"Фантастика 2023-94". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
– Молодцы, ребятушки, – услыхал Фёдор. – Благодарю за службу, Константин Сергеевич. Предаюсь в руки ваши, но сперва…
– Да, государь. Августейшее семейство…
…Их содержалось тут всего трое. Сам государь, наследник-цесаревич и его брат, великий князь Михаил. Женщин, по счастью, не тронули, они укрылись кто в Царском Селе, кто в Павловске. Великие князья разбежались кто куда, Временное собрание даже не сочло нужным их арестовывать.
Фёдор не помнил, как оказался на улице, как первая рота устраивала освобождённых в кузовах, собой прикрывая их от случайной пули. Михаил немедля потребовал «ну хоть какого-нибудь оружия, не могу
Но на этом везение господ кадет закончилось. Нестройная толпа бежала от Литейного, другая – ей навстречу по Шпалерной от Таврического дворца.
– Воротников! Пулемёт!..
Но Севке не надо было ничего объяснять. Он встал потвёрже, широко расставив ноги, утвердил свой «гочкис» прямо на крыше кабины, и над головой водителя – то есть Фёдора Солонова – разверзся настоящий ад.
– Гони! – крикнул Две Мишени, оказываясь на сиденье рядом с Федей. В руках у полковника уже оказалась чья-то «фёдоровка» и целая россыпь магазинов рядом.
Деваться было некуда, оставалось только лететь прямо в гущу набегавшей толпы. Кажется, все, кто был сейчас в кузове Фединого грузовика, кто висел на подножках, открыли сейчас пальбу, и бросившиеся было им наперерез люди стали падать, рассыпались, вжимаясь в стены.
Бахнул ответный выстрел, затем ещё и ещё.
«Господи, только б не в радиатор. И не в колесо. И не в…»
«Гочкис» над его головой ревел несытым чудовищем, Фёдор едва не оглох. Рядом с ним опустошал магазин за магазином сам полковник; дзинькнуло пробитое навылет ветровое стекло, аккуратная круглая дырочка, и пуля засела в стенке кабины в дюйме, наверное, от Фединого уха.
Но Севкин пулемет сделал своё дело. Толпа перед грузовиками рассеялась, она тоже оказалась в западне: из кузовов стреляли кадеты, и стреляли метко.
Вылетели на Литейный, помчались дальше по Шпалерной, завернули на Гагаринскую, потом – Пантелеймоновская, мрачная кирпично-алая громада Михайловского замка по левую руку, облетевший Летний сад по правую. Лебяжья канавка, Садовая улица, трамвайные рельсы – поворот, Фёдор, поворот!..
Стрельба стихла – не в кого было стрелять; однако совсем рядом, ниже по течению Фонтанки, там, где пересекал её великий Невский и кони Клодта застыли в вечной борьбе, – там палили вовсю, и из множества стволов.
Остались позади и Михайловский сад, и цирк Чинизелли, и мост, где тоже держались верные государю; Фёдор понимал, что задумал Две Мишени с остальными офицерами: собрать всех, кого можно, и прорываться из этой западни, где всё равно долго не продержишься – иссякнут запасы.
Должны оповестить всех, кого успеют, самокатчики уже мчат по всей Фонтанной дуге, до самого устья, до Балтийских заводов и порта. Пришли немцы, прикатили по Николаевской железной дороге (что мы знаем наверняка), а, скорее всего, ещё и по Царскосельской, и по Варшавской. Балтийская, где держали вокзал младшие, где стоял бронепоезд, им едва ли удобна, в худшем случае – ну пригонят свой эшелон; а наши тогда скажут, так а мы что, мы ничего, мы отряд «Заря свободы», бьёмся, значит, изо всех сил. Красных знамён и лозунгов там на три таких отряда хватит.
Но сейчас надо идти на прорыв, кому-то придётся прикрывать отход, и Фёдор знал, кому именно.
