"Фантастика 2023-201. Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Он пошел к своему бронеавтомобилю и, перед тем как залезть внутрь, повернулся и отдал нам честь.
С Иваном мы попрощались, наспех обнявшись. Что толку во всяких словах перед боем? Понятно, что ему будет тяжелее, чем мне. Потом, даст бог, встретимся, поговорим.
Я специально засек ради интереса: немцы открыли огонь через тридцать две минуты. Не стали ждать, когда мы их пошлем второй раз. Первый снаряд упал в реку метрах в ста справа от нас и глухо бумкнул взрывом. За первым последовали второй, третий, одни дальше, другие ближе. Оганесян, выглядывая из вырытой щели, только вздыхал, глядя на плывущую мимо оглушенную рыбу.
– Ладно, Оганесян, вот
– Давайте, товарищ старший лейтенант. Интересно же, что там творится, – согласился мех вод.
Я развернул газету и начал читать заголовки, начав с первой страницы:
– Красная армия – родное детище советского народа. Стахановским трудом поможем фронту. Будем работать вдвое, втрое производительнее.
– Это как, товарищ старший лейтенант? – спросил Оганесян. – Они могли работать вдвое лучше, а начали только сейчас?
– Ты, Оганесян, такие вопросы лучше никому не задавай, – предупредил я его. – Написали в «Правде», значит, так оно и есть. Понял?
– Понял. Про другое вопрос можно?
– Валяй.
– А Бог есть?
Я поперхнулся. Ну и разговор пошел.
– Может, и есть. В окопах неверующих мало, – вздохнул я, вспоминая свое первое ранение.
Точно так же сидел в траншее, пережидал артналет. Под Киевом дело было. Страшно было – жуть. Рядом молился молодой паренек – только что призвали, первый бой. И такое лицо у него было… Уверенное. Будто какая-то сила за ним стоит, которая убережет. Помню, как рядом раздался взрыв, в плечо меня кольнуло, я даже сразу не заметил – немцы после артналета пошли в атаку. Стрелял, кидал гранаты… Только после боя почувствовал – левое плечо онемело. И вся рука в крови. Так меня и увезли в Киев лечиться. Госпиталь эвакуировать успели только наполовину, не повезло мне. Я потом еще из оккупированного города еле вышел – чуть не сгинул. А пареньку – хоть бы хны, два осколка по каске прошлись, лишь царапины на зеленой краске остались.
– Помолиться хочешь?
– Так я не умею, – пожал плечами Оганесян.
– Сам-то откуда?
– Ереван. У нас там все храмы позакрывали, священников почти не осталось. Ой, вон, немцы идут!
Ничего в этой реальности не поменялось. Артналет – и сразу атака. В КВ гаубицы так и не попали, лишь перепахали оба берега. Зато разминирование сделали.
Той же дорогой выползали танки. Снова десяток. Только теперь «троек» было больше – шесть против четырех «двоек». «Двоечки» скромно держались сзади, выпустив вперед тройку Т-3, которые, запарковавшись чуть позади своих подбитых собратьев, высунули пушки и тут же начали долбить по нашему танку. Попадали не все, да и те снаряды, что попадали, со звоном улетали в сторону.
Наконец, прозвучал и наш ответ. Мимо. Что ж ты мажешь, Копейкин? А еще хвалился первым местом на стрельбах! Наводчик исправился на втором выстреле: правая «тройка» сильно высунулась и поздно врубила заднюю. Через несколько секунд ее башня приподнялась, медленно вспухая снизу, потом все пошло быстрее, и через секунду вместо танка стояла куча железа. Сдетонировал БК – от грохота заложило уши. Оганесян что-то победно заорал, я на всякий случай причесал из пулемета горящий танк – мало ли кого выкинуло живым. Хотя вряд ли.
– Вот теперь молодцы! – крикнул я в сторону КВ. – Давайте и дальше так, может, вылезем из этой жопы.
Разумеется, меня никто не услышал, бой разгорелся с новой силой.
