"Фантастика 2023-146". Компиляция. Книги 1-19

Дальше пошла анкета. Мое имя, возраст, родство с прежним хозяином этого дома — как будто кто-то не в курсе.

— За все годы, — оторвался писарь от заполнения бумажек, — о вас не было передано в Синьорию никаких сведений. Почему?

И правда, почему? Этот вопрос, наверное, не ко мне. Вон там в гостиной висит портрет — спроси у него, вдруг ответит.

До трех лет он мне даже имени не удосужился придумать — чего уж там какие-то записи или анкеты. Кто знает, сколько бы я жил таким безымянным, если бы в гости к отцу однажды не заехал дед. Я этого не помню, но дед рассказывал, что по моей тарелке бегали какие-то жучки, а среди игрушек возились мыши. А еще отец забыл его предупредить, что я вообще родился — вот такой сюрприз. А когда дед спросил, как меня зовут, отец сказал что-то вроде:

— Я его обычно не зову, он сам приходит. Подрастет, выберет себе имя…

По рассказам деда, именно после этих слов он меня и забрал, радуясь и одновременно удивляясь, что я вообще умею говорить.

— И, как и все члены Синьории, — напомнил писарь под конец, — вы будете оплачивать ежемесячные членские взносы.

Затем он показал мне сумму моего платежа. Хм.

— Я видел бумаги, и у прежнего мессира платеж был ниже. Почему мой выше?

— Прежний мессир Павловский, — ответил писарь, нервно поглядывая в окно, где время от времени мелькала большая пятипалая тень, — был почетным членом Синьории. А у новых колдунов платеж всегда выше, но со временем сумма может быть снижена. Это решается в частном порядке вместе с вопросами почетного членства…

И чем, интересно, это почетное членство определяется? Тем, что почетного члена боятся больше всего? И те, кого боятся больше всего, платят меньше всего — чудесная логика.

А ведь есть еще и платежи в Святейший Синод, и они тоже обязательны — это как страхование гражданской ответственности для автолюбителей. А все выплаты идут в общий страховой фонд на случай, если действия колдуна принесут неосознанный вред — за осознанный спросят уже по-другому. И в отличие от Синьории, Синод не снижает, а увеличивает сумму для некоторых особых страховых случаев. Не удивлюсь, если мой дом сейчас идет по повышенному тарифу. В этой столице все хотят поживиться за счет твоего имущества. Только повод дай.

Закончив с формальностями, писарь торопливо ушел. Грабля выползла из тени, когда он спускался по крыльцу, словно планируя попрощаться. Однако, заметив, что я смотрю, нехотя залезла обратно. А недавний гость молнией выскочил за ворота и, затолкав портфельчик под мышку, припустил прочь. Я же вернулся к отцовской библиотеке.

Но тишина в доме царила недолго. Некоторое время спустя во входную дверь раздался стук — довольно громкий, будто долбили не рукой.

— Дарья, — позвал я, ожидая, что она где-нибудь в гостиной, — не откроешь?

В ответ не донеслось ни звука. А потом я вспомнил: она же у нас не прислуга, дверь не открывает, не готовит, вообще ничего не делает — только советы непрошеные раздает. И наблюдает.

— Глеб, — крикнул я, — открой дверь!

И снова тишина. Где он там болтается? Ведь по-любому же ерундой занят.

Стук повторился, став еще назойливее. А ведь всех гостей я сегодня слышал еще до того, как они добирались до двери — по визгам и воплям с моего двора. Этот же, похоже, умудрился пройти мимо Харона без особых проблем.

Заинтригованный, я поставил очередную книгу на место и вышел из кабинета. В гостиной не было никого — лишь портрет ухмылялся со стены. Миновав узкий коридорчик, я подошел к входной двери и только здесь вспомнил, что могу открыть ее и так. Но вокруг все равно ни души, а как говорил мой дед: шоу делают зрители.

