"Фантастика 2024-10". Компиляция. Книги 1-18
Шрифт:
— Мы практиковали… навыки выживания…
В какой-то момент появились Кебил с Гафсом и с трудом перевернули тело Никлауса, чтобы профессору было удобно заняться ранами.
При взгляде на залитую ярко-алой кровью рубашку у меня внезапно закружилась голова, а во рту появился привкус чего-то до отвращения противного и горького.
Развернувшись и смотря четко перед собой невидящим взглядом, я твердым, уверенным шагом направилась к выходу.
Все внутри рвалось зуда, где, стоя на коленях, Темные пытались спасти жизнь Никлаусу. Хотелось положить тяжелую голову Тринадцатого к себе на колени и, успокаивающе поглаживая
Но вместо этого я концентрировалась на табличке с крупной надпись «ВЫХОД» и механически переставляла ноги.
Раньше мне казалось, что нет на свете ничего хуже, чем тренировки у Быка, тянущиеся целую вечность лекции профессора Карода и сладкий кофе с перцем. Оказалось, что хуже — это когда внезапно очнувшаяся от комы совесть начинает капать тебе на мозг.
«О чем ты думала? — бубнила вышеупомянутая. — Ну и что с того, что он Тринадцатый! Вспомни, как он заботился о тебе, как переживал и защищал. Ты же ведь магией можешь пользоваться только благодаря его Светимости».
«Действительно, о чем ты думала в тот момент, когда наносила ему две последние раны?» — ворчал с ней на пару салатовый дракончик.
О чем думала? О том, что дерусь с Тринадцатым!
В сознании засела навязчивая мысль, что Доставала непобедим, неуязвим и способен отразить любую мою атаку. Да я сама не ожидала, что так выйдет!
«Девочка, к чему эти отмазки? Ты же Светлая! — бушевала совесть. — Ты не дырки в нем протыкать должна была, а решить все мирным путем…»
«Еще чего!» — возмутился боевой дух.
«А ты лучше помалкивай! — окончательно вызверилась совесть. — Тебя у порядочной девушки вообще быть не должно».
«Что?! Да я тебе сейчас за такие слова…»
— А ну-ка все заткнулись! — зло рявкнула я, крепко сжимая кулаки.
Прозвучало до того значительно, что парочку первокурсников испуганно прижало к стенке, а боевик с третьего курса машинально призвал одну из защиток.
К счастью, испугались не только окружающие люди. Внутренние голоса решили, что будет лучше взять паузу и коллективно помолчать. Но от царящего внутри безмолвия стало еще хуже.
Плюнув на оставшиеся пары, я убежала к себе в комнату, схватила Рокки в охапку и целый час наматывала круги вокруг парка, изредка поглядывая в сторону медблока — не понесут ли раненого Тринадцатого.
— У-у-у… — обессиленно пропищал щенок, падая брюхом на землю и жадно хватая холодный воздух широко открытой пастью.
— Устал? — недоверчиво глянула на песика.
— Гауф! — звонко подтвердил Рокки и вяло забил хвостом.
— Давай, мальчик! Вставай! Еще пару кружков и домой, — бодрым тоном позвала я щенка, похлопывая себя по коленкам.
Рокки грустно посмотрел на меня, еле-еле поднялся на дрожащих лапах и… обессиленно рухнул в ближайший сугроб!
— Я тебя на ручках домой не потащу! — крикнула маленькому кабанчику и медленно потрусила к общежитию.
Сделав шагов восемь по запорошенной свежим снежком дорожке, услышала за спиной душераздирающий писк: «и-и-и!» и обернулась:
— И не мечтай, лентяй!
Сделав еще десять шагов, я все-таки не выдержала и украдкой обернулась назад. Рокки, с понуро опущенной головой, плелся в паре метрах и, судя по угрюмой мордочке, молча проклинал злую, бесчувственную хозяйку.
Перед
глазами тут же промелькнула картинка раненого Никлауса, залитая кровью грудь и суетящиеся вокруг Темные. Резко махнув головой, чтобы отогнать непрошеное воспоминание, я прибавила шаг и уже через пять минут вернулась к себе в комнату. Едва переступив порог, Рокки бросился к миске с водой и принялся жадно лакать, а я вдруг поняла, что если срочно не займусь делом, то сойду с ума от беспокойства.За сорок минут я умудрилась сделать в комнате генеральную уборку и принялась за ужин. Соседки, впервые увидавшие меня на кухне, разрешили одолжить у них кастрюлю, но, судя по сомнению, мелькнувшему во взгляде, в успех операции никто не верил.
Вопреки общественному мнению о моих кулинарных способностях, я приготовила самую лучшую пасту в своей жизни и принялась за блинчики.
— М-м-м… Как вкусно пахнет! — Привлеченная запахом, на кухне появилась Наточка. — Знаешь, если бы я заранее знала, что для стимуляции твоего кулинарного рвения надо ранить Хорста, то тыкала бы в него ножом каждый вечер.
Я криво улыбнулась подруге и выжидательно посмотрела в ее зеленые глазища.
— И не смотри, как побитая метелью почтовая обезьянка, — нахмурилась ведьмочка, уворовывая пару обжигающе-горячих блинов прямо с тарелки. — Не знаю я, как дела у Темного — меня в секцию не пустили, но уверена, что такие упрямые бараны, как Хорст, от легких ран не помирают. Да я тебе больше скажу! Они вообще на редкость живучие гады и, даже порубленные в капусту, продолжают язвительно улыбаться и цепляться за жизнь. Так что не хандри, детка!
Немного приободрившись, я закончила с ужином и засела за домашнее задание, с которым провозилась почти до самой ночи.
Далеко за полночь я, широко зевая, наконец, выключила настольную лампу, переоделась и легла спать. Но стоило закрыть глаза и немного расслабиться, как тело моментально погрузилось в странное состояние между сном и реальностью. Тут же почувствовала приятный холодок шелковых простыней и обжигающе-горячее присутствие лежащего рядом мужчины.
Какой восхитительный контраст прохлады и тепла!
Едва заметно улыбнувшись, я взяла себя в руки и открыла глаза. Доставала лежал на спине, соблюдая между нами дистанцию, и с отсутствующим выражением на лице пялился в потолок.
«Живой», — с облегчением вздохнула совесть.
«Скорее живучий», — с непонятной гордостью поправил дракончик.
Перевернувшись на бок, я поправила съехавшее покрывало, а затем грозно сдвинула брови и приготовилась сказать Крысенышу гадость, но Темный меня опередил.
— Это даже забавно, — хрипло прошептал он. — Я так сильно хотел увидеть тебя здесь, поговорить, прижать к себе. Столько раз намеренно засыпал с мыслями об этом месте, а сегодня…
Он поворачивает голову и смотрит мне в глаза.
— Сегодня единственная ночь, когда я не хочу тебя видеть.
Его слова больно бьют в самое сердце.
Собственно, а чего я ожидала после трех нанесенных мной ран? Глупо было бы рассчитывать на ставшие традиционными букет красных гербер и открытку с нарисованным котенком…
Пока я кусаю губы и прячу глаза, огромная рука Темного нарушает разделяющую нас границу, осторожно и даже как-то несмело касается моих пальцев. Я чувствую жар от его прикосновения и непонятную растерянность.