"Фантастика 2024-109". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
Здесь оказалось пусто и безлюдно. Впрочем, бассейн был, скорей, данью возможных потребностей жильцов отеля, чем необходимой деталью при наличии бесконечных водных просторов планеты. Если туристы и хотели поплавать, то они шли к океану, а не спускались в бассейн. Но у меня «муж» лежал в номере с травмой, и сходить на пляж не позволяло «беспокойство», потому поход в бассейн был вполне оправдан.
Скинув халат, я нырнула с бортика в приятную воду, проплыла половину чаши и вынырнула, фыркнув и стерев с лица излишки воды. После неспешно огляделась, отыскивая хоть что-то напоминающее пик. Искать оказалось недолго. То, что я поняла верно, сомневаться не приходилось. На другой стороне бассейна возвышалось подобие скалы для тех, кто любит прыгать в воду с высоты.
– Выдумщик, - прошептала я, забираясь наверх. – Ну и?
Я огляделась, пытаясь понять, что и где тут спрятал мой бывший. И снова подсказка быстро нашла меня. Я увидела нарисованную птицу – ястреба, но очень схематичного, мне было знакомо это изображение. Обычное хулиганство, вроде ничего подозрительного, но не для меня. Вдруг перехватило дыхание, я облизала пересохшие губы и приблизилась к птичке, ступая, едва ли не с опаской…
– Какого черта?! Я отработал, вы получили отступные, что вам еще надо?! – я стою за углом нашего кафе, закусив губу, и слушаю, как Егор разговаривает на повышенных тонах. Мне не нравится этот разговор и пугает тон моего парня. Он не просто зол: Брато в ярости. Я слышу, как с его уст срывается отборная брань. Она предназначается неизвестному собеседнику, но я невольно кривлюсь. Мой Егор другой, он не говорит таких слов, какие сейчас слышат мои уши. И еще я знаю, что при мне бы этого разговора не состоялось. А если начну спрашивать, Брато не ответит, поэтому я продолжаю подслушивать, не спеша обнаружить, что уже рядом. – Не надо мне угрожать! Я выплатил всё, что вы хотели. Всё! Я больше не участвую в гонках. И не суйтесь ко мне. Мне есть, что о вас рассказать властям…. Да плевать! Я всё сказал.
Я осторожно выглядываю из-за угла. Егор уже закончил разговор. Он с силой ударяет ладонью по стене.
– Твари!
Отступив снова за угол, прижимаюсь к стене. Я не понимаю происходящего, но меня пугает то, что услышала. Единственное, что мне ясно – у Егора неприятности из-за гонок. Точней, из-за того, что он больше не хочет в них участвовать. Собравшись с духом, я выхожу из своего укрытия, натянув на лицо улыбку. Егор стоит ко мне спиной, запустив пальцы в волосы, но на звук моих шагов одергивает руки и порывисто разворачивается. На его губах шальная улыбка, такая же фальшивая, как и моя, но в глазах почти не осталось карего цвета, радужка полностью затянута багровым.
– Привет, Лисеныш, - Брато стремительно подступает ко мне, прижимает к себе так сильно, что я едва не хриплю. – Я соскучился.
Я пытаюсь вывернуться и заглянуть ему в лицо, но Егор не позволяет, он запускает пальцы мне в волосы и прижимает голову к своей груди. Замерев, я слушаю, как бешено бьется его сердце. Но проходит минута наших неразрывных объятий, вторая, и его бег затихает, уравновешивается. Брато постепенно успокаивается. И лишь когда дыхание его выравнивается, Егор отстраняется, давая заглянуть себе в глаза. Багровая полоска стала намного уже, и улыбка кажется мне вымученной. Он успокоился, но угнетен, это мне ясно без лишних слов.
– Егор, - я знаю, что сам он мне ничего не расскажет, поэтому решаю сознаться в том, что подсушивала, - у тебя неприятности?
– С чего ты взяла?
– его смех звучит неестественно громко. – Глупости, Лисеныш. Ты со мной, а значит, у меня всё замечательно.
Я отступаю на шаг и мотаю головой.
– Не ври, - выходит истерично и резко. – Я слышала твой разговор. Тебе угрожают? Не хотят отпускать с гонок?
Улыбка сходит с лица Егора, радужка вновь краснеет. Я вижу, как желваки начинают ходить на скулах, но взгляд моего парня упрям, он не хочет обсуждать это со мной.
– Давай ты не будешь лезть в это, хорошо, детка?
– Буду! – восклицаю я, сверля его не менее упрямым взглядом. – Буду лезть! Если я не буду лезть, я не узнаю, что происходит в твоей жизни!
