"Фантастика 2023-127" Компиляция. Книги 1-18
Шрифт:
– На войне, – коротко ответила Маша, чувствуя, как её отпускает держащий в напряжении шок и всё тело начинает бить крупная дрожь.
– Это было весьма неблагоразумно, – покачал головой мичман, – обращаться за поддержкой к столь сомнительным личностям.
– А я… да вы… да что вы вообще себе возомнили! – почти выкрикнула девушка, после чего голос перехватило, по телу пробежала судорога, и она упала на облучок, заходясь рыданиями. Всё напряжение последних месяцев, вся накопленная боль и усталость, казалось, вырвались одномоментно наружу, ломая её тело и обжигая адским огнем душу.
Мичман остановил двуколку, сошёл на теплое шоссе, сделал два шага к обочине и нервно закурил сигариллу. Постоял, не спеша и со вкусом втягивая в себя табачный дым, запрокидывая голову каждый раз, когда его надо было выпустить наружу. Прислушался, понял, что рыдания стихают, обошел повозку и накинул
– А теперь, Мария Александровна, рассказывайте! Спокойно, обстоятельно, со всеми подробностями и нюансами. Дорога у нас дальняя, всё успеется…
На следующее утро путешественники были уже в Канди. «Ночь Шахерезады» пролетела мгновенно. Мичман оказался внимательным слушателем, не перебивал и не досаждал льстивыми комплиментами, только иногда качал головой, цокал языком и задавал уточняющие вопросы там, где Маша меньше всего ожидала. Ну действительно, какая разница, как выглядит порт Диего-Суарец и сколько труб у парохода «Жиронда»?
– Хорошо, Мария Александровна, – в конце разговора кивнул мичман. – Думаю, я смогу помочь вашему семейному счастью, и для этого не придется заключать сделки с контрабандистами и вообще как-то по-другому продавать свою бессмертную душу. Вполне возможно, что ваш муж сможет покинуть тюрьму в Канди абсолютно официально, а не по веревочной лестнице. Но только и вам придется помочь мне, хотя должен предупредить – даже простое знакомство со мной может быть смертельно опасным.
– Вы пугаете меня, Александр Георгиевич, – прошептала Маша, – почему бы вам тоже тогда… официально?..
– Дорогая Маша, – мичман выразительно посмотрел на барышню и грустно усмехнулся, – я бы рад, но служба моя носит настолько специфический характер, что публичность и официальность ей прямо противопоказаны.
– Я не понимаю вас, Александр Георгиевич, но верю, поэтому готова и хочу вам помочь. Что я должна сделать?
– Я смогу устроить вам билет до Марселя, где вы найдёте графа Канкрина Георгия Викторовича и передадите ему всего одну фразу: «Племянник встретился с Фальком в тесном семейном кругу, но к согласию они не пришли. Ждем дядюшку».
Господа дальневосточники
Нет человека, который ощущал бы себя более ничтожным, чем художник, любующийся первобытным буйством природы. Все средства выражения, придуманные человеком: краски, звуки, слова – для него являются невыразимо убогими, чтобы передать ту исполинскую красоту, которой поклонялись, как божеству, его предки и которую он жаждет воплотить в образы искусства. Особое трепетное отношение к первозданной красоте у военных, понюхавших порох. Они знают, как отвратительно выглядит природа и человек, изуродованные войной. Может быть, поэтому пассажиры экипажа, только что побывавшие на высочайшей аудиенции, сидели молча, любуясь очаровательными окрестностями Ликанского дворца, подпёртыми снизу стремительной лентой Куры и огражденные сверху махинами Кавказских хребтин.
– Господа, предлагаю остановиться и пройтись, – первым нарушил молчание генерал Гродеков [69] . – Надо немного размять ноги и привести в порядок мысли.
Генералы Грибский [70] и Чичагов [71] согласно кивнули и молодцевато, по-кавалерийски, спрыгнули на каменистую дорожку. Последним из экипажа степенно и не торопясь, вышел единственный гражданский – директор новообразованного Восточного института – Алексей Матвеевич Позднеев [72] , включенный повелением императора в состав Особого Дальневосточного Совещания…
69
Гродеков Николай Иванович – с 28 марта 1898 года назначен приамурским генерал-губернатором, командующим войсками Приамурского военного округа и войсковым наказным атаманом Приамурских
70
казачьих войск. Он был председателем Совета Приамурского отдела Императорского Русского географического общества, в работе которого принимал самое деятельное участие.
Грибский Константин Николаевич – начальник штаба Приамурского военного округа с августа 1895 г. Назначен военным губернатором Амурской области, командующим войсками и наказным атаманом Амурского казачьего войска в июне 1897 г.
Генерал-лейтенант с декабря 1899 г. Во время русско-китайской войны – организатор обороны Благовещенска и командующий Благовещенским отрядом, наступавшим на Айгун-Сахалян. Последним значимым мероприятием губернатора стала организация заселения Зазейского маньчжурского района казачьим населением и образование Николаевского станичного округа.71
Чичагов Николай Михайлович – русский генерал-лейтенант. С 14 июля 1897 г. – начальник штаба Приамурского военного округа. 4 января 1899 г. назначен военным губернатором Приморской области и наказным атаманом Уссурийского казачьего войска. 13 мая прибыл во Владивосток. 15 августа 1900 г. произведён в генерал-лейтенанты «за отличие против китайцев».
72
Позднеев Алексей Матвеевич – российский востоковед, монголовед, доктор монгольской и калмыцкой словесности, профессор. Один из основателей и первый директор Восточного института. Политический деятель. Тайный советник.
– Красота-то какая! – широко раскинув руки, как будто собрался полететь, басовито гаркнул военный губернатор Приморской области и наказной атаман Уссурийского казачьего войска генерал-лейтенант Чичагов.
– Да, – согласно кивнул больше похожий на преподавателя гимназии, чем на военного, генерал-губернатор и командующий войсками Приамурского военного округа Николай Иванович Гродеков. – Глядя на всё это великолепие, сразу понимаешь, почему оно так пленяло и вдохновляло Михаила нашего Юрьевича Лермонтова.
– У меня лично, господа, сегодня другая муза, – поддержал разговор начальник штаба Приамурского военного округа Константин Николаевич Грибский. – Мне, совсем как в юные годы, так и хочется обратиться с нижайшей просьбой о зачислении в студиозы к нашему уважаемому Алексею Матвеевичу…
– Да, – покачал головой Чичагов, переживая разговор, состоявшийся во время аудиенции. – Наверно, придётся подавать профессору коллективное прошение. Всего я мог ожидать от государя, но такого категоричного решения по языкознанию в нашей армии – даже помыслить не мог. Это же во сколько казне обойдется такая инвенция, если наша alma mater изловчится и обучит всех офицеров маньчжурскому, китайскому, корейскому и японскому, и за каждый из них предётся прибавлять аж треть довольствия, как хочет государь? Казна не обмелеет?
– Не обмелеет, – усмехнулся профессор Позднеев, – даже тройное содержание вашего штаба, Константин Николаевич, не стоит и половины тех сумм, которые ещё вчера уходили на содержание одного императорского театра. И слава богу, что государь отменил это непотребство, перенаправив средства на нужды образования…
– Экая вы язва, Алексей Матвеевич! – покачал головой Гродеков. – Не думал, что реформы собственных финансов императора пробудят в вас вольтерианские взгляды…
– Помилуйте, – всплеснул руками Позднеев. – Совсем наоборот. Именно сейчас и именно благодаря таким шагам моя вера в престол и государя крепка, как никогда. Но мне, полжизни проведшему в экспедициях и вторые полжизни – в библиотеках и аудиториях, горько видеть, как стоимость содержания целого университета тратится на содержание кокотки, выделывающей правильные па ногами.
– Раз профессор заговорил о вере в престол и государя, – оглядел Гродеков спутников, – не угодно ли, пользуясь случаем, освежить тезисы нашего разговора с императором? Когда мы доедем до Тифлиса и сядем в поезд, это уже будет делать не с руки…
– Николай Иванович! – удивленно вскинул брови Грибский. – Я вижу, вы всерьез прониклись предупреждением его величества о соблюдении секретности и об исключении из дорожных разговоров служебных тем.
– И это абсолютно правильно! – подал голос Чичагов. – Мы действительно потрясающе беспечны и доверчивы, господа! И именно поэтому о наших планах противнику становится известно раньше, чем нашим подчиненным. Тем более тут, – генерал умиротворенно обвел глазами пейзаж, – хочется поневоле задержаться и посекретничать… Правда, в другой компании…
– Отставить шуточки, господа генералы, – нарушил игривое настроение Чичагова Гродеков. – Давайте по делу! Нам, сугубо военным людям, государем поставлена политическая задача – привести под его державную руку Маньчжурию, но сделать это так, чтобы, во-первых, это было не нашей инициативой, и, во-вторых, чтобы этому решению не противились другие страны, и в первую очередь Китай…
– Когда государь её озвучил, я хотел немедленно подать в отставку, – усмехнулся Чичагов.
– И когда передумали? – наклонил голову генерал Грибский.