"Фантастика 2023-138". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
В принципе всё, заметно изменил жизнь в этот раз, но стало даже лучше. Три года пролетели быстро, Глаша закончила училище, там три года и учили, уже месяц медсестрой работает в Москве, в одной из городских больниц где у неё практика была. А я там смог провести небольшую аферу, и он получила комнату в коммуналке. Подмазал кого нужно. Паспорт та уже получила, прописалась и живёт уже больше года. Большая комната. А через пять лет там всё сносят, новый микрорайон будут строить и ей достанется однокомнатная квартира. Неплохо, да? В коммунальной квартире кроме неё ещё трое, женщина с ребёнком, без мужа, она учительница, потом старушка и семья узбеков. Пару раз мы всей семьёй на неделю к ней ездили, столицу посмотреть. Старики из Германии приезжали каждый год, педанты, в августе они приезжали, помогали с огородом, с внучкой возились, та их теперь помнила. Пять лет ей уже. Это мне десять исполнилось. Пятый класс закончил, в шестой переходил. Июль был, мама Марфа собирала меня в пионерлагерь, завтра выезжает колхозный грузовик с лавками, председатель выделил. Наконец-то и у нас второй год как стали отправлять в лагеря, до этого не было. Председатель прошлый убыл в Сталинград, новое место получил, повышение, а у нас новый. Тоже неплох. Нет, это не тот что должен был получить эту должность, а потом одного из братьев Трубиных посадить, того машина сбила. Неопознанный грузовик. Поломан, лечится. Грузовик мой. Мне этот тип не
Проверив чемодан, да, у нас три чемодана появилось, кто едет куда, берёт. Кроме меня младшая Аня ещё ехала, в тот же пионерлагерь, как и я. У нас вторая смена, к слову. Старшая Аня поедет в третью, и четвёртую смену, но пионервожатой.
– Вроде всё, - сказал я.
– Больше брать не стоит. Всё необходимое сложили.
– Я ещё утром картошки отварю покушать в дорогу, - сказала Марфа Андреевна.
Кстати, тут начал к ней один фронтовик из недавно мобилизованных клинья подбивать, мы все за этим с интересом следили. Не местный, просто у нас осел. Шофёр он.
– Хорошо, - сказали мы с Аней.
Я помыл руки в санузле и вышел во двор. Занялся колкой дров, нам поленья привезли две машины. Я теперь жил на кухне, кровать стояла. Топил тут печь зимой, а женщины, все наличные в светёлке, в самой большой комнате. Да, тут избу я модернизовал, ватерклозет в избе, лёгкий душ, батареи масляные. Водонагреватель. В общем, и зимой комфортно. Постепенно обживались добром. Как и остальные. Братья Трубины как были первыми автовладельцами в селе, так и держали пальму первенства. Появились мотоциклы у сельчан, но автомобилей нет, больше не было. А те на коричневом «Москвиче» вполне активно разъезжали по дорогам. Братья автоприцеп сделали самодельный, ничего, ладный такой, и катались, возили добро, продавали на рынке Сталинграда. Сам я только учился в школе, и работал на дому. Новое здание ДомБыта обошлось без меня. В прошлом году уволили Марфу Андреевну. Там свои мастера появились, вырастили, и сапожника, и ремонтника широкого профиля. Одно хорошо, на велосипед в очереди были, и купили, успели. Он общий, сейчас кто-то забрал. Кажется, старшая Анна, укатила с подружками на полевой стан. Ни автомашин, ничего своего я не светил, хотя пользовался регулярно, мы были в селе жителями с чуть выше среднего достатком, вперёд не стремились, но и в нищете не жили. Вот так используя клинья, я и колол. Это тополя, колются легко, как сахар. Они как дрова самые дешёвые, все их берут, вот и мы тоже. Не выделяясь. А пока занимался трудом, размышлял, тело я восстановил полностью, даже в чём-то модернизовал, и не только восстановил, улучшил. Это я о модернизации. Проживу куда больше, надеюсь, даже с ногой работал, подготовил к лечению. К сожалению, я не мог создавать коленный сустав, тот сразу обрисуется под кожей, а у меня нога прямая, искалеченная, но подготовку вёл. По сути одно колено и осталось. Уже кое-что начал.
