"Фантастика 2023-203", Компиляция. Книги 1-22

– Стой, Свищ! – крикнул кто-то громко и предостерегающе.

Опять свист. Перед глазами нарисовался армейский ботинок. Удар и темнота.

Глава 8

Когда-то в прошлой жизни, лет, наверное, тридцать назад, я был влюблён. Такое случилось в первый и последний раз. Маша, Машенька, самое красивое имя на свете, как же мне хотелось носить её на руках, совершить ради неё подвиг. Она сидела впереди, через две парты от меня. Когда Маша поворачивала голову, чтоб пошептаться с подругой, я любовался и представлял нас где-нибудь в диком ночном лесу у костра. Неподалёку воют волки, рычит страшный медведь, она в страхе жмётся ко мне, такому сильному и смелому, мне всего лишь надо сказать: «Не бойся, я с тобой.»

Как-то окрылённый после удачных проводов Маши до дома я решился пригласить её на свидание. До того пришлось под страхом смерти пробраться в огородик Елены Ивановны и сорвать самую красивую розу. И вот я, весь такой смелый, и с цветочком заявляюсь к ней во двор, обдумывая на ходу, что говорить её маме или не дай бог папе.

А мечта моей жизни сидит на скамейке в компании трёх дворовых пацанов и посмеивается над их шутками. Я тогда не растерялся, мало ли, просто соседи сидят и болтают. Подошёл, вручил удивлённой девочке розу и позвал на прогулку. Она бы скорее всего согласилась, но вмешался самый рослый из ребят.

Со словами: «Ты кто такой? Вали в свой двор!» Он толкнул меня в грудь. В долгу я не остался, двинул рослому по носу. Началась драка. А Маша вдруг крикнула окрыляющую фразу: «Не трогай его, он мой парень!» Сердце забилось чаще, улыбка растянулась до ушей. Тут она встала между нами и почему-то толкнула меня в грудь.

– Отстань, Артур, ты мне в школе прохода не даёшь, теперь и во двор пришёл.

Почему она так сказала, я тогда не понял. Роза полетела на землю, а Маша, подхватив под руку рослого, зашла в свой подъезд. Получилось, как в той песне. «Ну а теперь малыш, отчаливай».

С разбитым сердцем я пошёл домой, но далеко не ушёл, всего лишь за дом. А там мне разбили нос и челюсть, набили кучу шишек на голове и вообще на всём теле, короче знатно попинали. Оставшиеся двое друзей рослого не стали терять времени даром, догнали и по-своему попросили больше сюда не приходить, до потери моего сознания просили. Я их потом по одному нашёл, плюнув на рослого с Машкой, там всё по-честному было.

Вот и сейчас, я пришёл в себя. Боль во всём теле, губы разбиты, нос кровит, а внутри кипит гнев. Виду, что пришёл в себя, не подал, решил послушать.

– Чех! Ну вот на хрена вы так? Это же просто запуганные свежаки! – возмущался Фавн. – Тем более помогли они мне, с креста сняли, живчиком и даже горохом поделились, нормальные ребята, – не успокаивался тот.

– Да откуда мне было знать? Тревожная кнопка дважды сработала. Подумаешь, вырубили чуть-чуть, через пару дней оклемаются, – примирительно ответил Чех.

– Чуть? Да ваш отмороженный Свищ ногами его пинал, пока не оттащили.

– Видел, – с грустью в голосе подтвердил Чех. – С ним вопрос решим! – а затем громко. – Свищ, тебя предупреждали!?

– Да ладно тебе, Чех, чо с ним будет-то? Ну, перестарался малость, с кем не бывает? Иммунный же, до свадьбы заживёт! – голос у этого Свища был молодой, нагловатый и с лёгким оттенком гнили. Приходилось с такими встречаться.

– Закрой рот, на базе решим, – безапелляционно заявил Чех.

