"Фантастика - 2024". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
Но мужчина ничего не сделал. Может, из-за упрямой твердолобости, смущения или стыда — Лиам не знал. Вместо этого он схватил протянутую Линкольном руку и пожал ее.
— Рад снова тебя видеть.
Через несколько минут они уже ехали по шоссе I-90 на запад, направляясь к центру города. Движение по обеим сторонам дороги было перегруженным. Лиам смотрел на сгорбленные здания, на проносящиеся слева железнодорожные пути, на людей, ожидающих на станциях и закутанных в шерстяные пальто, шарфы, перчатки и шапки.
Он не любил толпы и города — они заставляли его нервничать, напоминая о стрессе пребывания вне дома, где никогда нельзя было ощущать себя в безопасности,
Барабаня пальцами по рулю, Линкольн продолжал задавать безобидные вопросы о том, как прошел полет, рассуждать о плохом бортовом питании и неважном обеспечении безопасности, но его налитые кровью глаза продолжали метаться в сторону Лиама, сидящего сзади.
Именно так обычно Линкольн и поступал — заполнял неудобные паузы пустяковой болтовней, притворяясь, будто все было в порядке, даже если на них обрушилась крыша.
Брат вел себя так с тех пор, как они были детьми, и оба хотели притвориться, будто драки и криков за дверью их спальни не существует.
Автомобиль свернул на бульвар Уэст-Джексон. Впереди, в нескольких кварталах, показалась Сирс-Тауэр — небоскреб из черного алюминия и бронзового стекла, возвышающийся на высоте ста десяти этажей. Вроде бы сейчас ее переименовали в Уиллис-Тауэр, но Лиаму было плевать.
— Погода становится все хуже, — Линкольн наклонился вперед и вгляделся в сгущающиеся облака. Туман окутывал верхушки небоскребов, словно тюль. — Хорошо, что твой рейс не задержали.
— Надвигается еще одна сильная метель, — продолжила беседу Джесса. — Несколько недель будет очень холодно. Температура упадет существенно ниже нуля. Своего рода рекорд. Безумие какое-то.
Лиам уставился на кирпичные многоквартирные дома, мелькающие за окном. Резкие звуки гудков и грохот отбойных молотков атаковали его слух. Мимо проплыл богато украшенный белокаменный вокзал Юнион-Стейшн, тротуары кишели туристами и покупателями.
Лиаму хотелось что-нибудь сказать. Он желал вернуть назад последние четыре года. Хотел бы исправить то, что произошло между ними.
— Ты голоден? — спросил Линкольн. — Давай заедем к «Джордано» на ланч. Нельзя посетить Чикаго и не поесть их пиццы. Потом прогуляемся по Великолепной Миле [2] , а перед ужином посетим парк Миллениум и Клауд Гейт [3] . В пять вечера у нас заказан столик в ресторане «Метрополитен» с родителями Джессы. Ты ведь помнишь их со свадьбы?
Лиам неловко поерзал на заднем сидении. Он устал от утомительного путешествия и от того, что его окружало столько людей и потенциальных угроз. Мужчина злился на себя и очень беспокоился о Линкольне. Осмотр достопримечательностей являлся последним, о чем он думал.
2
Одна из самых знаменитых торговых улиц в мире, расположенная на участке Мичиган Авеню (Michigan Avenue) к северу от реки Чикаго (Chicago River).
3
Облачные врата — скульптура, расположенная в парке Миллениум.
— Тебе не стоит делать все это ради меня. Мне не нужно…
— Чепуха! — слишком громко ответил Линкольн. — Ты в прекрасном городе в канун Рождества! Думаешь, мы позволим тебе бродить по нашей скучной и тесной квартире?
Именно этого Лиам и хотел, но все же промолчал.
Мужчина сказал себе, что прилетел сюда ради Линкольна. И Джессы. И неважно нуждался ли брат в нем или нет, он уже здесь. Так что придется выдержать следующие несколько часов вынужденного общения. В конце концов, такое случилось не впервые.— Мы хотели отвезти тебя на смотровую площадку. Но уверен, что в такую погоду ты ничего не увидишь. Попробуем съездить туда завтра, если ребенок не родится.
— Вы уже выбрали для него имя? — спросил Лиам, цепляясь за слова, чтобы найти хоть какие-то точки соприкосновения.
Джесса повернулась к нему и закатила глаза.
— Ты же знаешь, что твой брат не может ни на что решиться.
— Скажу, когда увижу его, — Линкольн продолжал болтать о туристических достопримечательностях, его гортанный голос становился все выше и выше, заполняя пространство авто. У Лиама скрутило живот. Он видел брата насквозь. Чем больше Линкольн волновался или расстраивался, тем громче и быстрее говорил.
Несмотря на то, что братья считались близнецами, кроме одинаковой внешности, у них не было ничего общего. Линкольн всегда вел себя дружелюбно и был общительным человеком. Лиам же являлся полной противоположностью. Он был спокоен, серьезен и вдумчив.
Внутри снова зародилось сожаление. Лиам оказался ужасным братом. И подвел Линкольна. Не стоило покидать его так надолго.
К сожалению, мужчина плохо ладил с людьми. Всегда, если быть честным. Хотя, это был всего лишь предлог.
После того, как семь лет назад умерли их родители — двое, сидевшие в этой машине, были единственными людьми, которых он любил. Лиам провел много времени, избегая всего, с чем не хотел сталкиваться, и упустил то, что действительно имело значение.
Но теперь он будет стараться лучше. И не позволит своему упрямству снова встать у него на пути. Лиам поговорит с Линкольном и все исправит…
— Какого черта? — произнёс Линкольн. — Что с приборной панелью?
Лиам перевел взгляд на переднюю часть машины. Цифровой экран моргнул, а затем выключился.
Машину тряхнуло с таким скрежетом, какого мужчина никогда раньше не слышал.
— Эй! — взвизгнула Джесса. — Что происходит?
— Какие-то проблемы! — Линкольн вывернул руль. — Приборная панель не работает! Колесо заело…
Что-то огромное врезалось в них сзади.
Глава 2
Автомобиль заполнил оглушительный звук. Металл скрежетал о металл.
Джесса закричала.
«Ауди» дернулась вперед, пробитая каким-то автомобилем или грузовиком, врезавшимся в нее сзади.
— Я не могу остановиться! — Линкольн ударил ногой по тормозам. Не помогло. — Ничего не работает!
«Ауди» неслась прямо на белый внедорожник. У Лиама было всего лишь мгновение, чтобы сгруппироваться и упереться в спинку переднего сиденья, прежде чем произошло столкновение.
Автомобиль влетел во внедорожник, и мужчина ударился головой о спинку сиденья, а ремень безопасности врезался ему в шею.
Лиам моргнул и поднял голову. Боль пронзила его спину. Он застонал, инстинктивно ощупывая ребра и голову в поисках переломов или открытых ран.
Ничего.
Все медленно возвращалось в фокус. Коричневые кожаные сиденья. Рюкзак, упавший на пол. Тусклый дневной свет струился через задние окна.
Лобовое стекло было разбито. Из-под искореженного капота валил пар. Сквозь клубящееся облако Лиам разглядел смятую заднюю часть белого внедорожника.