"Фантастика 2023-176". Компиляция. Книги 1-20

– Чую, мля, забах одчизны! – пробормотал Крант и указал на один из углов загона. – Бидишь эдо, брадуха?

– Вижу, – подтвердил я.

В углу над полотнищем возвышалась башенка, круглый помост на шесте с перекладинами. В центре помоста сидел очередной паучник. От башенки наискось вверх тянулись две веревки. Других горожан в поле нашего зрения не было.

– Эдо Зануазье, охранниг.

– А почему такая слабая охрана?

– Во-бербых, ночью она увеличиваедся, во-вдорых, загон бринадлежид Большому Мануазье, очень грудому боссу, мало гдо осмелидся набасдь. В-дредьих, мля, – гордо добавил он, – меня-до босадили. Твой ледучий барень сможед вырубидь его?

Все-таки я иногда не совсем понимал, что он говорит. Уразумев наконец смысл вопроса, я переадресовал его Смолкину:

– Эй, летучий парень, сможешь вырубить того охранника?

– Н-нет, – неуверенно пробормотал фенгол. – После двойного посещения… вы сами знаете чего, Салоник… я чувствую себя несколько не в форме…

– Ясно! – пренебрежительно перебил Крант и глянул на Чочу: – Эдод двой друг гажедся мне более дердым чувагом, но у него, мля, не лады с ногой. Даг чдо бридедся рабодадь нам с добой, брадуха.

– Придется, – согласился я.

– Ты будешь пригрывадь меня. Я сам уберу его… Бошли.

– Откуда взялись все эти веревки и канаты? – очень тихо спросил я чуть позже, когда мы, спустившись по мостику, медленно пробирались вдоль внешней стороны канатной ограды в сторону сторожевой башенки. – Где вы набрали столько материала?

– Ды чё? – Крант удивленно глянул на меня. – Сбледения делаюд улбоны.

– Улбоны?

– Ну, мля, гонечно! Они их выбусгаюд изо рда в обределенное бремя года.

– Но ведь эти… сплетения, они же разные.

– Бравильно. Зависид од дого, гагого возрасда улбон и чем его гормидь. Од древесных лисдигов будед один резульдад, а от драбы и бобегов совсем, мля, другой… Ладно, боговорим бро эдо позже. Сейчас…

Мы уже находились под круглым помостом, возле толстого шеста с перекладинами. Всего лишь на расстоянии вытянутой руки, отделенные только канатной изгородью, копошились, извивались и терлись друг о дружку улбоны. Неприрученный молодняк был гораздо подвижнее, агрессивнее и вонючее своих одомашненных собратьев. Наполняющая воздух вонь достигала запредельной консистенции – теперь я просто утратил всякие обонятельные способности.

– Сейчас я залезу наберх, – прошептал Крант. – А ды сдой здесь. Гаг дольго сгажу: «Давай!» – зови своих бриятедей, беререзай ганады и сразу одбрыгивай. Эди дварюги не замечаюд ничего вогруг, гогда голодны. Совсем, мля, звереюд. Могуд забросдо сшибить. Беро с добой?

Я непонимающе уставился на него.

– Гоборю, беро не бодерял?

– А! – Я кивнул и извлек из-за пояса кинжал с зазубренным лезвием. – Не потерял. Почему они голодные?

– Бочему, мля? Да бодому, чдо их еще не гормили. – Паучник нахмурился, посмотрел куда-то назад, тихо выругался и быстро полез по шесту, одновременно стягивая с ремня лезвийный бич.

Я оглянулся.

По канатам медленно двигалось устройство, напоминавшее чан на роликах. Его тянула пара улбонов, на каждом сидели по два паучника.

Улбоны в вольере засуетились, скапливаясь у изгороди с той стороны, где притаились мы. Один из сопровождавших чан паучников приподнялся в седле и указал вниз пальцем.

– Ай! – раздалось сверху, и мимо меня пролетел охранник.

– Давай!!! – сипло взревел Крант, его ноги показались над краем круглого навеса.

– Лата, Чоча, Смолкин! – заорал я, одно за другим перерезая волокна канатов. – Сюда, живо!

Зверюги уже сгрудились под ограждением, они извивались, залезали один на другого в ожидании кормежки. Паучники, сопровождающие чан, соскочили с улбонов и быстро полезли к нам, на ходу разматывая лезвийные бичи.

Подскочив, я ухватился за один из канатов и с силой полоснул кинжалом по другому. Канат лопнул, чан перевернулся, из него просыпалась густая зеленая масса. Комья зелени со звонкими шлепками падали на сплетения и полотнища, находившиеся под вольером.

Скопившаяся возле ограды куча голодных неприрученных улбонов прорвала те канаты, которые я не успел перерезать, и сплошным потоком хлынула наружу.

Глава 14

Готов спорить, что паучники запомнили этот день надолго.

Дикие улбоны лавиной устремились из вольера, рассеиваясь по сплетениям, сталкиваясь с другими улбонами и с ошеломленными горожанами. Очень быстро центр города захлестнула волна беспорядка – благодаря ему мы и смогли скрыться.

Вел нас Крант, потом шел я, следом Лата, а позади хромал прикрывающий тыл Чоча. Смолкин парил над нами и указывал, в каком направлении идти, чтобы не напороться на вооруженный отряд. Несколько раз нас замечали, и приходилось спешно ретироваться, прыгая по канатам и полотнищам. Один раз дорогу преградил оседлавший улбонов отряд. Раскручивая над головами лезвийные бичи, паучники атаковали нас, но, ведомые Крантом, мы ловким обходным маневром избежали столкновения, а затем я перерезал несколько указанных им канатов, и позади большой сектор города ухнул вниз так, что содрогнулся весь Леринзье.

Постепенно мы начали удаляться от центра – на окраине паника была поменьше, но и отрядов вооруженных паучников уже не встречалось.

Финалом стала схватка с тремя пограничниками у косо натянутой лестницы вроде того «пригородного» каната, по которому мы попали в Леринзье. Двоих из них очень быстро вырубил Чоча, а третьего одолели мы с Крантом. На всякий случай я вывел из строя и саму лестницу, перерезав оба каната.

Потом мы некоторое время бежали по редколесью, петляя и заметая следы, перебрались через мелкую речушку, преодолели холм. На краю рощи Чоча выдохнул: «Хватит!» – и повалился в траву. Лата опустилась рядом, паучник, широкая грудь которого тяжело вздымалась под рубахой, бросил лезвийный бич и присел на корточки. Я несколько раз обошел вокруг дерева, прислонился спиной к шершавому стволу и медленно сполз вдоль него.

– А где ледяга? – спросил Крант.

Я поднял глаза и не обнаружил уже привычную нелепую фигуру с алыми подтяжками.

– Не знаю, – ответил я. – Даже не помню, когда он отстал. Вы помните?

Чоча не ответил, а Лата пожала плечами:

– Кажется, в последний раз я видела его на окраине Леринзье. А потом… – Она еще раз пожала плечами и склонилась над Чочей.

Паучник встал и рывком оторвал рукав рубахи. На смуглом мускулистом предплечье змеился длинный разрез, след от удара лезвийного бича. Из раны сочилась кровь.

– Малявга, ды не могла бы бередянудь мне эду царабину, – начал он вполне любезным тоном, но Лата немедленно окрысилась на него:

– Я тебе не малявка, понял? Я куда выше тебя!

Крант осклабился, повернулся ко мне, подмигнул и произнес одними губами:

– Боевая малявга, – а затем подошел к Пат-Раям. – Гаг же мне дебя называдь? Дылда?

– Меня зовут Лата, – буркнула она. – Давай перевяжу.

Закончив с паучником, Лата вопросительно глянула на меня, но я покачал головой. Если не считать царапин, пары синяков, сломанного ногтя да шишек на голове, я, как всегда, остался цел.