– Кажись второй очухался, – встрял мягкий вкрадчивый голос. – Виду только не подаёт, хитрый!

– Всё уже, Кнут, не притворяйся, у хомяка зачатки знахаря есть, – это уже Фавн.

Я открыл глаза, сел и облокотился на колесо Уаза.

– Дайте ему живца!

Кто-то схватил меня за плечо, предостерегая от падения и сунул в руку бутылку. Сделав несколько больших глотков, я наконец рассмотрел своих пленителей.

В метре от меня стоял крепкий бородатый мужик лет тридцати пяти, взгляд властный, твёрдый, но не злой, видимо Чех. Сосед справа совсем уж с ним не смотрелся, тщедушный с субтильными ручками, большой щекастой головой и хитрющими глазами.

По всему периметру, стояли бойцы с автоматами, десятка полтора, может два. Чуть в стороне виновато мялся Фавн, на своих двоих мялся, говнюк. А вот слева стоял тот самый, не с кем его не спутаешь. Такие обычно при сильных ходят и во всём тем подпевают, а в одиночку, ведут себя тише воды и ниже травы. Вот только силу он недавно приобрёл и теперь ей упивался. Широко расставленные ноги, грудь колесом, взгляд наглый, глазки, однако, бегают. Этакая пантера с заячьей душонкой.

Апостол сидел в двух метрах, как и я, прислонившись к колесу, правый глаз заплыл, на бороде подсыхала кровь. Меня накрыл гнев.

– Где ребёнок? – спокойно спросил я, ни к кому конкретно не обращаясь.

– За неё не переживай, медсестричка наша занимается, – ответил Чех. – Не обессудь, парень, накладка вышла, не хотели мы так, – с виной в голосе, но не перебарщивая, продолжил он. – Нам нужно знать всё, что связано с Хромом, боевой товарищ, знаешь ли.

– Понимаю… а мне нужно поговорить вон с тем телом, – с этими словами, я поднялся и уставился на Свища. Глядя на покачивающегося меня, тот осклабился.

– Э, нет, так дело не пойдёт, мы не шпана уличная, а боевое подразделение, – отчеканил Чех.

– Неужели? – ухмыльнувшись, я потёр окровавленную челюсть.

Глаза Чеха излучали упрямство и что-то ещё, похоже тот напряжённо думал, а раз так.

– Да, ладно тебе, командир, он крут, а я свежак, который ищет справедливости, может хоть по морде разок зацеплю, и то радость. Думаю, он и сам не против, так ведь, Дрищ? – последние слова, я сказал громко, но вовсе не для Свища, который сделался красным, как рак, и подёргивался, а для остальных зрителей, развлечение же, вон как уши навострили.

Зачем я это делал? А хрен его знает, может упрямство или дурость. План-то, конечно, был, он придумывался по ходу монолога. Самый сильный удар от Свища, я получил армейским ботинком, а остальные так себе, чуть сильнее затрещины, моя битая во многих потасовках рожа достойна большего, слабак он короче.

– Командир! – к нам приблизился боец ростом за два метра и выглядел он вовсе не длинным, а скорее монолитным, руки как мои ноги, могучий торс, а морда будто из камня выточена. Илья Муромец в камуфляже. – Пусть подерутся, а мы порадуемся, страсть как душа праздника просит.

– Клепан, мы на боевом выезде. Забыл? – прозвучало это менее уверенно, чем раньше.

В ответ Клепан, состроил гримасу, мол, сам же понимаешь.

– Бардак, а не армия, – сдался Чех. – Если Свищ не против, валяйте.

– Куда он денется! Так ведь, Свищ? – утвердил и тем же тоном поинтересовался, огромный Клепан, хрустнув костяшками.

"Не зря старался. Молодец, Илья Муромец!"

– Я, я буду, – откликнулся тот на слегка завышенной ноте. – Наваляю ему.

– Давай, да, ты наш герой, – крикнул кто-то из бойцов.