"Фантастика 2023-203", Компиляция. Книги 1-22

О том, что долгожданный отпуск возможет, и даже не за горами, Дима и остальные члены экипажа «Эндевора» узнали по прибытии на «Лагранж». До этого момента «батут» работал исключительно на «приём»; график прибытия грузовых контейнеров после вынужденной паузы (Джанибеков-таки настоял, чтобы на время перелёта «Эндевора» к станции с «обручем» установку отключили) уплотнился, и теперь из обсервационного купола «жилого» бублика можно было два-три раза в сутки полюбоваться серебристо-лиловыми сполохами, возникающими в плоскости «обруча». К артефакту прикрепили два блока маневровых движков, снятых с очередного грузового лихтера, и теперь автоматика старательно поддерживала его именно в таком положении — осью на станцию.

Занимался этим тоже Дима, ставший с некоторых пор признанным специалистом по близкому общению с инопланетной диковиной. Как-то раз, швартуясь в своём «крабе» к «Лагранжу», он бросил взгляд на висящее в отдаление кольцо, и перед глазами вдруг возник кадр из «Отроков во Вселенной» — когда чужая космическая станция разворачивается на «Зарю» и начинает выдвигать нечто, похожее на ствол гигантский пушки. Это колечко тоже до чрезвычайности напомнило колоссальное дуло, уставленное точно в лоб — и ему, и всем остальным обитателям станции. Но, конечно, он оставил эти мысли при себе — в конце концов, учёные во главе с Леднёвым сочли такое положение дел безопасным, и к тому же так им было удобнее наблюдать за «обручем» при помощи смонтированной на станции аппаратуры. А кто он такой, чтобы подвергать сомнению решения, принятые квалифицированными специалистами?

— Слушай, хочу тебя попросить кое о чём. Это важно, правда. — Леднёв оторвался от записей и откинулся на спинку стула. После возвращения из рейда за «обручем» они с Димой делили каюту, и теперь, даже в недолгие часы отдыха, он вынужден был выслушивать восторженные рассказы о том, как при очередной переброске груза с Земли «тахионное зеркало» в «обруче» возникло не в виде блика, а как полноценный «горизонт событий», и даже продержалось около пятнадцати секунд. Спасение от этого было одно — планировать свой рабочий график так, чтобы отдых выпадал на то время, когда Леднёв пропадал у себя в лаборатории. К сожалению, удавалось это не всегда: астрофизик, впечатлённый тем, как ловко Дима управлялся с инопланетным артефактом, не признавал других пилотов и всякий раз требовал в напарники именно его.

…Ну, ничего, мстительно подумал Дима, теперь этому конец. Завтра улетаю на Землю, а там отпуск, за три недели которого здесь много что переменится. Глядишь, по прибытии он сумеет заполучить место в другой каюте, где сосед не будет так одержим астрофизикой — или как там называется наука, изучающая «звёздные обручи»? А может он и вовсе не вернётся на «Лагранж» — водить «краб», монтировать конструкции в вакууме, управляться со «звёздным обручем» — это, конечно, увлекательно, на надо ведь когда-то и всерьёз подумать о своём будущем? Только вчера Дима получил радиограмму от Лёшки Монахова — тот в красках расписывал «училище космических десантников», где он теперь учится на первом курсе. Профессия новая, невиданная — может, подумать о ней всерьёз? Лёшка пишет, что туда охотно берут с инженерной подготовкой, а уж ему, с его солидным опытом работы в космосе и превосходной физической формой (не зря, не зря изнурял себя на тренажёрах и сутками не вылезал из нагрузочного «Пингвина»!) дорога и вовсе открыта.

— Опять будешь уговаривать задержаться? — Дима сложил брюки от рабочего комбинезона и убрал их в сумку, поверх положил блокнот, в котором так и не удосужился вести дневник. Так, вроде ничего не забыл? — Совесть имей, а? Я три с лишним месяца жену не видел! Она у меня, между прочим, в орбитальном отеле работает, а там сплошь иностранцы, туристы. Мало ли что?

— Ну хотя бы немного… — голос Леднёва сделался заискивающим. — Недельку хотя бы! У меня как раз стартует новая программа, аппаратура с Земли прибыла, надо снова датчики вокруг «обруча» устанавливать, а кто это будет делать?

— Вася Гонтарев, кто ж ещё? Он пилот не хуже меня, и «краб» знает до винтика.

