"Фантастика 2023-94". Компиляция. Книги 1-16

Когда конница осторожно вошла в реку, жидкая цепь вдруг сломалась, и старки побежали в крепость. Те, кто попытались пришпорить коней, напоролись на ловушки. Неистово ругаясь, степняки стали выходить на берег. Они боялись атаки, когда часть их переправится, но ничего не было. Из крепости вяло постреливали. Когда её попытались атаковать, стрелять стали интенсивно и отбили атаку с серьёзными потерями.

Переправившись и восстановив порядок, степняки, которые уже начали становиться голодными (время приближалось к полудню), развернулись в сторону основного строя старков, занимавших позиции на косогоре. Коннице приходилось скакать вверх. Но, учитывая трёхкратное численное превосходство, степняки были уверены в победе. С гиканьем лава понеслась на строй, тот распался и побежал.

Степняки не обратили внимания, что старки бежали не одной толпой, а группами. Это казалось естественным поведением струсивших жалких пехотинцев. Когда конники уже настигали группы, задние воины неожиданно остановились и выстроили ежи. Между группами были большие промежутки, конники ринулись туда (кроме тех, кто остался на копьях старков) и опять попались в ловушки: замаскированные ямы с кольями. Буквально по трупам своих они пронеслись дальше, и неожиданно перед ними выросла вместо хаоса беглецов фаланга. А ежи тем временем успели перестроиться в тонкую, но крайне неприятную линию железной пехоты, закрывающую обход строя с левого, дальнего от реки, фланга. На правом фаланга немного не доходила до прибрежного леска. Главные силы по команде бегом двинулась с горы на конников. Степняки попытались обойти строй старков справа, но тут из леса полетел греческий огонь. Они метнулись назад, но с тыла появилась конница старков. Они попытались смять конницу наскоком, но конники метнули перед собой тот же греческий огонь. Батыр хан Эжингойн прорвался вместе с несколькими другими батырами через пламя, но барон одним ударом (это был последний удар меча из торовского булата) разрубил его пополам. При этом меч сломался, барон отбросил его и достал другой. Впечатлённые батыры стали сдаваться.

Войско степняков осталось без единого командования. И путь был вроде один: к реке. Хоть половина да спасется. Но, когда степняки подскакали к реке, там тоже загорелись греческие огни, а гарнизон крепости уже перешёл реку и поджидал прорвавшихся с копьями с другой стороны брода. Железная фаланга уже не бежала, она спокойно шла, готовясь раздавить попавших в ловушку степняков.

Из фаланги выдвинулся чуть вперёд ужасный Крис Колорин. Он легко сбросил с коня одного батыра и сломал ему хребет. Затем столь же страшно разделался ещё с тремя. И тораканы почти все полностью пали духом и побросали оружие.

Крис в этой битве получил вторую золотую пластину и дворянское достоинство. Он теперь формально имел право на свой шатёр, но в войске колонистов такой привилегией не было принято пользоваться. А вот Крису пришлось. Все единодушно отказались ночевать с ним под одной крышей.

Пленных было в два раза больше, чем старков. Поэтому обошлись с ними жёстко. Всех раздели донага, а поскольку степняки плохо ходят пешком, тем более нагими и босыми, это было почти гарантией от побега. Ноги всем связали. Затем разобрались, кто из батыров из других племён. Их отвели в сторону, вернули штаны и объявили, что они будут отпущены после выкупа: один золотой, один баран и один добрый конь за трех батыров. Отпустить просто так было бы некоторым позором для степных удальцов, а сейчас они сочли решение очень благородным и справедливым: плата была символической. Между собой они начали в шутку пререкаться, кто из них оценён в коня, а кто в барана. А затем, после того, как их покормили мясом и налили им понемногу водки, батыры, попросив из захваченных вещей пару сазов, неожиданно начали импровизировать песни, воспевая свою и старков храбрость в битве и восхваляя воинственных и честных противников, проиграть которым не стыдно.

Одного из батыров отпустили к тораканам собирать выкуп, дав ему хромающего, но в остальном нормального, коня. По обычаям степняков, если воины воевали за другое племя, выкупить должны были те, кому помогали. Потом воин и его родичи возмещали выкуп.

Далее, от основной массы воинов отделили почтенных беков и нойонов. К ним подошёл царь и сказал, что трое из них будут отправлены собирать выкуп. Беки после перепалки назвали троих счастливчиков. Царь показал на повозку, запряжённую волами, стоявшую на другом берегу реки:

— Поедете на ней.

— Но это позор. Мужчины ездят на конях.

— Вы и не будете мужчинами. А чтобы не тянули с выкупом, скажите своим, что через шесть дней со всеми остальными пленными будет проделано то же, чтобы они не мечтали сбежать на родину вместо честного выкупа. Торга не будет. Цена за каждого пленного: добрый конь со всей сбруей и пять золотых.