Дальше дуэль происходила по тому же сценарию: немцы стреляют и ничего не могут сделать, наши стреляют и мажут. Получилось подбить еще одну «троечку», сбили гуслю, но машину
фашисты быстро подцепили тросом.– Товарищ лейтенант! Что же вы ждете, стреляйте! – Мехвод теребил меня за рукав, показывая на суетящихся немцев. Вот только стрелять было некуда – гансы грамотно прикрылись танком. Я дал несколько очередей в надежде на рикошет, но впустую.
За всем этим увлекательным зрелищем я чуть было не пропустил невнятное шевеление на том берегу – метров на двести ниже по течению. Что-то там не то было в зарослях кустов. Показалось? Может, просто упала сбитая осколком ветка? Но нет, вот они, красавчики – из-за кустов выплыла надувная лодочка, в которой сидели два гансика, а третий залезал, оттолкнувшись от берега. Что-то тяжелое хотят доставить любители лодочных прогулок на этот берег: низковато сидит лодка, чуть не черпает воду. Жаль, не узнаем, что именно. Потому что мы, в отличие от Копейкина, попали с первой очереди, отправив остатки лодки и тех, кто в ней сидели, в свободное плавание. Вода Хрестиновки окрасилась красным.
Понятное дело, немцы это просто так оставить не могли и начали лупить по нам из минометов. Ну как, не совсем по нам, в нашу сторону. После такого в реке рыбы, наверное, не осталось совсем. Но тут вскрикнул Оганесян, напомнив, что затишье и безопасность на войне – самые хрупкие вещи. Вот ты сидел и радовался жизни, а вот тебя несут твои товарищи в сторону сортировочной площадки медсанбата, используя твою шинель вместо носилок.
Мехводу, можно сказать, сильно повезло: осколок впился в его руку как раз в тот момент, когда он решил почесать свой нос. Если бы не рука, он пролетел бы дальше, к шее. Думал я о превратностях судьбы одновременно с перевязкой.
– Ну что, посмотрел кино? Теперь плати за билет.
Оганесян скрипит зубами, но терпит.
Кровь хлестала сквозь рукав весьма обильно, наверное, перебило какой-то крупный сосуд, так что еще и жгут пришлось сооружать из брючного ремня мехвода.
Пока я возился с Оганесяном, на поле боя появились новые действующие лица. Чуть меньше, чем в километре от нас, немцы начали закреплять распорки зенитного орудия 88 миллиметров, в просторечии – «ахт-ахт». Убийца танков прибыл к нам. И, скорее всего, из танка его либо не видно совсем, либо видно плохо, потому что следующий выстрел из КВ был в бесполезную «тройку», стрельбу из которой можно было терпеть хоть до вечера.
Сейчас «ахт-ахт» установят, прицелятся, пристреляются – и конец. Нашему танку осталось жить минут пять, не больше. Говорят, что из немецкой зенитки стреляли чуть не по двадцать выстрелов в минуту. Я такого не видел, но и выстрелов пять нам за глаза хватит.
Я выпустил по зенитке длинную очередь. Попал я, конечно, в небо Украинской ССР. По крайней мере, возня у зенитки не прекратилась. Когда я после стрельбы посмотрел на них в бинокль, то обслуга так же деловито укрепляла распорки. Вряд ли кто-то из них даже понял, что по ним кто-то стрелял.
– Так, Оганесян, слушай, – крикнул я мехводу, пытаясь быть громче канонады немецких танков. – Остаешься здесь, я – к нашим! Пора отходить! Сейчас из зенитки начнут лупить!
Он только кивнул и передвинулся к пулемету. Не знаю, сможет ли он стрелять одной рукой, а если сможет, то много ли настреляет, но те, кто сейчас в танке, важнее. Да и не полезут сейчас немцы под свои снаряды.
Короткими перебежками побежал я к броду. Вроде и недалеко, а время потратил. Я уже сделал первый шаг в воду, молясь о том, чтобы меня не прибило случайным рикошетом, как зенитка сделала свой первый, пристрелочный выстрел. Видать, их наводчики оказались более везучими, чем Копейкин, потому что у меня на глазах в броне КВ с таким мощным «бам» появилась дыра, как раз там, где сидят командир и наводчик с заряжающим.