"Фантастика 2023-123". Компиляция. Книги 1-25
Шрифт:
Все изменилось с появлением в Средиземном море русской эскадры под командованием Федора Федоровича Ушакова. Заключив военный договор со своим недавним противником – Османской империей, – объединенный русско-турецкий флот изгнал французов с Ионических островов. Кульминацией стал штурм неприступной крепости на острове Корфу. К началу марта 1799 года все Ионические острова были освобождены от французских войск. А 21 марта 1800 года в Константинополе Российская и Османская империи подписали конвенцию, согласно которой на территории трех бывших французских департаментов, за исключением городов Первеза, Воница, Бутринти и Парга, расположенных на континенте, была образована Республика Семи Соединенных Островов под покровительством двух империй.
Тогда
В настоящее время секретарем законодательного совета Республики Семи Соединенных Островов являлся Иван Антонович Каподистрия, уроженец острова Корфу, но состоящий на службе России. Ловкий и хитрый грек вел дела так, что хотя Республика официально и была данницей Османской империи, но де-факто находилась под управлением России. На островах находились русские войска, базировались боевые корабли российского флота.
Несмотря на незначительные размеры и немногочисленность населения, Ионические острова имели большое стратегическое значение. Они были чем-то вроде трамплина на Балканы и на Ближний Восток. Наполеон заявил однажды, что если бы пришлось выбирать, то он лучше бы отказался от только что завоеванной Италии, чем от Ионических островов.
Потому-то Ростопчин и пришел ко мне, чтобы потолковать о Республике Семи Соединенных Островов. Формально Россия пока не была в состоянии войны с Османской империей. Но у турок все делалось быстро – достаточно султану принять окончательное решение, и русского посла под стражей отведут в Семибашенный замок (именно таким образом турки объявляли войну другим государствам).
– Кто сейчас посол России в Константинополе? – не удержавшись, спросил я у Ростопчина.
– Чрезвычайным посланником и полномочным министром в Константинополе сейчас служит тайный советник Василий Степанович Томара. Это опытный дипломат и весьма достойный человек.
– Если мне не изменяет память, ему уже за шестьдесят, – вздохнул я. – Бедняга… Ему будет нелегко в тюрьме.
– Возможно, что турки уже не такие кровожадные и дикие, какими они были во времена предшественников султана Селима, – пожал плечами Ростопчин. – Как я слышал, нынешний султан не чужд европейским веяниям и даже собирается распустить янычарское войско и создать что-то вроде «полков нового строя».
– Если это так, то возможно, нам следует, не теряя времени даром, попытаться договориться с турками, дабы они сохранили нейтралитет на время нашего совместного с французами похода в Индию. Естественно, надо будет им что-нибудь пообещать. Мне сообщили, что Первый консул собирается направить в Константинополь полковника Ораса Франсуа Себастиани, чтобы помириться с турками. Во всяком случае, именно так было в нашей истории.
– Это не тот драгунский полковник, который воевал против нас в Италии и попал в плен к Суворову? – поинтересовался Ростопчин.
– Тот самый. Этот корсиканец – отчаянный рубака. Но в то же время он не лишен таланта дипломата. Именно он уговорил турок в нашей истории объявить в 1806 году войну России, а когда этому воспротивилась Британия, вооружил и подготовил к обороне турецкие батареи в Проливах и воспрепятствовал входу в них британских кораблей. Вершиной же его карьеры стал портфель министра иностранных дел Франции и звание маршала.
– Интересный молодой человек. Ему, кажется, нет и тридцати. Нельзя ли пригласить его на нашу службу?
– А стоит ли? В качестве французского дипломата он принесет нам больше пользы. Неплохо было бы познакомить его с майором Никитиным. Я передам
в Париж, чтобы Андрей Кириллович ненавязчиво попросил Наполеона свести его с полковником Себастиани. Думаю, что тот послушает своего земляка.– Ну, земляки бывают разными, – криво усмехнулся Ростопчин. – Вспомните того же Поццо ди Борго.
– Исключения лишь подтверждают правило. – Я развел руками. – А майору Никитину я сегодня же сообщу о желательности знакомства с полковником Себастиани. Думаю, что он все поймет правильно.
17 (29 июня) 1801 года. Кронштадт.
Алексей Алексеевич Иванов, частный предприниматель и любитель военной истории
Работы над паровой машиной у нас шли вполне успешно. Во всяком случае, ее макет исправно дымил, пыхтел и вращал колесо, которое на настоящем пароходе двигало бы его вперед. Не менее старательно мастера с Охтинской верфи работали над корпусом первого русского парохода. Но, с моей точки зрения, это все было кустарщиной. Паровые суда были необходимы флоту российскому как воздух. И в качестве транспортов, и в качестве боевых кораблей. Их надо строить как можно быстрее, чтобы наш русский военно-морской флот стал самым сильным в мире. Для этого надо уже сейчас думать о строительстве бронированных кораблей. Надо миновать период, когда уже построенные многопушечные деревянные корабли превращали в паровые установкой в их корпусе паровой машины.
Кроме того, надо было бы сразу определиться с типами кораблей, которые нам необходимы. Пока не налажено серийное производство надежных паровых двигателей, массовое строительство нового флота невозможно. А двигатели эти – не кролики, их строить в большом количестве просто невозможно – не хватит для этого ни ресурсов, ни производственных мощностей. Как говорится, по одежке следует протягивать ножки.
Именно поэтому я и решил потратить пару дней на то, чтобы посетить Кронштадт и своими глазами взглянуть на корабли Балтийского флота, которые находятся в боевой готовности в настоящее время. В качестве своего рода «гида» я попросил адмирала Ушакова дать мне Ивана Крузенштерна. Для того, чтобы и с нашей стороны на Кронштадт и его окрестности взглянул знаток морского дела, я взял своего друга Дмитрия. Он все же как-никак лейтенант флота российского. Ну а уже на конечном этапе подготовки к командировке в Кронштадт к нам, словно репей, прицепилась моя доченька.
– Папа, вы что, с дядей Димой хотите ехать в Кронштадт без меня? – возмущенно воскликнула Дашка. – Какое коварство! Да я вам бы этого никогда бы не простила!
Тяжело вздохнув, я кивнул Дашке, после чего с радостным визгом она умчалась в свою комнату готовиться к завтрашнему вояжу. Я обреченно переглянулся с Димоном, поняв, что эти два дня наши нервы будут все время натянуты, как струны на балалайке. Дочь у меня, конечно, замечательная, только хлопот от нее бывает полон рот.
Предчувствия меня не обманули. Утром к месту сбора – Кордегардии Михайловского замка – Дашка вышла наряженная в тельник, плотно обтягивающий ее верхнюю часть тела, и в обтягивающие джинсы. Дополняли сей авангардный для начала девятнадцатого века костюмчик кроссовки на ногах и бандана на голове.
Иван Федорович Крузенштерн, которого к Кордегардии провожала невеста, густо покраснел, крякнул и потом старательно отводил взгляд от Дашки. Прочие же мужчины, как статские, так и военные, откровенно и с удовольствием разглядывали филейные и прочие части тела моей дочурки. Особенно возбудились молодые офицеры. Они начали что-то оживленно обсуждать по-французски. Хорошо, что Дашка еще плохо владела этим языком.
Федор Федорович Ушаков, пришедший проводить нас и уже немного привыкший к экстравагантным поступкам и эпатажной одежде Дарьи Алексеевны (между прочим, кавалера двух российских орденов и наградного оружия), напутствовал нас, пожелав счастливого пути.