Вот так день прошёл, а с утра к школе, где собирались школьники, что едут в пионерлагерь, два десятка детишек разных возрастов, и мы с младшей Аней. Ну а дальше долгое прощание, мы устроились в кузове и покатили прочь. Насколько я знал, везут нас к Сталинграду. Там рядом с ним на берегу Дона был новый пионерлагерь «Дон». Оригиналы прям. А так отлично отдохнул. Ну спортом не занимался, в шашки и шахматы если только, а так я был в лагере и за электрика, и за ремонтника. Директор сразу пристроил меня к делу. Да и мне в удовольствие. Купался немало, загорал, участвовал в олимпиадах, но без физической нагрузки. Помним о ноге. Так три недели и пролетели. Из плюсов. На дне реки, глубина почти двадцать метров, всего в двухстах метрах от пляжа лагеря, я нашёл кое-что интересное. Сталинград сам выше по течению, но и тут бои шли, поэтому эта военная находка не удивила. Это был военный бронекатер. С сильными повреждениями загруженный ящиками с боеприпасами. Я нырял ночами, днём за ограждение на реке заплывать нельзя, сразу последуют оргвыводы. А так прибрал цинки с патронами, ручные гранаты. А что им будет? Ящик с запалами тоже нашёл. Вообще много чего после прошедших тут боёв на дне было, но у меня и так всё было, да и я копил место для будущих покупок и краж. Что уж тут. Ведь как не смотри, а я не киногерой, у которого стоит задача превозмочь. Не важно что, главное превозмочь. А я просто живу в своё удовольствие. Почему-то молодой возраст пересечь не могу, погибаю. Было дело, три десятка лет прожил в теле Красницкого, но это не то. А тут я в удовольствие жил, можно сказать упивался им. Почему бы и нет? Вот так отдых и прошёл.
Как вернулись, занялись делами в доме и на участке, и другая партия поехала в лагерь. Пока мы отдыхали, они тут вкалывали за троих, теперь наша очередь. А я поговорил с Марфой Андреевной, та выслушал о советских врачах, и отпустила. Председатель тоже не возражал. Правда, сопровождение и в этот раз было, до Сталинграда довезли и посадили на поезд на Москву. Дальше я особо и не придумывал ничего, нанял всё ту же старушку отправлять заранее написанные письма, в этот раз та за работу побольше запросила, и поехал на «ГАЗ-51» в сторону Одессы. По пути увёл с железнодорожной платформы вездеходный «ГАЗ-63», с крытым кузовом. О да, свежая машина, в смысле эта новая, с завода. Просто выпускать начали на днях. Я уже работал с коленом, два месяца и всё, смогу ходить. Кость наращивал и создавал коленный сустав. Да и ел как не в себя. Материал требовался.
Спрыгнув с подножки трамвая, я двинул ко входу на территорию Колхозного рынка. А мы семьёй навещали Глафиру, та уже на врача училась, в ночную работая медсестрой во всё той же больнице. Четыре курса мединститута закончила, на пятый перешла. Сегодня пятое июля тысяча девятьсот пятьдесят четвёртого было. Да, мне уже пятнадцать. Высокий и нескладный парень, но живчик. У меня любовница была, из молодых вдов, в райцентре жила. А что мне на двухместном вертолет «Белл» метнуться за ночь туда и обратно, чтобы её навестить и успеть вернутся, ничего не стоит. Зато никого не дискредитировал. Себя тоже. Я оставил своих у Глафиры, мы вчера вечером приехали, а сам с утра на рынок. И вот когда проходил
на территорию, услышал:– Терентий, сынок! Это ты?
Я бы мог сказать, что могли и кого другого окрикивать, но голос знаком, генеральский, так что не оглядываясь рванул вперёд и затерялся в рядах. Да пошёл он. И вообще, чего это тот тут делает в такую рань, да на рынке? Я думал тот зону топчет. Прилёт самолёта-то был, сел на одну из улиц. Не наказали, значит, командира авиадивизии ПВО? Надо будет узнать. На рынке я не задержался, добежал до другого выхода, их тут два, и скрылся в улочках. Нафиг покупки. Доехал до другого рынка, дальнего, и закупил что хотел, вернувшись к жилью Глаши. Кстати, почему мы приехали, та неделю назад получила ордер на квартиру, и вызвала нас телеграммой, помочь с переездом и заодно новоселье с семьёй справить, а мы её семья. Только Нины нет, её второй год на всё лето бабушка с дедушкой забирают в Германию, разрешение было получено, хотя и не без труда. К школе привозят обратно. Сам я за пять лет прокачал хранилище до трёхсот десяти тонн объёма. Много что храню, и использую, когда нужно. Не простаивает, я это имею ввиду. Охотник, часто из дома на несколько дней ухожу и пользуюсь. Зато без добычи не возвращаюсь. Глаша получила квартиру на первом этаже пятиэтажного кирпичного дома, из белого кирпича. Что такое «хрущёвки» тут ещё не знают, поэтому и кухня большая, с газовой плитой и комната. Санузел же совместный. Тут вообще как. Половину домов снесли района и вот выросли эти пятиэтажки с городской инфраструктурой, в них и переселяли остальных жильцов со второй половины района. Так и до Глаши очередь дошла. Ключ уже у неё, та занималась оформлением, пропиской, да коммунальными, пока мы не приехали.
Про встречу с генералом я не забыл, но сначала помог перевезти вещи, машину нашёл, свою использовал, и заселилась та. Комнату сдала, кому положено. А насчёт генерала узнал. Тому повезло, его отстранили от службы, проводилась проверка по дивизии, а тут этот летун из-за границы. А тот отстранён, другого козла отпущения нашли и по этапу отправили, а Левашов вернулся к командованию дивизией. Найти ничего серьёзного не смогли. Действительно повезло ему. А я был уверен, что тот на зоне, спокойно по Москве гулял, а тут сюрприз так сюрприз. Не скажу, что приятный. Скорее сильно наоборот. Впрочем, встреч больше не было, тот решил, что ему показалось, и разошлись мы, я вернулся в Андреевское. Жизнь продолжалась.
Хрипло дыша, я ухватился за траву своими маленькими детскими пальчиками, и подтянулся. Вот ещё метр прополз. Позади догорал эшелон, где погибли гражданские и немногие военные. Где нахожусь я не знаю, но очнулся от болей в теле и рёва моторов. Немецкие «Лаптёжники» штурмовали пушками эшелон. Я лежал, снова новое тело, метрах в трёхстах от него с рваной раной на спине. Снаряд, или пуля со штурмовика, вошла сбоку, перебила позвоночник, ног не чуял, как в сознании нахожусь и сил хватало ползти, оставляя кровавый след на траве, сам не понимаю, но полз. Тут метров пятьдесят, низина и болотце блестело водой, это моё спасение, быстрее до воды. Выжившие уже помогали раненым, и осматривали их, погибших, когда одна женщина с ошалелыми глазами подбежала ко мне.
– Мальчик, ты как?
– К воде меня, быстрее, - попросил я тихо. Сил мало был, на грани сознания плавал.
Та подхватила на руки и побежала к болотцу, я попросил левее взять. Там вроде озера, чистая вода, и тёмная, но это от деревьев, что росли прямо в воде. Жуткий вид имели.
– Оставьте меня. Идите!
– крикнул я, видя, что та не уходит.
Не оборачиваясь, та ушла. Спереди у женщины была кровь на платье. Моя кровь. Та села и завыла метрах в тридцати, похоже с ума сошла, а я скользнул в воду, сразу проводя инициацию. Едва успел, с первой попытки, как меня выдернули на сушу. Да та женщина, что баюкала меня в объятиях и уговаривала потерпеть, и с такой раной жить можно. Она же и занялась перевязкой, порвав мою рубаху. А ничего больше не было. Пока та несла меня к эшелону, там собирали раненых в одно место, врачи работали, я медитировал, и как накопил полный источник маной, открыл хранилище. Пустое, это ожидаемо, но две тысячи тонн размером. Да, я прожил неплохую и долгую жизнь. Погиб, когда наш авиалайнер сбили, я так понял ракетой, и в обломках падал в Балтийское море. Чёртовы поляки. Летел из Берлина, навещал Нину с её семьёй, в Ленинград. Та уже трижды бабушкой была. Это я к чему, на момент гибели мне было шестьдесят пять лет. Что я могу сказать о своей жизни? Прожил её я именно так, как и хотел, тихо и спокойно. Срочную служил снова в пограничных войсках, на границе с Польшей, там ловил банды, националисты оказывается и сейчас буйствуют, не раз их брал или уничтожал. В основном последнее, отписываясь потом, что те отчаянно отстреливались, даже если такого не было. Брал контрабандистов, переходчиков, несунов. Понравилось, и даже на сверхсрочную ушёл. На шесть лет. Марфа Андреевна замужем, мужской пригляд есть. За фронтовиком. Не тем шофёром, что за ней приударил. Полицай оказался, по поддельным документам жил, его наш участковый раскрыл. Много что на нём было, по этапу не пошёл, под вышку его подвели, я потом узнал. Та другого нашла и сладилось, даже совместный ребёнок был, Андрейкой назвали. Остальные девчата тоже замуж повыскакивали и разъехались, а Марфа Андреевна до конца своих дней так и жила в Андреевском, там тихо и умерла в постели в восемьдесят шестом. Не проснулась. Я в селе жил, старший киномеханик. Нравилось мне там. Жена, трое детей, свой дом. Чего же не радоваться? Скуки не было, летом меня в селе не застать, путешествовал с семьёй. А погиб получается тоже на море, самолёт разрушаясь падал, я бы спасся, телекинезом планировал, но кусок обшивки меня вырубил и очнулся только в момент, за секунду до удара о воду. Вот и разбился. Всё равно в воде погиб, факт. Похоже это кара моя.
Вообще о прошлой жизни я много что рассказать могу, но хочу сказать так, по моему мнению, она была идеальной, на которую нужно равняться в новых жизнях. Я бы и дальше жил, уже через двухтысячные перескочил, тут Союз тоже развалили, специально, но вот что вышло. Обидно. Я потому свободно и летал в Германию. Нина там наследство ещё лет сорок назад получила от деда, и перебралась, там и жила. Настоящей немкой стала. Пятеро детей. Муж её владелец пивного заводика. Хорошее пиво, я всегда в запас брал. Ладно, была жизнь и была, хотя мысли к ней и возвращаются. Главное хранилище открыл, получилось его в том же размере оставить, если быть точным, то оно имело размер в две тысячи сто шесть тонн. Ну и плюс триста килограмм ещё. А пока меня на траву положили среди раненых, на бок. Ноги болтались как на ниточки, ранение в нижнюю часть спины. Я же медитировал, и вот провёл диагностику. М-да, фигово дело, но за месяц и следа раны не останется, бегать буду. Проблема в том, что за мной уход требовался, подмыть уже сейчас нужно, и еда. При восстановлении очень много есть буду. А пока меня напоили, ну да в озере не успел глотнуть, не до того было, и осмотрели. Рана тут стреляла болью, где чувствовал. Пока врач, он военный был, в форме, военврач третьего ранга, меня осматривал, заодно опросил. Амнезия наше всё. Сказал, что ничего не помню. Нашлись и свидетели, опознали меня, женщина с рваной раной на ноге, в каком купе ехал. Тот с матерью был, её нашли среди погибших. Вот такие не весёлые дела. А зовут меня теперь Терентий. Фамилию та женщина не знала. Ну кто бы сомневался, что это имя будет и мне теперь снова семь лет? Я вот нисколько.