"Фантастика 2023-181". Компиляция. Книги 1-19

«Флот из трех Кораблей, большая работа, долгие, долгие усилия…» – размышлял Дайт, всматриваясь в свое изображение посреди сумрачного зала. Целых три Корабля! Мысленным усилием он выключил проектор и стал натягивать одежду. Для одного квазиразум уже выращен и отправлен к внешней планете с парой его собственных потомков, не таких даровитых, как ушедший с Йатой Тийч, перворожденный от его семени, но уже умевших поддерживать стабильность гигантского мозга. Два других зреют в теплых водах М'ар'нехади, и даже здесь, на расстоянии трети планетарного диаметра, он ощущал их сонное довольство. Еще не совсем разумные, но уже не безмозглая масса нейронных клеток и кремнийорганических тканей… Скоро их индивидуальность пробудится. Наверняка раньше, чем волосы его позеленеют, а кожу избороздят морщины.

Дайт шагнул к гравитационной шахте, ведущей на поверхность, и разблокировал входную мембрану. Осталось лишь переступить порог и подняться к свету и солнцу в струе теплого воздуха, взмыть к зелени трав и деревьев, вернуться к миру, который за многие циклы, проведенные им в забытьи, сделал крохотный шажок вперед. Он прикоснулся к мембране, всмотрелся в ее радужные переливы и вдруг застыл, пытаясь воскресить в сознании нечто важное. Какую-то мысль или дело, забытые в т'хами? Это вряд ли: транс, прерванный в нужный момент аппаратурой пробуждения, не тормозил работу мозга. Непорядок в жилище? Тоже сомнительно: его защита была совершенной и никаких тревожных сигналов не отмечалось. Что-то с его внешностью? Какой-то штрих, деталь, которую он не заметил?..

Включив проектор, Дайт снова осмотрел своего голографического двойника – на этот раз в обтягивающем светло-зеленом одеянии. Ничего! Растянув губы, что было знаком раздражения, он вызвал летательный модуль и с решительным видом направился к гравилифту. Ускользнувшее сейчас не исчезнет, вспомнится в момент контакта с квазиразумом, в миг кристальной, пронзительной ясности, дарующей власть над прошлым и будущим. Большую власть, чем та, которой обладали все Столпы Порядка на Рооне, владыки настоящего.

Наверху, в прозрачном фиолетовом небе, висел у горизонта огромный солнечный диск, расплескавший оранжевое зарево над сине-зеленой равниной. Она проглядывала между бугристых древесных стволов и плавно катилась от холмистой гряды к реке, сверкавшей в утренних лучах изумрудными блестками. Деревья хтаа стояли широким неровным кольцом на вершине холма, обступив своего гиганта-прародителя, из чьих семян, рассеянных ветром в сезоны плодоношения, поднялась и эта роща, и все другие в округе, венчавшие холмы плоскими зелеными шапками. На речном берегу белели острые кровли зданий, в которых трудились и жили местные тхо. За них отвечал Надсмотрщик Хайза, несостоявшийся Держатель Связи, способный, впрочем, общаться с малым региональным мозгом. Мозг контролировал тхо и механизмы, что извлекали из мхов, листвы и трав питательные вещества, но для фаата высшей касты, живших в холмах, это являлось побочной и не самой главной его функцией. Важнее было ментальное поле, которое квазиразумный поддерживал в округе; оно позволяло общаться и отдавать команды мысленно, не прибегая к каффу и контактной пленке.

Под деревьями хтаа, там, где холм начинал понижаться к равнине, развалились в траве четверо плотных мускулистых стражей-олков. Их гладкая кожа и безволосые черепа поблескивали на солнце, браслеты-усилители охватывали мощные предплечья, широкоскулые лица казались спокойными. Дайт, однако, знал, как обманчива их безмятежность, – олки были постоянно готовы к действию, и ничто, кроме смерти или нового приказа, остановить их не могло.

Олки берегли его покой (случалось, что работники с речного берега, не подключенные к квазимозгу, забредали в холмы), но он не испытывал симпатий к стражам, как и к прочим тхо. Ни симпатий, ни неприязни, ни сочувствия, только равнодушие и легкую брезгливость. Тхо, разумеется, были необходимой частью цивилизации, ее расходным материалом, который быстро изнашивался и быстро возобновлялся, но к истинно разумным существам они уже не относились. Тысячелетняя селекция превратила их в придатки механизмов или в бездумных исполнителей, зато обеспечила стабильность: Третья Фаза не знала противоборства мнений, массового недовольства, мятежей и войн, что привели к упадку прежние культуры.

Когда-то было иначе, но те времена миновали, подумал Дайт, окинув стражей безразличным взглядом. Он все еще чувствовал раздражение – мысль о чем-то случившемся, но позабытом, мучила его.

Летательный модуль ждал на склоне холма, обращенном к реке. Мягкий пол кабины вспучился бугром, образуя сиденье, стены подернулись дымкой, потом стали прозрачными, и сквозь одну из них Дайт разглядел длинную цепочку заваленных травой платформ, неторопливо скользивших к зданиям на речном берегу. Он никогда там не был и не общался с Хайзой, местным Надсмотрщиком. Их ранги были несопоставимы: Хайза командовал сотней-другой работников-тхо, Дайт, входивший в Связку, являлся одним из повелителей планеты.

