"Фантастика 2023-146". Компиляция. Книги 1-19

– Эй, зеленый, как тебя там, – брезгливо рявкнул Франк. – Хватить стоять столбом. Прозрел – и хорошо. Иди, показывай мне вашего лопоухого. Я буду тыкать в узлы на чертеже, а ты устроишь мне экскурсию по ковчегу.

Несколько раз кивнул в знак полного понимания и спешно потрусил к ворчливому механику.

Люк Железного Зайца был открыт наполовину. Вторая створка осталась запечатанной. По инструкции Таргона ее следовало отпирать только в случае погрузки или разгрузки припасов. Франк показал мне на рисованной гномами схеме гнездо для движущего артефакта. Я поковылял на нижний уровень. Вся теплая компания поспешила за мной.

Входной шлюз Зайца вел на небольшую площадку, от которой во чрево железного грызуна ввинчивалось две лестницы – в машинный отсек и на главную палубу. Махор и Горгот сразу поднялись наверх, а Франк тут же нырнул туда, где пахло смазкой. Маэстро впился взглядом в чертеж.

– Так–так. Я вижу рулевые рычаги. Вот они, – механик хлопнул ладонью по захватной части одного из концов рулежной перекладины. – А это что?

Я вежливо ткнул зеленым пальцем в папирус.

– Ага! Риверс. Понятно. Где привод подвески передней колесной пары?

Мне пришлось протиснуться мимо Франка и, согнувшись вдвое, поползти к левой лапе. Сзади одышливо кряхтел маэстро. Я добрался до места, откинул противопыльный кожух и продемонстрировал механизм. Франк всюду сунул свой похожий на виноградный лист, нос.

– Что у нас здесь? Угу. Вижу штанги, рессорную пачку. Листовые. Мощны. А где гнезда для Амулетов Жесткости? Там? Все, нашел. А это у нас, стало быть, вилки штанг и шкворень. Думаешь, выдержит восемьсот километров по сильно пересеченной местности?

Я энергично кивнул. Конструкция выполнена с колоссальным запасом прочности. Франк задумчиво посопел, еще раз заглянул в чертеж.

– Общий вес – без малого полсотни тонн. Артефакты дадут дополнительную остойчивость и частично снимут нагрузку с рессор… Хорошо! Веди меня к энергетической установке.

Гнездо под будущее сердце у нас располагалось прямо под головой–рубкой. Пока в нем пусто – это и есть работа Франка. Заставить нашего зайчика прыгать по полям и лужайкам. Болванки для магического мотора лежали рядом, на сером куске полотна. Все запчасти – строго по чертежам из библиотечного тайника. Синяя слеза Подземелья величиной с хороший кирпич (эти алмазы добывают только в нашем мире, и они жутко ценятся по всему Овиуму); Медный Компас Мореплавателя (выменян у магов Сияния на пять фунтов зеркального порошка, который мы, в свою очередь, успешно сторговали за целый галлон пантокрина, добытый у нейтральных трапперов); Серебряный Котел для изысканного гречневого пилава (куплен по сумасшедшей цене у ногайского клана); и, наконец, семь пластин черного мифрила (элегантно отобраны в честном разбойничьем рейде близ русла Джорнея). Жертвы – вольные привидения. Сами не можем понять, где они его нарыли.

Эти никак не связанные меж собой предметы вместе являлись могучим талисманом под мудреным названием «Вертится без устали». В трех шагах от разложенных на покрывале запчастей стоял ничем не примечательный деревянный ящик. Его содержимое – пара магических звездочек Иерарха, которые передавали крутящий момент от двигателя на распределяющий вал. Они были найдены в схроне вместе с чертежом. Это комплект на одну машину. Механикам предстоит оживить обе.

Ученый еще долго смотрел на план, артефакты и философски мычал. Он, наверное, так предавался не доступным для обычных смертных размышлениям. Потом зеленая рука служки сунула мне из–за спины глиняную бутыль «Особого рогатого». Франк смочил горло доброй половиной содержимого и разразился монологом:

– Вопрос мне ясен. Задача ерундовая, как раз для лучшего механика Мидгарда. Если повезет, конечно. У Зайчихи такой же принцип хода? Да? Вот попадалово... Я хотел сказать, что тем лучше. А за сим посторонитесь, мне необходимо пройти в сортир. Бутылку я тоже возьму.

Троглодит по моему приказу отправился с Франком в качестве сопровождающего. Пока я ожидал возвращения Доктора, из брюха Зайца выбрались Махор с Горготом. Они появились, обогащенные впечатлениями осмотра верхних палуб и рубки.

– Обстановка выполнена со вкусом к роскошной жизни, – резюмировал штабс–капитан. – А насчет прочности я имею сомнения.

– Тут сделана ставка на страх и панику, – предположил Махор. – Если эта штуковина шевельнется, половина Овиума обделается от ужаса.

– Обзорная рубка – это хорошо, – провозгласил подошедший Франк. – Надеюсь, там предусмотрены ремни для пилотов. Будет изрядно потряхивать при движении. Понадобится стойкий вестибулярный аппарат и выносливое пищеварение. Прозит, господа. Предлагаю, немедленно окунуться в работу. Буль–буль–буль, – последние слова издал не он, а глиняная бутыль, опрокинутая в горло.

– Поддерживаю предложение. Маэстро, не будьте жмотом–с, – вклеил Горгот и протянул увитую венами мускулистую орочью лапу.

Махор приложил ко лбу козырек ладони:

– А все –таки – почему он заяц? Что скажешь, Гонзо?

Откуда я знаю? Может, Иарарх зайцев любил. Что касается троглодитов, то у нас трепетное отношение вызывают лишь те зверьки, которых можно употребить внутрь и без лишних хлопот. А за зайцем не угонишься. Словом, извини, Махор, я не в курсе, да и своих забот полная пасть.

А доктор Франк вдруг заорал над самым ухом:

– Гонзо! Ну, что ты застыл, бездельник? Немедленно доставь мне всю бригаду гномов, что занималась ковкой и подгонкой частей! Пусть разъяснят стыки трансмиссии.

Пришлось опрометью нестись вниз, в казармы Еола. Съехав по желобу до Гуенарганта, я отправил в казематы нарочного, а сам без сил плюхнулся на булыжник близ озерного берега. Даже заглядывать в его ледяную глубину мне сейчас не хотелось. Этот магистр меня загоняет до смерти, я понимал это отчетливо.

С гномьей командой мы опять вернулись к Франку. Их старшой – Мудрот – мужик обстоятельный. И в регулярной армии Оплота успел послужить, и на вольных хлебах попастись, а потом и мастеровым заделаться. В последнее время повадился ходить с купеческими караванами, торговлишкой промышлять. Финальный рейс, самый неудачный, случился, понятное дело, в факторию Паялпан. Объятия Таргона были широки, кандалы рабства – тоже соответственно прочные. Гном выслушал вопросы маэстро, почесал завитую в две косички бороду и ответил:

– Не убоюсь доложить, незнакомый, но сиятельный господин, как для себя ковано. И скреплено, словно для родных деток. Вон моему куму женина матерь приказала пони подковать, так тот подковал. Сработал на славу. Теща поехала по воду, коняжка ногой топнула, полешко на мостике подломилось, так матерь женина туда и лошадь за ней. И уплыла по течению зачем–то, стало быть. А пони вытащили, хвала Иерарху. Чего ей бедолажной пропадать, верно ведь? Вот такие мы мастера, ваше высокоблагородие, – неожиданно заключил кузнец.