Я распахнул дверь и в первый миг подумал, что кто-то послал на мое крыльцо поднятый труп — настолько древним было стоявшее на пороге тело. Угловатый череп отлично просматривался под высохшей морщинистой кожей. Губы будто впали куда-то внутрь, оставив наружу лишь две потрескавшиеся створки. Черный костюм с золотыми пуговицами болтался на дряхлых костях, как на вешалке, а нелепый колпак скрывал то ли остатки волос, то ли их отсутствие. Сколько ж ему лет? Столько, наверное, и не живут.

Морщинистые пальцы сжимали тяжелую, украшенную камнями трость, которой старик, очевидно, и стучал по двери.

— Вы по какому вопросу? — поинтересовался я.

— Я пришел забрать свое, — как старое радио, прохрипел он.

Свое? В моем доме?..

Да неужели?

Ep. 14. Новый хозяин (IV)

Старик на пороге нетерпеливо постукивал тростью. Казалось, ткни его хорошенько — и он рассыпется тут же. Вот только грабля настороженно маячила в тени из-за угла, не рискуя приближаться к этому дряхлому тельцу.

— Как вы прошли? — спросил я.

— Да разве ж это охрана, — небрежно бросил старик. — Только слабаков пугать.

Он махнул тростью в сторону Харона, и тот машинально подался назад. Да-да, вот эта пакостная аномалия, которая сегодня борзо катала всех по земле, спасовала перед этой чахлой мумией. Что ты за охранник такой? Поймав мой взгляд, ручища быстренько исчезла в тени. Ладно, с тобой потом разберемся.

Взгляд незваного гостя неспешно прошелся по мне и на пару мгновений замер на печатке с дерущимися собачками.

— Вы, конечно, знаете мое имя, — следом он гордо вскинул морщинистую черепушку.

— Откуда? — отозвался я. — Вы же не представились.

— То есть вы носите этот перстень, — старик кивнул на печатку на моей руке, — и не знаете, кто я?

— А какую связь вы проводите между двумя этими фактами?

— Я — Змееуст! — сказал он таким тоном, словно я должен был содрогнуться и поклониться, и выразительно поднял левую руку.

Зрелище, честно говоря, так себе. Сухожилия, мышцы и кости туго обтягивала морщинистая кожа, вся в крупных пигментных пятнах, как у леопарда. Но гордился гость, конечно, не этим. Безымянный палец, где колдуны с претензиями носили гербовые кольца, украшал широкий золотой обруч с изображением толстой змеи, которая кольцами обвилась вокруг надгробия. Вот только на змею он не тянул — в лучшем случае на старого, высохшего на солнце ужа.

— Я могу войти? — проскрипел старик. — У меня к вам дело.

Да я понял: кто-то пришел, вернее, приковылял забрать свое. Даже интересно, что он тут считает своим.

— Проходите, — разрешил я, — если не боитесь моего дома.

— Насмешили, — бросил он, заходя внутрь.

Старые кости, казалось, скрипели при ходьбе. Надеюсь, до конца разговора он тут не почит.

Постукивая тростью, старик зашел в гостиную и замер, мрачно уставившись на портрет над камином. Даже желваки заходили под пергаментом иссохшейся кожи.

— Мои соболезнования вашей утрате, — не без удовольствия выдал он.

— Итак, — приступил я к делу, — что же вас сюда привело?

— Мне нужно мое кольцо.

На ум приходил только один способ, как его кольцо могло оказаться тут.

— Которое он у вас забрал? — я кивнул на портрет.

— Вы находите это смешным? — визитер поджал и без того тонкие сухие губы.

Ну вообще-то да. Взгляд сам собой упал на его правую руку, где недоставало не только кольца, но и указательного пальца, на котором как раз и носят подобные вещи. Не удивлюсь, если отец забрал колечко вместе с пальцем — он никогда не был слишком аккуратным.