Модуль бесшумно поднялся и повернул на юг, к узкому морю М'ар'нехади, что разделяло два материка. Тощий нагой пилот, обернутый контактной пленкой, висел в носу кабины, и, на мгновение соединившись с ним, Дайт приказал: выше!.. выше и быстрее! Сине-зеленая равнина стремительно понеслась назад, лотом бег трав, деревьев и холмов словно бы замедлился – аппарат взмыл в фиолетовое небо, горизонт раздвинулся, деревья и травы слились в однотонный ковер с серебристыми нитями рек и морщинками возвышенностей. Дайт снова коснулся сознания пилота. Тхо был счастлив: быстрый полет и слияние с машиной наполняли его радостным чувством свободы. Только полет, один лишь полет… Он относился к мирной транспортной касте и не умел обращаться с оружием и убивать. Пилоты-бойцы были другими – их радость питало уничтожение. Смерть ненавистных чужаков, гибель кораблей, пламя, пожирающее города… Жизнь как огненная вспышка, сменявшая транс т'хами, в котором они обычно пребывали.

Внизу, огибая равнину, поднялся окутанный облаками горный хребет. Горы были невысокими и живописными: по склонам, сбегая в ущелья, неслись водопады, в погасших кратерах синели озера, лиловые, желтые, белые скалы сменялись лугами и плоскогорьями, кое-где темнели пятна лесов, эндемичной флоры Роона, еще не вытесненной растениями-пришельцами. Эта местность нравилась фаата, хранившим память о прародине – не той обугленной, голой планете, какой она стала после Второго Затмения, а цветущей, изобильной, еще не тронутой цивилизацией. Так было когда-то, но те времена ушли и уже не вернутся, снова подумал Дайт, всматриваясь в мелькание красок и переливы оттенков. Они спустились ниже облаков и миновали водопады, скрывавшие отвесно срезанный горный склон; здесь, под защитой каменных сводов и силовых полей, располагался центр Связки, а за ним, в глубине скалистого массива, – координирующий мозг и шахты с боевыми модулями. Климат в этих местах был жаркий и влажный, часто шли дожди, и воды, стекавшие из переполненных озер на прибрежную равнину, порождали реки. Равнина, узкая и вытянутая в широтном направлении, граничила с морем, и за его спокойной гладью поднимался южный материк, принадлежавший Связке Йасса, самой немногочисленной на Рооне. Йасс был молод и честолюбив; он, вероятно, уйдет на первом же Корабле в поисках мира, где можно стать полновластным владыкой.

Летательный модуль снижался. Промелькнул огороженный силовым барьером заповедник, где разводили пхотов, потом поплыла навстречу высокая каменная терраса со сдвоенными голубыми куполами; их дальний край уходил в море, и там, у приемных шлюзов, бурлила вода.

Ментальный щуп коснулся сознания. Нойах, Держатель Связки Фойна… Прикосновение было осторожным, даже покорным – Нойах сознавал его силу. На Корабле, одолевшем мрак Провала, он ходил у Дайта в помощниках и особыми талантами не отличался. Тийч, улетевший с Йатой, обещал гораздо больше.

«Режим стабилен», – почтительно передал Нойах, сопроводив эту мысль визуальным образом: два больших бассейна с морской водой, и на дне – бугристые коричневые туши. По их мерной неторопливой пульсации Дайт понял, что за время его транса никаких происшествий не случилось. Скорее всего, Нойах не входил в контакт с квазиразумными, страшась рисковать: на стадии взросления они были очень чувствительны.

«Улетай. Ты больше мне не нужен».

Они разорвали контакт. В спектре эмоций Нойаха улавливались тщательно скрываемые неуверенность и боязнь – он никогда не выращивал крупный квазиразум. Действительно крупный мозг, такой, который способен управлять гигантским Кораблем и тысячами тхо. Дар Держателя Связи был редок, и на Рооне, Т'харе и Эзате пока не проявились ни новые таланты, ни перспективные генетические линии. Никого, кроме Тийча и двух других потомков Дайта. Это было немного, но и не так уж мало, если вспомнить о низкой плодовитости кса и законах наследственности, ограничивающих передачу ментальных способностей.

Модуль приземлился, и Дайт вышел, погрузив пилота в транс ожидания. Стоя на террасе, он окинул взглядом тянувшийся у ее подножия лес, прислушался к далекому рычанию пхотов и несколько раз глубоко вздохнул. Веки его сомкнулись; солнечный свет сменила полутьма, вой зверей, шум волн, шелест листвы стали удаляться, уплывать из сознания, пока в нем не воцарилась глубокая гулкая тишина. Сняв ментальный барьер, защищавший разум, Дайт потянулся к мозгу, дремавшему на дне бассейна, перебросил мысленную нить к другому, пробуждая их к активности. Они отозвались, подпитывая его энергией, сливаясь в телепатическом единстве; тьма исчезла, мир начал стремительно расширяться, включая сначала весь Роон, потом холодный Т'хар, два небольших бесплодных мира, вращавшихся за Т'харом, и, наконец, Мейтани, внешнюю планету, на спутнике которой собирали Корабли. Это являлось начальной стадией контакта – установление связи с третьим мозгом, зрелым и способным к разумному общению. Этот далекий квазиразум мог обучать своих младших собратьев много быстрее и успешнее, чем человек, даже с опытом Держателя. Если ментальная связь сохранялась, то…