"Фантастика 2023-172". Компиляция. Книги 1-21

— Я никому не служу. Мой хозяин покинул меня тысячи лет назад, но и сегодня я выполняю его последний приказ. Этот меч останется на своем месте до тех пор, пока не появится человек… — неожиданно пес умолк и с заметным удивлением уставился на ларец, который весь сотрясался от яростных ударов рвавшегося на свободу меча.

— Продолжай! — попросил Танаев. — Что же ты замолчал?

Преодолевая непонятное внутреннее сопротивление, пес явно против собственного желания закончил фразу:

— Пока не появится смертный, способный заставить меч разрушить ларец, и затем сумеет удержать священное оружие в своих руках!

— Ну, так считай, что этот человек появился!

— Я не вижу в твоих руках меча Зевса!

— Сейчас увидишь! — пообещал Танаев и еще раз напряг всю свою волю, посылая призыв мечу. От завершающего удара меча, последовавшего за его призывом, ларец треснул и рассыпался на тысячи осколков, а секунду спустя правой руки навигатора коснулась невесомая рукоятка, которая на глазах уменьшалась и изменяла форму, приспосабливаясь к размерам ладони своего нового хозяина.

Затем меч сам собой развернулся, направив светящееся острие и оба раструба гарды на хранителя адских ворот.

— Теперь ты можешь убить меня, — совершенно

спокойно, даже с какой-то непонятной радостью произнес Цербер.

— Но ведь ты бессмертен!

— Только не для этого меча!

— Я не собираюсь тебя убивать!

— Тебе придется. Иначе ты не сможешь покинуть этот зал смерти, в котором покоятся останки тысяч искателей власти и богатства. Они шли сюда, ведомые алчностью, и остались здесь навсегда, а их души и по сей день стонут за моей спиной, мечтая вернуться в верхний мир.

Танаев опустил меч, направив раструбы гарды и острие лезвия в пол у своих ног, а затем решительно повторил:

— Я не стану тебя убивать!

— Тогда мне придется убить тебя! — Рыканья и завывания прекратились, пес перешел на ментальный диапазон, разобравшись в том, что Танаеву понятен мысленный язык. В ментале его голос звучал едва слышно и походил на легкий шелест ветерка. Было заметно, что мысленная речь стоит Церберу немалых усилий.

— Но ведь можно договориться! Мне кажется, что в последнем приказе твоего хозяина речь шла именно обо мне!

— Возможно. Только в этом приказе ничего не было сказано о том, что мне с тобой делать после того, как меч окажется в твоих руках.

— Вероятно, ты должен решить это сам!

Танаев чувствовал, что эта странная отрывочная беседа, больше похожая на торг, в котором на кону стояла его жизнь, помогает тем не менее избавиться от ледяного ужаса, сковавшего его после появления чудовищного пса. И еще — во время этого странного диалога Танаев ощущал непонятное тепло, исходившее от меча, и силу, идущую через рукоятку в его руку, заставляя ее приподняться. Меч не хотел больше ждать, он жаждал действия и пытался навязать СВОЮ волю новому хозяину.

— Ну уж нет! Это у тебя не получится! — стиснув зубы, прошептал Глеб и вновь обратился к Церберу: — Пропусти меня! Ведь были же смертные, проходившие через врата, которые ты стережешь! — Он старался вложить в свои слова убежденность, кото-рой не испытывал.

— Им удавалось это с помощью хитрости и обмана.

— Значит, ты не пропускаешь меня только потому, что я не хочу тебя обманывать? Или потому, что не собираюсь тебя убивать?

Этот простой вопрос заставил Цербера надолго задуматься. Две его головы повернулись к центральной и, казалось, что-то шептали ей в оба уха.

Чем дольше Танаев общался с Цербером, тем менее ужасным тот ему казался. Глеб с трудом сдержал улыбку, представив на минуту, как выглядел этот пес, когда Геракл приволок его во двор своего царя.

Мысли Танаева, завершив круг, вновь вернулись к чудовищу, преградившему ему путь домой, и к мечу, который, если верить самому Церберу, мог уничтожить стоявшего перед ним стража. Так почему же Даже мысль о таком на первый взгляд очевидном решении проблемы вызывала в нем волну протеста?

У древних богов была серьезная причина, заставившая их создать этого пса. Возможно, именно благодаря ему Земля на протяжении долгих тысячелетий была избавлена от вторжения адских чудовищ. Не мог смертный вмешиваться в решения древних богов, не имел на это никакого морального права, несмотря на то что сами эти боги давно исчезли из земного пантеона, остался разве что Прометей…

— Что мне делать, Пром? — спросил Глеб в мен-тале, почти не надеясь получить ответ. Но ответ пришел:

— Иди вперед. Не останавливайся и ничего не бойся. Пока в руках у тебя этот меч, Цербер не сможет причинить тебе никакого вреда.

ГЛАВА 16

Какое-то время Танаев боролся с собой, стараясь подавить бесконтрольный страх, уже почти не поддающийся усилиям его воли. Ему предстояло не только приблизиться к адскому псу вплотную, но и шагнуть в огненную купель, бушевавшую вокруг трехголового чудовища. Однажды ему уже пришлось совершить нечто подобное, когда он отправился в этот мир и был вынужден начать схватку с огненным демоном, лишь обманув которого ему удалось достигнуть портала. Воспоминание об этом придало ему немного сил и помогло обуздать страх.

Любую, даже самую трудную задачу можно разделить на десятки мелких, тогда справиться с ней будет гораздо проще. Вот и сейчас вовсе не обязательно сразу же прыгать в огненную пропасть, можно приближаться к ней постепенно — один шаг, второй…

Наконец до Цербера осталось не больше метра. Сейчас Глеб мог бы протянуть руку и коснуться его. Пес сидел спокойно, не шевелясь и не делая больше попыток выбраться наружу. Возможно, он ждал, когда Танаев сделает свой последний шаг в бездну, — и, несмотря на это, ему придется этот шаг сделать. И Глеб его сделал…

Вначале боль от пламени показалась настолько невыносимой, что ему не удалось сдержать крик, но уже через секунду боль прошла, и Танаев ощутил на своей коже леденящий холод перехода. Портал начинался сразу же за краями ямы, и переход через него ничем не отличался от десятка других переходов, которые навигатору довелось преодолеть за свою долгую жизнь.

Все так же крутилась перед глазами мешанина цветных пятен, делавшая не резким изображение окружающего пространства. Все так же гудели в голове набатом невидимые колокола — человеческая нервная система, которую Глеб так неосмотрительно ввел в свое искусственное тело, протестовала против насилия над собой.

Грубо разорванная на части стремительным переходом из одной части пространства в другую, она пыталась приспособиться к новой обстановке, но это так и не удалось ей до того самого момента, когда на другом конце перехода его разорванное на кванты тело вновь не соединилось в одно целое. Для сознания Глеба весь переход занимал один короткий миг, хотя на самом деле он мог длиться долгие годы — все зависело от расстояния, через которое со скоростью света перемещался поток квантов, секунду назад составлявший его тело.