Цена была приемлемая, хотя всех поразила разница в подходе к чужакам и к тораканам. Вроде бы надо было лучше обходиться с соседями, а тут высказывали всяческое почтение дальним, пренебрежение и жестокость по отношению к ближним.

Беков подвели к арбе, кастрировали, обработали рану и погрузили на арбу. Тораканы завыли от страха. Они поняли, что, если их сородичи протянут, с ними сделают то же самое.

А у царя, несмотря на блестящую победу, на душе было тревожно. Во время битвы прискакал (вернее, дополз, если рассчитать время) гонец от Ликарина. Барон-таки вылез вперёд и пошёл брать то, что удержать будет тяжеловато. А отдавать обратно — сейчас, на первых порах, когда необходимо создать у всех образ непобедимых воинов и жёстких политиков, просто недопустимо.

* * *

Женщины наблюдали битву из крепости на берегу реки. Зрелище было страшное. По рассказам и книгам всё казалось гораздо менее жестоким. А здесь… Сначала лошади с выпущенными кишками, в конце дикие крики заживо горящих степняков. Да, учебный бой выглядит намного красивее.

Но всё равно главным чувством была гордость. Их мужчины оказались неизмеримо сильнее тех, кто считал себя прирождёнными воинами. Подскакав к женщинам, царь закричал:

— Менее сотни убитых и смертельно раненых граждан! Этих мы раздавили! Теперь они долго не полезут! Почти никто не ушёл!

Воины, отходящие от азарта жестокой и тяжелейшей битвы, поздравляли друг друга. Они смотрели на крепость и женщины почувствовали, что ждут теперь их поздравлений и поцелуев.

В общем, всё оказалось не так красиво и романтично, как представлялось по романам, песням и поэмам. Сражение было выиграно в первую очередь организацией и пСтом. Смелость людей была лишь основанием для этого. Без первых двух компонент смелые воины славно погибли бы, затоптанные численно превосходящими, и на самом деле тоже смелыми и умелыми в бою степняками. А сейчас смелость завлекла степняков в гибельную западню, где их боевые навыки оказались бесполезны.

На следующее утро женщины отправились обратно, подальше от обгоревших трупов, лагеря пленных и прочих "прелестей". Конечно же, каждая из них вознаградила одного из героев битвы. По мере того, как они удалялись от лагеря, неприятные впечатления сглаживались, и оставались воспоминания о смелых и сильных людях, которые шли на верную смерть с улыбкой, а ещё лучше, своим искусством повергали сильных врагов, сами оставаясь живыми. Теперь уже виделись картины: как громадные степные богатыри валятся перед невысокими ловкими старками; как батыры-добровольцы поют песни, славя смелость и благородство своих победителей; как пару часов назад безжалостно дравшийся и многократно смотревший в лицо смерти воин галантно и ласково ухаживает за красавицей, которая просто не может перед ним устоять, — и как во время ночи любви сильные воины неожиданно припадали к груди женщины и начинали плакать от страшного напряжения, которое разрядилось неистовой страстью, и от того, что только теперь перед глазами смельчака встали все ужасы и опасности, пережитые в бою. Вот так и создаются песни, романы и легенды о войне…

Вернувшись в Арканг, Ириньисса увидела прекрасное зрелище. Объединённая эскадра под ярким солнцем, движимая попутным ветром, шла на запад высаживаться в тылу Ссарацастра. И вдруг ей вспомнился в последний момент струсивший Ол, грусть заволокла её глаза и она запела:

Далёкий возлюбленный Я не знаю, мой милый, где ты. Я теперь на краю земли. Над горами встают рассветы, И идут по волнам корабли. На жемчужный песок упали Капли горькой морской воды. И в душе, как живые, вдруг встали Незабвенной любви следы. Наяву мы расстаться решили, Но приходим друг другу во сне, Парусов корабельных крылья Принесите любовь ко мне На суровом, на диком юге, Даже солнце на север идет. Донеси, моё солнышко, другу, Как душа моя ждёт и поёт. Здесь мужчины сильны и суровы, Их объятья и дружба крепки. Нерушима их честь, крепко слово, Верный меч — продолженье руки. Наяву мы расстаться решили, Но приходим друг другу во сне, Парусов корабельных крылья Принесите любовь ко мне Приходи ко мне, мой незабвенный, Паутину довольства развей, Ждёт тебя здесь подарок бесценный: Жизнь и смерть настоящих людей. Повстречаю тебя возле сходен, Расцелую на зависть другим, Здесь поймёшь ты, к чему ты пригоден, Здесь ты станешь собою самим. Наяву мы расстаться решили, Но приходим друг другу во сне, Парусов корабельных крылья Принесите любовь ко мне Вы, на север летящие гуси Передайте мой зов ему: Приходи, и к тебе вернусь я, Приходи, крепче всех обниму. Приходи, здесь героем ты станешь, Только здесь своё счастье найдёшь. Там лишь призраки слабых манят, Там без пользы душою сгниёшь. Наяву мы расстаться решили, Но приходим друг другу во сне, Парусов корабельных крылья Принесите любовь ко мне