"Фантастика 2023-94". Компиляция. Книги 1-16

– Мадемуазель Шульц, очень прошу вас не…

– Как это «не»?! Как это «не»?! – возмутилась означенная мадемуазель. – Ясно, что кадет Ниткин знает как физику, так и арифметику несравненно лучше кадета Васильчикова!..

– Вы бы предпочли, чтобы он их не знал? – иронически поинтересовался Коссарт. – На войне и на дуэли каждый стремится использовать все свои преимущества.

– Константин Фёдорович! – вспыхнула госпожа Шульц. – Я с радостью подискутирую с вами о войнах с дуэлями, но не здесь же! Кадет Васильчиков! С чего всё началось? Почему кадет Ниткин стал вас оскорблять?

Стёпка замигал.

– Мадемуазель Шульц! – Начальник шестой роты, подполковник Ямпольский, появился среди других офицеров. – Что происходит? Отчего вы допрашиваете моего кадета?

Вид подполковник имел крайне раздражённый и недовольный.

– Не допрашиваю, Владимир Аристархович, а выясняю все обстоятельства, что привели, изволите ли видеть, к вызову на дуэль!

– На дуэль? – удивился Ямпольской. – Ну и ну. Мой кадет вызвал вашего?

– Да, кадета Ниткина.

– Господин подполковник, господин подполковник! – немедля наябедничал Васильчиков. – Кадет Ниткин сказал, что, что… дав… диф… дефергацией меня по замкнутой конуре!..

– Чего? – изумился ещё больше начальник «шестёрки». – Какой ещё «дефергацией»?!

– Осмелюсь доложить, ваше высокоблагородие, дивергенцией, – с невесть откуда взявшейся смелостью доложил Петя Ниткин. – Дивергенцией по замкнутому контуру.

Ямпольский аж замер.

– Так моих кадет ещё никто не посылал. Даже я сам.

– Владимир Аристархович, я прекрасно знаю кадета Ниткина, – вновь вмешалась Ирина Ивановна. – Он никогда не затеял бы ссоры первым!.. К тому же использование терминов из высшей математики даже в таком контексте никак не является смертельным оскорблением.

Ямпольский фыркнул, подкрутил усы.

– Оскорбление, m-lle Шульц, есть оскорбление. Мой кадет, в полном соответствии с правилами корпуса, вызвал обидчика на дуэль, обратившись к старшему начальнику. А чем же ответил кадет Ниткин? Что выбрал он оружием? Капитан Коссарт, что вообще происходит? Госпожа Шульц уже назначена воспитателем седьмой роты вместо вас с капитаном Ромашкевичем?

– Физику, – мрачно сказал Коссарт. – Или арифметику. Кадет Ниткин в качестве оружия выбрал эти два предмета.

На подполковника он взирал так, словно сам бы с удовольствием вызвал того к барьеру.

– Физику, подумать только! – искренне возмутился Ямпольский. – Дуэль, господа, решается старым добрым поединком. Стрельба исключается, остаются английский бокс, французская борьба, испанское фехтование или, на крайний случай, рукопашный бой. А что предложил ваш кадет?.. Арифметику? Полноте, я, наверное, ослышался. Что это за дуэль, господа?.. Это хитрость, ловкость, умение быстро соображать. Но не дуэль.

– Совершенно с вами согласна, господин подполковник, – вдруг медовым голоском пропела Ирина Ивановна. – Это никакая не дуэль, всё давно пора прекратить, ибо дело не стоит выеденного яйца.

– Прекратить… – с неопределённым выражением сказал Ямпольский. – Вы пользуетесь – я бы добавил, беззастенчиво пользуетесь – рыцарственным к вам отношением, защищая своих подопечных. В моё время устроивших подобную свару младших кадет попросту бы оставили без отпуска и обеда, лишили бы права на форму, а коль не внимут – высекли бы без долгих антимоний. Всё, достаточно! Как старший по званию – приказываю разбирательства прекратить. На кадета Васильчикова налагаю взыскание за излишнюю прямодушность; на кадета Ниткина – за излишнюю хитрость. У нас тут не суд присяжных, кадет. Хитрые ораторские приёмы здесь не сработают. Прошу запомнить. Ваш начальник роты, кадет Ниткин, получит от меня официальную записку с наложенным взысканием. Всё, господа, возвращаемся к работе, возвращаемся! Каток сам себя не расчистит. – Подполковник повернулся и, набросив башлык, отправился восвояси, вовсе не собираясь оставаться со своими воспитанниками.

«Так нечестно!» – вновь едва не завопил Федя.

Ирина Ивановна опять успела первой, крепко сжала ему плечо.

Шестая рота, понимая, что дело пахнет керосином для всех, потихоньку-полегоньку отходила, прикрываясь широкими лопатами-скреперами.

Коссарт и Ромашкевич обменялись мрачными взглядами.

– Седьмая рота! Не стоим, не стоим! Кто хочет на коньках кататься, тот и каток расчищать должен!

…Но почему-то всем в седьмой роте о коньках не хотелось сейчас даже и думать.

* * *

Однако они напомнили о себе сами, причём тем самым способом, что и положено. Обычно почту раздавал кто-то из отделенных начальников после занятий; но Ирина Ивановна Шульц дожидаться не стала.

– Кадет Солонов! Задержитесь, пожалуйста.

Занятия только что закончились – классным сочинением «Сказки Пушкина и ихъ уроки», – и кадеты устало тащились в коридор. Пальцы у всех покрыты чернилами, даже у аккуратного, словно смолянка, Пети Ниткина. Ирина Ивановна требовала самое меньшее пятьсот слов, и притом отнюдь не «воды».

– Вам письмо, Фёдор. – В дрогнувшую ладонь бравого кадета лёг маленький розовый конверт с волнистой каймой. Адрес начертан идеальным николаевским рондо; а в самом низу, где должен наличествовать отправитель, значилось то самое: «…Корабельникова Елизавета».

– Ступайте, кадет, да не забудьте послать ответ. Можете отдать мне в руки.

Письмо Фёдор поспешно спрятал за пазуху. И не показал никому, даже другу Пете. И вскрыл очень осторожно, не разорвав, а разрезав конверт.

Против всех ожиданий, писала Лиза очень просто.

«Дорогой ?едя! Конечно, я приду и буду кататься съ тобой. Напиши, во сколько и гд? мы встр?тимся. Твой другъ Лиза».

Фёдор выдохнул и несколько мгновений посидел с закрытыми глазами. Потом кинулся тщательно прятать заветное письмо под внушительной стопкой писчебумажных принадлежностей на самом дне одного из ящиков.

Он не знал, почему и отчего, но его и в самом деле «затопило радостью», как выражались в романах.

Оставалось только написать ответ.

* * *

Государев каток открывался в субботу, при значительном стечении народа. Большое пространство на озере Белом расчистили от снега, обнесли оградой, поставили здоровенные кадки с живыми елями. В нарядных павильончиках, разукрашенных палехской росписью, дымили огромные шестивёдерные самовары, тут же продавались горячие пироги «со всем, что в погребе нашли», как выразилась Ирина Ивановна Шульц, вновь взявшая шефство над седьмой ротой.

Ворота в дворцовый парк широко распахнуты, и бородатые ветераны роты гвардейских гренадер в высоченных медвежьих шапках застыли на постах. Народ валил валом, и стар и млад – угощение на Государевом катке хоть и не бесплатное, но куда дешевле, чем у уличных разносчиков.