массовое поднятие центрального столичного кладбища, сдается мне, оно будет выглядеть ну очень официальным мероприятием.
Я едва сдержала смешок. Но вот комментарий, увы, не смогла:
— Ворон, нет, ты точно некромант. В самой глубокой глубине своей души.
— Почему? — делано удивился он.
— Ты мертвыми интересуешься больше, чем живыми.
— Во-первых, не всеми мертвыми, а только одной.
—
А во-вторых?— Эта одна — ты. — Он все же это сказал. И, обратив внимание на то, как я его назвала, добавил: — Значит, я для тебя — ворон?
— Как будто ты мысленно меня никак не окрестил! — фыркнула я, пряча за этим свое смущение.
— Конечно окрестил, — покладисто согласился Ар, — но ты этого, надеюсь, не узнаешь…
Это был вызов. Однозначно! Чтобы некромант, пусть и бывший, до чего-то да не докопался?
А ворон, словно чувствуя это, быстренько свернул «демонстрационный обед истинной невозмутимости». Я даже третий десерт доесть не успела! Посему в лучших традициях рачительной хозяйки попросила завернуть его с собой. Всё бы ничего, но это было мороженое. Впрочем, официант не ударил в грязь лицом, а в креманку — замораживающим заклинанием. Нет, с истинно альвийским спокойствием унес и вернул через минуту с пожеланиями приятного аппетита: повар с помощью заклинания превратил содержимое креманки в брикет на палочке.
Я оценила. Ворон поджал губы. Думала — позавидовал, оказалось — пытался сдержать улыбку.
— Я полагал, зомби едят мало, — полушутя, не упрекая, а лишь подначивая меня, произнес он, когда мы уже вышли из ресторации.
— Угу, — откусывая от брикета, отозвалась я. — Потому что в основном зомби предпочитают мозги. А их… в общем, не у всех людей оные имеются. Так что это вынужденная диета. К тому же никто просто не предлагал умертвию вкусного обеда из лучшего столичного ресторана. Так что вполне может статься, что ты — первооткрыватель метода приручения зомби без использования заклинаний. Просто вкусной едой.
На меня посмотрели взглядом, говорившим, что Ар стал бы еще и первозакрывателем этой незапатентованной технологии. Ибо она была дорогостоящей. А кошельки — они не резиновые. Даже у императоров.
Едва мы вернулись в отдел, оказалось, что нас там уже поджидали в засаде. Дела. Срочные. Много. Это был и отчет о допросе некроманта, беседовавшего с несостоявшимся убийцей императрицы, и один из стражников по делу о сбежавшей стенографистке (правда он ждал допроса удаленно, в лазарете) и казначей со сметой. И из всего, как по мне, самую большую опасность представлял последний. Потому что по его бородатому лицу было видно: этот тип точно знал не только откуда деньги приходят, но и в какие ручейки утекают. И мог среди ночи перечислить все эти водотоки, даже самые захардяшные, в капельку, поименно. В общем, этот тип был иллюстрацией того, что из цверга счетовода сделать легко и просто, а из счетовода обратно обычного цверга — никогда. Потому как он срастается с абаком, проникает всеми фибрами души в счет-фактуры и даже в храме вместо молитвенника у него в руках — книга прихода.
— Господин Верховный каратель, мне бы расходный лист подписать… — начал тоном профессионального кровопийцы этот низкорослый обстоятельный цверг. И даром, что он был ростом мне чуть выше пояса. Я селезенкой чуяла: неприятностями сей сын подгорного народа может нагрузить даже выше головы ворона.
— На что? — страдальчески нахмурившись, словно муж, проснувшийся с похмелья и не помнящий, что вчера творил, произнес ворон.
— Рухнувшая стена. На нее смета: вот на камни, на цемент, на известку, шпаклевку, опять же оплата рабочим, — не сбившись ни разу, счетовод споро выкладывал бумаги из своей папки, как шулер карты. — А это — на оплату новостникам, чтобы убрать заметки о взрыве, компенсация «за испуг» — свидетелям того, как вы щит изволили держать в переулке Прохвостов…