Вообще-то, на Землю должен был лететь только один из пилотов буксировщиков — второму придётся ждать, когда с земли прибудет долгожданная смена. Начальник станции, прекрасно зная об этом, не захотел кого-то обижать своим решением, и предложил Диме и Василию самим разбираться с очерёдностью отпусков. Что они и сделали, скинувшись на «камень-ножницы-бумага». Диме повезло — его кулак-камень затупил растопыренные пальцы-ножницы коллеги, оставив таким образом, за ним вожделенное место на «Эндеворе».

— Зато ты лучше всех управляешься с научной аппаратурой. Твой Гонтарев позавчера один датчик манипулятором раздавил — оправдывался потом, мол, не рассчитал, но мне-то с того что за утешение?

Астрофизик сложил руки перед собой ладонями в умоляющем жесте.

— Дим, ну никак без тебя, никак! Новые датчики — экспериментальные, их специально по моему запросу собирали. Случись что, когда ещё другие пришлют, а у меня программа исследований горит синим пламенем! Договорись с Гонтаревым, пусть он отправляется на Землю — а ты вслед за ним через неделю, когда здесь закончим…

— Ну, спасибо, разрешил… — Дима уже понял, что не сможет отказать Леднёву. То есть отказать-то он как раз может, имеет полное право но… не принято так здесь так поступать, не принято, и всё тут! Если твои знания и квалификация необходимы для успеха общего дела — изволь задвинуть личную жизнь в сторону и делать, что должен. А Нина… что ж, ждала столько времени — потерпит ещё чуть-чуть. Не всерьёз же он сказал астрофизику об иностранцах на «Джемини-Хилтон», на самом деле у него и в мыслях не было подозревать что-то эдакое.

Дима вздохнул.

— Ладно, но только на неделю! Вот придёт с Земли лихтер со сменщиками — улечу следующим же рейсом, даже и не заикайся!

— Да я в мыслях не имел… — начал, было обрадованный Леднёв, но Дима не стал его слушать. Запихнул в шкафчик сумку, которую теперь предстояло разбирать, и вышел из каюты. Надо найти Гонтарева, обрадовать его — и пусть Васька проставляется, помнится, хвастался, что приберёг на отвальную банку домашнего крыжовникового, так называемого «изумрудного» варенья. Вот Дима его и откроет, когда законный владелец отправится домой — должна же быть хоть какая-то справедливость?

IV

Я едва доплёлся до душа и из последних сил заполз под жёсткие, почти нестерпимо-горячие струи воды — и тут же ледяные, хлещущие, словно розгами, от которых кожа покрывается мелкими пупырышками, а мужское хозяйство съёживается до размеров и текстуры грецких орехов, причём лишённых скорлупы. Мышцы, всё тело, ноют, как один огромный ушиб. Полчаса с инструктором на тренировочной площадке (словечко «татами» здесь не в ходу, хотя это именно оно и есть) — и вот результат… право же, я был о себе более высокого мнения! Стиль, в котором мы с ним работали, определить достаточно трудно; больше всего это похоже на то, что у нас называли «бои без привил», когда в ход идёт все — руки, ноги, болевые захваты и очень, очень жёсткие броски. Для меня это всё вылилось в обычное избиение, в котором мой визави, похоже, поставил себе две задачи: первое — это не сломать мне что-нибудь ненароком, и второе — определить пределы моей выносливости… даже не выносливости, а готовности терпеть боль. Садист он, вот что — штатный, хорошо оплачиваемый садист, и больше ничего…

Впрочем, судить мне трудно — в «той, другой» жизни, я если и занимался боевыми искусствами, то лишь фехтованием, да и то, историческим, ну и немножко ещё ножевым боем. Удивительно, но в новой реальности этот опыт пригодился: насколько мне известно, изобретённый мной «абордаж в невесомости» набирает популярность на орбитальных станциях, и даже пошли разговоры о проведении чемпионата.

Команд-участниц будто бы планируется четыре: с «Гагарина», «Звезды Кэц», сборная орбитальных верфей и группа одиночек-энтузиастов, по большей части, «космических туристов», которым пришёлся по душе новый вид спорта. Будто бы специально для чемпионата заказали в Штатах «мечи» из флуоресцирующего вспененного пластика — оказывается, там уже вовсю их выпускают! И спонсорами этого заказа, как и финала чемпионата, который намечено провести в «Джемини-Хилтон», выступает — ни за что не догадаетесь, кто! — «Лукас Фильм» в рамках рекламной кампании «Звёздных войн». По слухам, старина Джордж вовсю лоббирует своё название для нового вида спорта, «сайберфайтинг». Три раза «ха!» — помнится, в «той, другой» жизни так именовались развлечения наших доморощенных джедаев, лупивших друг друга сначала обмотанными кислотно-яркой цветной плёнкой бокенами, а потом и специально закупленными в Китае «лайтсайберами».