"Фантастика 2023-137", Компиляция. Книги 1-18

— Слушаю вас, мисс.

— Берта Кнауф, «Ди Цайт». У меня к вам два вопроса. Первый — как вы относитесь к «правительству РФ в изгнании»?

— Я к нему не отношусь. Я — представитель законного правительства СССР, — под вновь раздавшиеся смешки ответил Виталий. — Считаю образование этого «правительства» ошибкой и буффонадой, а его членов — марионетками, обслуживающими чьи-то недружественные моей стране интересы.

— Понятно. Второй вопрос. Что вы думаете о появлении Восточной Пруссии вместо Калининградского анклава?

— Интересный вопрос. — Чуркин впервые задумался на несколько мгновений. — Мне трудно сразу сформулировать ответ на него. Могу только заметить, что существование нацистского анклава в центре Европы не может быть терпимо.

— Еще хотелось бы…

— Эй, мисс, вы задаете уже больше двух вопросов, — бесцеремонно перебил немку американец, — Персивал Кнаут, «Нью-Йорк таймс». Господин Чуркин, как вы прокомментируете сообщения о боевых действиях в Польше?

— Насколько я знаю, мистер Кнаут, боевые действия велись с немецкими войсками, дислоцированными в Восточной Пруссии. Эта территория в сорок первом году принадлежала нацистской Германии и на ней были сосредоточены войска группы армий «Север». Они и вторглись на территорию Польши. Соответственно, Советский Союз не имеет никакого отношения к этому конфликту.

— Но сообщалось и о боевых действиях в районе Белостока.

— Никаких боевых действий на границе СССР и Польши не велось. Было несколько вооруженных столкновений, вызванных изменением границ после тысяча девятьсот сорок пятого года. Все недоразумения уже давно разрешены на местах. Кроме того, я уполномочен заявить, что в Стокгольме завтра начинаются переговоры министров иностранных дел Польши и СССР.

— Однако имеются сообщения, что советские и польские представители вступили в переговоры с руководством Восточной Пруссии.

— Только на предмет прекращения кровопролития и заключения перемирия. Судьба же самой Восточной Пруссии должна быть решена на переговорах Германии, Польши и СССР.

— Почему именно эти страны?

— Как известно, Восточная Пруссия принадлежала Германии и имеет немецкое население. Решениями Ялтинской и Потсдамской конференций ее земли были переданы Польше и СССР. Которые, кроме того, пострадали от агрессии расположенных в данном районе немецких войск. Поэтому они и должны решать этот вопрос.

— Это ваше мнение, или вы озвучиваете официальные предложения?

— Это только мое мнение. Хочу подчеркнуть еще раз, что высказал только свое мнение, которое может не совпадать с официальной точкой зрения. Но я надеюсь, что мои рекомендации будут учтены Советским Правительством.

Корреспондента из «Нью-Йорк таймс» сменил англичанин из «Гардиан»:

— Господин Чуркин, что вы скажете о прекращении поставок газа в Европу?

— Я считаю, что европейцам необходимо понять уже сейчас: РФ исчезла, на ее месте сейчас СССР. Но не может страна из сорок первого года отвечать по торговым договорам, заключенным позже. Мы имеем дело с тем, что в юридической практике называется «форс-мажором», обстоятельствами непреодолимой силы…

Конференция продолжалась, но накал первых минут уже спал. Ответив на несколько вполне технических вопросов, Виталий Иванович дополнительно порадовал журналистов сообщением об американском после Штейнгарте, [134] прибывающем на днях в Вашингтон из Москвы для консультаций. Шутку оценили все, так что конференция закончилась на веселой ноте.

г. Батуми.

Александр Тучков, капитан ГБ.

134

Посол США в СССР 1941 г.

Тучков уже во второй раз пересматривал лежащую перед ним папку. Все было запротоколировано, вплоть до перекрестного допроса. Если верить расплывающимся и нечетким буквам второй копии, получалось, что Александр Эдуардович Миллер, 1981 года рождения, был завербован лично Гимлером и Мюллером еще в 1938 году и передавал им секретные сведения о формировании и структуре подразделений конных водолазов. Потом, уже в 1939 году, Александр Миллер завербовал свою жену, Елену Махмудовну Багаутдинову, 1989 года рождения, и она сообщала финнам о планах штурма линии Маннергейма. Непосредственно из Уфы. Голубиной почтой.

Тучков посмотрел на застывшего по стойке «смирно» сержанта ГБ Титорчука. В совершенно оловянных глазах явственно читалось желание поощрения и продвижения по службе.

— Скажи-ка мне, товарищ сержант, — произнес Тучков, с трудом сдерживая ярость, — ты что, мудак?

— Никак нет, товарищу капитан! Я не мудак! Зовсим не мудак!

Капитан начал свирепеть.

— А раз ты, сержант, не «зовсим» мудак, тогда объясни, как Миллер мог кого-то завербовать в сороковом году, если до двадцать второго июня сорок первого его в нашем мире не было?! Просто не существовало?!

В оловянных глазах на мгновение появился проблеск мысли. И исчез.

— Не можу знаты, товарищу капитан. Але воны у усьому прызналыся!

— Млять, Титорчук, ну почему, когда к тебе попадает настоящий враг, у тебя в деле чистейшей воды правда. Все самооговоры отделяешь, — начал загибать пальцы капитан, — ни одной связи не пропустишь. Образцово-показательные дела, хоть на всесоюзную сельскохозяйственную выставку отправляй — при этих словах сержант просто расцвел. — Но как только к тебе попадет нормальный, ни в чем не виновный человек, ты такую туфту гонишь, что тебя пристрелить хочется! Объясни мне, какая голубиная почта в январе?! И из Уфы?! А вот это?! — Капитан взял в руку бумагу и прочитал: «…Миллер тайно проник на совещание Генерального штаба и спрятался под стулом товарища Ворошилова…» Нет, Титорчук, ты точно мудак. Ты Миллера видел?!

— Так точно!

— Под каким стулом он мог спрятаться?!

Несмотря на почти три тысячи оставшихся в СССР «паромщиков», Тучкову эта пара запомнилась хорошо, видимо, по контрасту. Миллер был немцем, словно сошедшим с плакатов НСДАП, под два метра ростом и сто килограммов природных, а не накачанных мышц. Сварщик, умеющий варить потолочные швы с закрытыми глазами. Бывший владелец небольшой, на сотню свиней, фермы и его жена — миниатюрная татарка. Пара из тех, для кого выражение «знакомьтесь, это — моя половина» звучит буквально. Только точнее было бы сказать: «Треть». А может, потому, что с прибывшими немцами капитан общался лично. Все же война была с Германией. Понятно, что это — не те немцы. Но вот…

— Так це, — промямлил сержант, — мабуть, у товарища маршала якись специальный стилець…

— Титорчук! Ну почему ты не нарисовал Набичвришвили шпионаж в пользу Турции?

— З того грузына шпыгун, як з гимна куля! — уверенно отрапортовал сержант. — Имеет место быть классовая несознательность, непонимание политики Партии и Правительства и непомерные амбиции, препятствующие адекватному восприятию действительности. Якщо казаты коротко, латентный троцкист вин, товарищ капитан!

Тучков поднял глаза от дела: