"Фантастика 2023-176". Компиляция. Книги 1-20

Сделав глоток из кувшина, я сказал:

– Что ж поделать, Чоча, придется мне идти одному.

Маманя подняла указательный палец и одобрительно произнесла:

– Во! Прислушайся, Пат-Рай. И рыжие иногда говорят дельные вещи.

– Но ты разобрался в плане? – уточнил Чоча.

– Более или менее. Где Лата?

Чоча улегся обратно на лавку.

– У нее, по-моему, есть в Неводе ухажер, какой-то молодой рыбак. Может, пошла к нему. Ну, Салоник, – не вставая, он протянул руку, – отправляйся в замок один. Удачи.

Пожав руку, я сказал: «Будь здоров», – кивнул Мамане и вышел из хижины. Небо Ссылки, и раньше не отличавшееся богатством красок, окончательно посерело. Стало ощутимо холоднее, над водой поднимался пар.

Возле помоста покачивалась длинная плоскодонка с высокими бортами, заставленная плетеными верейками. В лодке ближе к носу стоял Карась с веслами в руках. На помосте торчал Старик, а Крант сидел на корточках. Когда я подошел, паучник вскочил и произнес:

– Слышь, браделла, я не знаю, для чего дебе бонадобилось в Зеленый замог, но, если хочешь, я боблыву с добой.

– Ну, это ни к чему, – возразил я.

– Уверен?

– Конечно. Если я еще так-сяк могу сойти за наемника, то ты…

– Эдо таг, – согласился он. – Но я могу бригрывать дебя.

– Лучше не надо, Крант.

– Лады. Не буду насдаивать, не даг уж я дуда и рвусь. Догда бусдь Свядая Веревга оберегаед дебя, брадуха. Можед, еще всдредимся.

Крант со Стариком ушли. Я окинул прощальным взглядом помост, желая заодно увидеть Лату, но – увы. Даже проводить не пришла… Ну и ладно, решил я, поворачиваясь к лодке.

– Давай, что ли… – Полускрытый корзинами Карась уже устанавливал весла в уключинах. – Пора двигать.

Я занес ногу над бортом, и в этот момент кое-кто давно молчавший решил напомнить о себе. В голове возникла знакомая дрожь, а затем раздался медленный, словно бы уставший голос РСЧ – реле случайных чисел:

– Пятнадцать миллионов шестьсот сорок одна тысяча шестьсот шестнадцать… Процесс личностного проецирования завершен.

Вновь дрожь.

Голос Советчика пронзительно и отчетливо пропищал:

– Быть иль не быть?

Потеряв от неожиданности равновесие, я рухнул на дно лодки, перевернув несколько корзин. Лодка сильно качнулась.

– Залез? – уточнил Карась. – Ну, поплыли…

Я не обратил внимания на его слова.

Рядом под корзинами лежала Лата и, щурясь, смотрела на меня.

Глава 15

– Он что, все время говорит стихами?

– Он все время говорит, и все время стихами!

Мы лежачи бок о бок на дне лодки, окруженные стеной корзин, и глядели в темное небо. Тихо поплескивала вода, со стороны носа, где расположился Карась, доносился скрип уключин.

– А что именно? Я имею в виду, какие стихи?

– Понятия не имею. Никогда не разбирался в сти… Ну, гад, опять!

Любовь – над бурей поднятый маяк, не меркнущий во мраке и тумане. Любовь – звезда, которою моряк определяет Место в океане.

– В реке, – машинально поправил я.

– Что ты сказал?

– Это я ему…

– А что он сказал?

– Ерунду. Любовь, моряк, маяк и мрак.

– Оптимистические стихи. Он их, что ли, сам сочиняет?

– Да нет. Советчик сиро… спроецировался в какую-то книжку и, как я понимаю, теперь может выдавать только куски из этой книжки. И угораздило же его попасть в книгу со стихами. Попался бы мне тот, кто все эти стихи написал!

– А я люблю стихи, – заявила Лата. – Не все, конечно, но про любовь – люблю.

– А я люблю темное пиво и высоких брюнеток, так что с того?

Лата вздохнула:

– В тебе романтики примерно столько, сколько у старой бандерши. Ты однобокий.

– Это я-то однобокий? Я многогранен, как граненый стакан.

– Как стакан с темным пивом? – уточнила она.

Мы постепенно возвращались к привычному стилю общения, но сейчас у меня совсем не было настроения обмениваться колкостями, так что я повернулся на бок и просунул руку под голову Латы.

– Эй, чего это ты? – удивилась она.

– Видишь, какое дело… Там, наверху, эти, – сказал я проникновенно, – звездочки. А тут, внизу… мы с тобой.

– Ну, так что дальше?

– Тебе удобно? – Я придвинулся, рассматривая ее сверху, с довольно-таки близкого расстояния.

Ее глаза на звезды не похожи, нельзя уста кораллами назвать, не белоснежна плеч открытых кожа, и черной проволокою вьется прядь.

Посмотрев на ее волосы, я уточнил:

– Желтой.

– Что желтой?

– Так, к слову.

– Опять чушь несешь?

Мы помолчали, и я спросил:

– Почему ты тоже решила плыть?

Лата замялась:

– Ну… Мне, в общем, всегда хотелось находиться в гуще событий. Я очень любопытная. А тут, знаешь, какая скука, особенно после Нижнего Нимба?

– Не знаю. Сам я пока что скуки не испытывал, даже наоборот. И это все? – Я придвинулся еще ближе.

– Все! – с вызовом ответила Лата. – Что, интересно, ты хотел еще услышать?

– Ну, я подумал…

– Что – подумал? – возмутилась она. – Что у меня коленки трясутся в твоем присутствии? Так вот, это полная чепуха… – Тут наконец она поняла, как близко я придвинулся, и Лата решительно приказала: – Немедленно отодвинься. Я, мля, порядочная девушка.

Порядочна и хороша собой?

Порядочности тесно с красотой.

Вместо ответа я склонился ниже.

– Слышишь, Рыжий! – быстро заговорила она. – Ты ж любишь высоких брюнеток, а я, если заметил, маленькая и почти блон…

* * *

– Зря, конечно, ты поплыла со мной, – через некоторое время произнес я.

– Знаешь что! – Лата уперлась ладонями в мою грудь и отпихнула. – Можно сказать, получил, чего хотел, а теперь заявляешь, что я зря поплыла.

– Ну, нельзя сказать, что получил все…