"Фантастика 2023-138". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
А дальше махнули через борт и оказались на узкой, пустой палубе, чуть подсвеченной срединным тонким гребнем.
Мужик окинул их быстрым, но цепким взглядом, сплюнул за борт. Было в нем росту порядочно и весу, как в зрелом кармине.
— Меня зовите Эльриком, а на ваши кликухи мне срать с перехлестом. Валите под арфу и чтобы по палубе не шатались. Лут до новичков жадный, я из-за вашего дерьмячьего любопытства в жопе какой-нибудь застрять не хочу.
— Да ты там живешь, судя по всему, — огрызнулся Юга, прежде чем Второй сообразил его уволочь.
Эльрик
Парни устроились прямо под спинным гребнем, так называемой «арфой». Спать хотелось невыносимо, голова казалось тяжелой, словно овдо. Юга взялся разбирать измочаленные волосы. С шипением раздирал пряди.
— Помочь? — подавив зевок, спросил пастух.
— Помоги, — нехотя согласился Юга, вручая покоцанный гребешок Выпь.
Сам пристроился у него в ногах, удерживая спину прямо.
Выпь отложил гребень. Осторожно вдел в пряди пальцы, потянул, разделяя.
Волосы казались смирными, не обвивали запястья, не стремились петлей лечь на шею. Наверное, тоже устали.
Постепенно расслабляясь, Юга прижался к колену пастуха. Задумчиво улыбнулся.
— Что? — спросил Выпь, почувствовав перемену настроения.
— Мне раньше только мамка волосы разбирала. Никого не допускал.
— О как, — смутился Выпь.
Оба помолчали. Юга, кажется, задремал, и пастух слегка вздрогнул, когда облюдок со смешком проговорил:
— Ты все же поешь себе под нос.
— Вовсе нет.
— Да. Рычишь что-то без слов. Что за песня?
— Мне пели ее те, что воспитали, — нехотя признался Выпь.
— Родители?
— Не думаю. Не думаю, что они были моими родителями.
— А кем они были?
— Приходимцами.
— На людей совсем не похожи, ай?
— Ага. Совсем.
— И ты их не боялся?
— Я любил их, — сказал и тяжело замер на мгновение, на внутренней стороне глаз видя их последнюю встречу.
Юга вздохнул. Зачем-то потерся о его колено щекой.
Выпь заплетал косу, посматривал на открывшуюся шею. Невольно подумал, сколько слипшихся пластов взглядов лежит на ней, на лопатках, на плечах, как часто разглядывали Третьего — вот так вот, со спины.
— Сколько тебе, Юга?
— Хэй, да я старше тебя, пастух!
— Это едва ли. Шестнадцать хоть есть?
— Само собой! — возмущенно фыркнул облюдок. — А тебе-то сколько сравнялось?
— Я не знаю.
— Как так?
— Или не помню. Там, где я рос… Странное было место. Его как будто не было совсем. Словно в узел скручено, око-веко, едино. Не умею лучше объяснить.
— Да как всегда, — хмыкнул Юга, — долго еще?
— Все почти.
Заплел косу. Облюдок сдержанно поблагодарил, не сдерживаясь, поругал — как без этого.
А потом наступил Лут.
Вдруг — цветком раскрылся вокруг — как будто всегда здесь был.
Выпь молча поднялся, немой до костей, от дивной, влекущей, неутомимой красоты, распавшейся округ на тысячи
и тысячи взглядов. Все было черным. Все сияло красками. Все было безмолвие. Все пело и звучало.Теплый сухой ветер трепал ворот куртки, и корабелла плыла по этому ветру, как листяной кораблик.
Пастух, не слушая друга, шагнул к борту, заглянул под тулово корабеллы и Лут глянул в ответ. В самое сердце, в самый центр головы — пробил до боли, до короткого спазма средостения. Выпь покачнулся, ухватился за борт.
Ухнуло в ушах.
— Гляди, пацан, — проговорил Эльрик, стоявший тут же, — гля-яди, любуйся, да только Лут всегда мягко стелет, а спать на кинжалы укладывает…
Второй молчал.
Не родилось еще слов, могущих описать ту многонравную, бескрайнюю красоту, заполняющую его грудь — словно вода, хлынувшая в пробоину.
Выпь прикрыл глаза, стараясь дышать глубже. Юга молчал рядом, и глубокая тьма его глаз легко спорила с чернотой Лута.
***
Уже когда лежали в темноте, грелись друг от друга, Выпь заговорил:
— Юга. Если нас все же найдут и растащат…
— Не растащат. Мы им интересны вместе.
— Дослушай сначала. Если разделят, я… Я все равно тебя найду. Где бы ты ни был. Обещаю.
Юга рвано вздохнул. Ткнулся холодным носом в плечо друга.
— Очень мило, пастух. Давай спать уже.
Выпь кивнул, устроил подбородок на черной макушке и закрыл глаза.
***
Выпь проснулся на рассвете.
Мутным, еле проедающим себе путь сквозь рыхлую плоть здешнего неба. Вчерашних острых глаз Лута над головой не было, ощущение движения тоже куда-то подевалось.
Прибыли.
Сел, оглядываясь. Дул ветер, мелко сеялся пыльный дождь. Хрипло ругался с кем-то Эльрик, шумно харкал за борт. Юга не было, как не было его когда-то, очень давно, в прошлой жизни.
Левое запястье холодили зеленые бусы. Выпь улыбнулся, пригладил шарики. И как умудрился?
Старая куртка исчезла.
Обмен вполне честный. На память. На запах.
Гаер как-то сказал ему: «В одиночку у вас шансов больше». Выпь тогда просто кивнул, давая понять, что к сведению мысль принял, но обсуждать это не собирается. Он не хотел снова заделываться одинцом — хватило.
Но видимо, Гаер тоже не смолчал.
А Юга всегда был скор: на слова, на дела, на расправу.
Выпь выдохнул через теснившую грудь боль. Поднялся, лег локтями на борт корабеллы, оглядывая новый Хом и катая в руке эдр.
Не так далеко виднелась плоская черноспинная дорога, по которой дружно и вразнобой пролетали дальние родственники тахи — мускулистые, шумные, крепко пахнущие.
Выпь проверил, плотно ли сидит новый браслет и махнул через борт на «руль высоты». Навстречу Хому Кинтара.
Евгения Ульяничева
ПВТ. Лут
Глава 1
— Ты говорил, их двое!
— Право? Бухой был, наверное.