У Аничкова моста, когда три грузовика с первой ротой подлетели к нему, бой уже стих. Немцы сноровисто заняли оставленную «первым красногвардейским» баррикаду, но иных лавров не снискали: один «мариенваген» тяжело и трудно чадил, уткнувшись носом
в гранитное основание левой скульптуры, да лежали на брусчатке тела в мышино-серых шинелях. Тел было много, десятка два.Первая рота не орала, не размахивала руками – подъехали в молчании, почти что траурном; но Фёдор видел, как вспыхнули лица у Коссарта с Ромашкевичем, как они, в свою очередь, кинулись к младшим кадетам – тихо, мол, тихо, господа!..
Хотя едва ли тайна их удержится хоть сколько-нибудь долго, подумал Фёдор. Немцы не дураки, уже небось тоже забрались на крыши, сверху углядят…
Однако войск у моста явно прибавилось – подошли гвардейцы из разрозненных полков и батальонов, Федя заметил и людей в гражданском – добровольцы.
Государь приподнялся в кузове, взмахнул рукой – Две Мишени разом кинулся, прикрыл собой:
– Ваше величество!..
– Поздно мне уже пулям кланяться, – услыхал Фёдор.
– Нет, государь!.. Ни в коем случае!.. Пригнитесь!
– Довольно гнулись. – Император с усилием вставал, и, глядя на него, вставали разом и цесаревич, и великий князь Михаил. Оба бледны, гусарской лихости не видно, но вставали!..
– Нет! Нет, ваше величество! – теперь бросились уже и Коссарт, и Ромашкевич, и другие офицеры-гвардейцы – мундиры у всех измяты, многие в побуревших от крови бинтах. – Отсюда надо уходить, немедля!
– Первая рота останется прикрывать отход, и мы, их воспитатели, вместе с ними, – услыхал Фёдор.
– Мальчишками мы отродясь не прикрывались и прикрываться не будем! – возмутился Михаил Александрович. Цесаревич деловито кивнул, соглашаясь:
– Государь и отец наш, вам надлежит немедля покинуть…
– Тих-хо! – рыкнул император, и голос его, почти семидесятилетнего, враз заставил всех умолкнуть. – Останутся добровольцы. Только добровольцы! Которых я, – обвёл он взглядом толпу, – выберу сам. Вы, полковник, поведете своих кадет на прорыв, прочь из города. Вместе с наследником-цесаревичем и братом его. Ти-хо! – на сей раз это предназначалось сыновьям, немедля принявшимся громко протестовать. – Вам – хранить трон российский! Династию! Страну и народ! А нам из нашей же собственной столицы бегать невместно.
Трудно сказать, чем бы всё это закончилось, но в этот миг другая сторона Фонтанки заполыхала выстрелами. Прямо посреди моста, совсем немного не долетев до баррикады, разорвалась мина, осколки звонко ударили в гранит клодтовских постаментов.
Германцы сообразили, что к чему, а может, получили наконец известия о случившемся на Шпалерной.
«Нам не дадут уйти», – осознал Фёдор.
Кажется, к тому же выводу пришёл и полковник.
«Сейчас скомандует „в штыки!“» – мелькнула страшная мысль. Страшная, но в то же время и пьянящая, затягивающая своей гибельной прелестью…
– Стрелки-отличники! Ко мне! – распорядился Две Мишени. – Подполковник Коссарт, подполковник Ромашкевич, головой отвечаете за безопасность августейших особ! Прорывайтесь на вокзал, берите эшелон и уходите!.. Мы вас нагоним!.. Первая рота, занять позиции!.. Солонов, уступите место за рулем!..
Казалось, невозможно быстро исполнить такое приказание.
Но спустя считаные мгновения грузовики с рычанием уже неслись вниз по набережной Фонтанки, облепленные людьми так густо, что почти не видно было колёс. Следом за ними торопились гвардейцы, хотя и далеко не все, большинство осталось с кадетами. Осталась и часть добровольцев, прилично выглядящий господин с дорогим охотничьим штуцером и огромным оптическим прицелом на оном элегантно поклонился Фёдору, приподняв котелок.