– Это не та сторона моей
жизни, которую мне хочется с тобой обсуждать, - резко отвечает он.– Но это же твоя жизнь, Егор! – выкрикиваю я, чувствуя, как подступают слезы. – Твоя жизнь – это и моя жизнь тоже. Не молчи, пожалуйста, - я подхожу к нему, беру за руку, заглядываю в глаза, но Брато отводит взгляд, упорно не желая отвечать. И тогда я выпаливаю то, чего боюсь больше всего в жизни: - Если ты не расскажешь мне, я уйду, слышишь?! Уйду и уже никогда не вернусь! Если ты не доверяешь мне…
– Может, сейчас это и к лучшему, - вдруг говорит Егор, и мир рушится вокруг меня.
– Ты… ты готов со мной расстаться? – шепотом спрашиваю я.
– Нам лучше не видеться какое-то время, - отвечает он, становясь холодным, чужим, далеким. – Потом…
– Не будет никакого потом! – вот теперь я плачу. Сжимаю кулаки, чтобы взять себя в руки, но не получается, и я выкрикиваю: – Никогда больше не подходи ко мне, Егор Брато! Если тебе твои тайны важней меня, значит, ты всё это время лгал мне. Ненавижу тебя!
– Ильса…
Он зовет меня, но все-таки не останавливает. Я прячусь в сквере, ожидая, что сейчас он появится, жду вызова по сендеру, но Егор молчит. Меня никто не ищет, никто не пытается вернуть. Он просто отпустил меня. И я ушла. Ушла, чтобы провалится в непрекращающийся кошмар, мучавший меня по ночам, не исчезавший ночью. Я грызу себя за то, что выкрикнула Егору. Ругаю последними словами.
С родителями отношения становятся совсем напряженными. Отцу я стараюсь не попадаться на глаза, и когда узнаю, что он уезжает на несколько дней, облегченно выдыхаю. Как бы там ни было, но я не хочу, чтобы он отыгрался за мое состояние на Егоре. Мама ни о чем меня не спрашивает, но пытается расшевелить. Таскает за собой, но я только начинаю злиться и срываюсь на нее. Дня через три она оставляет меня в покое. Я оказываюсь предоставлена самой себе. И теперь слоняюсь, как тень, то подолгу просиживая под старым дубом, то на берегу реки. Всё жду, что Егор появится, что хотя бы напишет сообщение, но он по-прежнему молчит, и от полноценной истерики и попытки сотворить с собой что-то очень плохое, меня отделяют лишь успокоительные капли, которые мама незаметно капает мне в чай. Больше их добавить некуда, я почти не ем.
На седьмой день моего коматоза я снова оказываюсь под нашим дубом. И первое, что бросается мне в глаза – это лист обычной бумаги, на котором нарисована птица. Я больше догадываюсь, чем узнаю в странном схематичном создании ястреба. Под изображением птицы нарисована стрелка и написано одно слово - иди. Мое сердце пропускает удар, а потом пускается в бешеный галоп. Я опираюсь на дерево и несколько минут восстанавливаю дыхание, потому что спазм, подступивший к горлу, душит, не позволяя вздохнуть полной грудью.
А потом я срываюсь на бег и почти пробегаю мимо нового указателя, но вовремя замечаю белый квадрат. Там снова птица, стрелка и слово – туда. Я меняю направление, но уже не бегу, боясь пропустить что-то важное. Этим чем-то оказывается очередной указатель, на котором под стрелкой написано – найдешь. Четвертый указатель последний. На нем стрелка указывает вниз, и рядом написано последнее слово – идиота. Под указателем стоит на коленях Егор Брато. Он смотрит на меня и произносит только:
– Лисеныш, я не смог. Мне без тебя плохо.
– Дурак, - всхлипываю я.
Он кивает и опускает голову. Я некоторое время стою, не зная, что мне делать. Хочу броситься ему на шею, а еще хочу вытрясти из него душу, и послать ко всем чертям тоже хочу. Во мне бушует такой ураган чувств, что я едва не взрываюсь от него, но бессильно опускаюсь на колени напротив и просто реву, избавляясь от всего, что накопилось внутри за эту черную неделю безысходности.
Егор первым подходит ко мне, подхватывает под руки и ставит на ноги. Он стирает мокрые дорожки с моего лица, что-то говорит, а я захлебываюсь слезами, судорожно всхлипываю, но вцепилась ему в плечи так сильно, что убрать мои пальцы, кажется, можно только отрезав их. Я мотаю головой и выдавливаю: