"Фантастика 2023-94". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
И только пятого января с вокзалов приазовья начали уходить эшелоны.
Александровских кадет подняли по тревоге, внезапно, и утром, в стылой тьме, под мелким снежком, они уже грузились в вагоны.
Был среди них и прапорщик Федор Солонов. Хотите верьте, хотите нет, но тяжёлая рана его зажила всего за два с небольшим месяца.
Паровоз нёсся через запорашиваемую снегом степь, а Федор сидел в теплушке, подле остывающей печки и вспоминал, как оставлял Елисаветинск в прошлый раз, семь лет назад — с семьёй, в вагоне первого класса, преисполненный надежд, радостный, счастливый…
—
Вторая рота, посаженная обратно за парты, страшно этим обстоятельством возмущалась.
— Мы обязательно победим, — с непреклонной убеждённостью сказал Аристов.
— Не как те?
— Не как, Фёдор. Никаких атак густыми цепями на пулемёты. Нас мало, красных всегда больше будет, в разы. Недостаточно сказать, воюем, мол, не числом, а умением, потому что умение это — откуда взять?
— Но мы же знаем, как не надо, верно?
— Знаем, Федя. Вот почему добровольцы и не рвались грудью останавливать красных. Они бы просто продавили нас массой. Их много, они поверили большевикам, они думают, что им и впрямь будет сейчас и земля, и воля, и заводы рабочим, и прямая народная демократия. Казачков-то красные сагитировали уже. Верховые полки чуть ли не все за ними двинулись. Низовские ещё держатся, но уже заколебались.
— Большевики больше пообещали?
Две Мишени поморщился.
— Да нет. Не больше. Земля-то, она и так у казаков. «Бар» пресловутых на нижнем Дону, считай, что и нет. А какие имеются — немногие — так сами из казаков. Имения не слишком большие.
— Тогда что ж такое им посулили?
Аристов вздохнул. Отвечать ему явно не хотелось — тем более, что к разговору стали прислушиваться и другие кадеты первой роты — но всё-таки он ответил:
— Грабить им разрешили. «Буржуев», «богатеев», тех самых «бар» несчастных, какие сыщутся. На селе, в городах — неважно.
— И казаки повелись? — с ужасом спросил кто-то, кажется, Варлам Сокольский.
— Повелись, не повелись, а только «красные казаки» теперь перед нашим фронтом, — строго сказал полковник. — И они уже не верные слуги престола, а изменники присяге, государю и отечеству. И поступать с ними надлежит соответственно. А теперь слушайте меня внимательно, господа прапорщики!.. План на завтра будет таков…
Утро шестого января выдалось на славу. Ясное, с лёгким морозцем. Эшелон разгружался на станции, кругом — голая степь, правее, у самого горизонта — террикон. Тянутся вдаль узкие полосы леса, всё, что можно и что нельзя — распахано, стало полями.
Серые шинели, серые папахи — первая рота почти невидима. Она не закапывается в землю, нет, она рассыпается по облетевшим лесополосам, по которым идёт прямая, как стрела, дорога.
Рота невелика. Всего шестьдесят человек, а по штатам военного времени полагалось бы иметь двести тридцать пять. Но зато на эти шестьдесят — дюжина ручных пулемётов,
а у остальных — верные «фёдоровки». Приготовлены гранаты, снаряжены запасные магазины, «стрелки-отличники» в последний раз проверили оружие.Привезший их эшелон загудел, задымил и двинул в обратный путь, даже не переформировываясь.
Время, когда ждёшь, растягивается тягучим киселём. Федор Солонов ждал, застыв и даже не ощущая мороза.
Перед отправлением им выдали валенки с галошами. А ещё он надел две пары подаренных великой княжной носков. Она была права — сухие и согретые ноги зимой на фронте — первое дело.
А потом впереди показалась колонна.
Ещё до этого весть принесли разведчики. По рядам первой роты понеслось — идут, идут, идут!
Федор лишний раз ощупал снаряженные магазины. Страха не было — вернее, был, но тот, что помогает тебе быть осторожным, хитрым, выносливым, а не заставляющий бежать без оглядки, бросая всё на свете.
И точно. Конная колонна красных шла, словно на парад. Под знаменем. Без головного дозора — словно и не на войну, а на парад.
И, когда она подошла совсем близко, грянули выстрелы, почти в упор.
Федор выстрелил в человека на коне, ехавшего рядом со знаменосцем, в добротном полушубке и с деревянной кобурой маузера на боку, по виду — явно командир. Всадника смело с седла, опрокинуло на спину, швырнуло под копыта другим лошадям; и после этого Федор уже стрелял, как мог быстро, одиночными, почти не целясь, но и почти не промахиваясь.
Угодившие в засаду красные кавалеристы поспешно разворачивали коней, кто-то пытался отстреливаться, но головной эскадрон полег почти полностью. Следовавшие за ним попытались было развернуться лавой, подались в поля правее и левее от дороги, но на заснеженной земле видны были лучше, чем на ладони. Пулемёты первой роты сбивали всадников, падали несчастные лошади, и очень скоро все конники, кто мог, уже мчались прочь, немилосердно работая нагайками.
Тел на припорошенной земле осталось очень много.
— Доложить о потерях! — гаркнул Две Мишени.
Таковых не оказалось. Никто не был даже ранен.
— Поздравляю с успехом, молодцы!
— Рады стараться! — дружно ответили кадеты.
Двинулись той же дорогой, какой проскакал совсем недавно самоуверенный неприятель. Конный дозор отправился вперёд, выдвинулись и боковые.
Окрестности Юзовки густонаселены, села тут богатые, спрос на провизию всегда был высок; вскоре дорога вывела роту полковника Аристова на сельскую околицу. Дозорные до этого прислали вестового, с донесением, что противник тут не задержался, отступил дальше, к городу.
Евдокиевка, ближний пригород Юзовки, имевшая около тысячи жителей, торговлю бакалейными товарами некоей Прасковьи Ивановны Молотковой, мельницу купца Синаревского, а также двух торговцев пивом — Игнатищева и Кузякина — была красными оставлена без боя. Они даже не успели испортить телеграф.
Телеграфист, правда, сбежал, но Две Мишени лишь пожал плечами и сам сел к аппарату.
Вестовые помчались к другим отрядам, прикрывавшим дерзкую горстку кадет с флангов.
Отбив телеграмму, Аристов махнул своим: