"Фантастика 2023-134". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
В масках.
Мужчина и женщина. Всегда мужчина и обязательно женщина. Люди поднимаются по ступенькам, чтобы пройти в дом.
– Нам туда, - Тори тянет за собой. И снова у Эвы не хватает сил удержать сестру от безумия. Она идет. Тяжело. Она не хочет снова оказаться там, в этом доме, пусть бы теперь может уйти от сюда в любой момент. Но… она идет.
Это важно.
Для кого?
Эва не знает. Но поднимается по ступеням, правда, задерживается у входа. В этом нет смысла. Они все спрятались. Все-все. От друг друга. От случайных гостей. Они придумали маски, но… надевали их на входе. Снимали одни, шелковые и гладкие,
И в это мгновенье…
В мире, который подчиняется тебе, мгновенье может длиться целую вечность.
– Что ты…
– Смотри, - велела Эва жестко. – Смотри и запоминай их. Он видел. Он всех их видел.
Солидного господина с залысинами и массивным носом, на котором выделялись черные точки пор. И юношу той чахоточной бледности, которая недавно вошла в моду. Мрачного типа с черными волосами на пробор. Кто так носит? И пухлого нервозного мужчину, чем-то неуловимо похожего на мистера Дайсона, их соседа.
– Сколько их… - Тори провожала взглядом каждого.
Почти каждого.
Некоторые, к сожалению, надевали маску поверх маски. Осторожные? Но их Эва тоже пыталась запомнить. И дом помогал. До нее доносились запахи, которых там, в настоящем мире, она бы не смогла почуять. Лаванды… лавандой набивают мешочки.
Эва шила их каждый год.
И вышивала тоже, ибо мешочки для лаванды, которыми перекладывают белье, должны выглядеть красиво.
Сигар. Не тех, что курит отец. Эти более горькие. Едкие. И кажется, от их дыма на языке остается привкус шоколада. Их владелец скрывает лицо за маской, расшитой серебром и жемчугом. Такая подошла бы женщине. А еще он не носит перчаток. И вот руки у него как раз мужские, грубые, широкие, с квадратными ногтями и даже длинным шрамом, что протянулся по тыльной стороне запястья. Он брал начало между мизинцем и безымянным пальцем, чтобы руслом нарисованной реки уйти выше, а потом и вовсе спрятаться под белоснежной манжетой.
И еще один.
Костюмы… зачем шить костюмы у портного на заказ, если они выглядят одинаковыми? Этот маску надевает еще в карете. Серую.
Странно, что здесь, на изнанке мира, серый цвет выглядит настолько ярким. И распорядитель низко кланяется именно этому гостю. Он что-то говорит, только Эва не слышит. Подхватив юбки, она бросается вперед. Ей очень надо… хоть что-то надо. Дому не нравится этот человек. Настолько, что тот вырисовывает следы на ковре.
Черные. Дымящиеся.
Жуть.
– Ты куда…
Голос Тори доносится словно бы издалека, но… Эва спешит. Она обегает человека в серой маске. Ничего. Он похож на ворона, только ненастоящего. Уродливого. А настоящие красивы и даже очень. Этот же… высокий. Выше Эвы.
Что еще?
Он словно темным пламенем объят, которое тянется снизу. И воняет… как же от него воняет! Это отнюдь не запах туалетной воды, с которой порой перебарщивал дядюшка Фред, матушкин кузен, появлявшийся в доме редко, только когда сильно проигрывался в карты. И матушка потом злилась. И за карты, и за эту вот его привычку.
Но… там запах был хоть и сильным, но не таким.
А здесь…
Что-то гнилое.
Едкое.
Отвратительное настолько, что будь Эва настоящей, её бы вывернула.
Тонкие руки. Белоснежные перчатки. И человек гладит левой рукой правую. Сквозь перчатку проступает что-то…
кольцо? Перстень?В петлице бутоньерка. Незабудки и… и еще какой-то цветок. Эва не знает, но запомнит. Как запомнит и трость, которую он оставляет распорядителю. Трость из темного дерева, с виду простая и даже не примечательная, но свет падает как-то так, что из дерева выглядывает змей…
Нет, не змей, хоть похож.
Но у змей нет ни лап, ни крыльев. Дракон? Это…
– Да что с ним не так?! – Тори требовательно дергает за рукав, и Эва упускает мгновенье. Вот человек оборачивается, кланяется кому-то. – Надо же, какой…
– Какой?
– Притягательный.
– От него воняет.
– Нет, что ты, - Тори прикрыла глаза. – Какой удивительный аромат.
– Ты в своем уме?
– Кто из нас вообще в своем уме.
– Это… это вонь!
– Как та музыка. Ты ведь слышала её иначе, а меня и вправду стошнило.
Человек идет мимо Эвы. А за ним бледной тенью следует девушка. Её лицо не скрывает маска, но само лицо на нее похоже. Белый фарфор, легчайший румянец. Тонкие черты…
– Красивая, - Тори втягивает запах. – И тоже пахнет… им. Надо его найти.
– Надо, - соглашается Эва. – Найти и убить.
А в дверь входит еще один человек. И его Эва узнает. По усам. Сейчас они кажутся смешными, наклеенными.
– Это еще что за шлюха…
– Тори!
На плече человека буквально повисла девушка той своеобразной наружности, которая, должно быть, свидетельствовала, что образ жизни её был далек от приличного. Девушка была хороша. Круглолица. И синеглаза. Её волосы слегка вились и, прихваченные бантиками у висков, водопадом ложились на плечи.
Девушка что-то говорила…
А ведь Эва должна понимать, что они говорят. Или… или дом не понимал? Он видел, но не слышал?
– Спасибо, - шепнула Эва, прижавшись щекой к стене. – Спасибо, что ты принял нас.
Она услышала эхо, далекое, полное боли.
– Я… я что-нибудь придумаю. Или это все? Нам уходить?
Мгновенье.
И все снова меняется. Столь стремительно, что Эва не успевает заметить, как и куда исчезает холл и люди в нем. Просто вдруг она оказывается в месте, где… темно.
Тесно.
И страшно.
– Тори…
– Я тут, - пальцы из темноты берут за руку. – Здесь… жутковато.
Её фигура идет рябью, но вот все светлеет.
Подвал.
И факелы на стенах. Мужчины, которые спускаются. И впереди тот, что в серой маске. За ним две девушки. Одна – бледная и… неживая.
Вот, что в ней неправильно.
Она неживая!
То есть, Эва не совсем уверена, она все-таки пульс не прощупывала, но вот убежденность эта странная… допустим, что так оно и есть. И здесь Эва видит чуть больше, чем там.
Вторая была живой.
Та, с бантиками в волосах и синими глазами.
С губами слишком яркими, чтобы поверить в отсутствие помады. И мушка на щеке никуда не делась. Она следовала за мужчиной, не спуская влюбленного взгляда.
В подвал.
И еще…
За ними идти?
Кэти… Кэти и двое мужчин тянут третьего.
– Они его… - Тори шипит. – Они его убили!
– Он же живой. Значит, не убили. Не до конца.
А из двери снова появляется та, светловолосая, с бантиками. И что-то говорит Кэти. А потом указывает на мужчин. В следующее мгновенье она показывает пуговку, зажатую в руке. И…