"Фантастика 2024-109". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
– Вот мы и дома, сын.
– Да-а, – протянул мальчик, оглядываясь по сторонам без особого любопытства. Всё это он уже видел и ни один раз. Рика мало интересовали пассажиры и работники космического порта. – Пап, гляди! Вон, Ли, вон он стоит!
– Глазастый какой, – рассмеялся полковник и привычно потрепал сына по волосам.
– Боб, не отставать, – строго велел мальчик киборгу, несшему дорожные сумки.
– Я рядом, Рик, – ответил Бобот.
Киборг уже мало напоминал армейскую модель. За прошедший год над ним работали несколько раз, модифицировали. Теперь у Боба появилась мимика, подвижность и блеск глаз, и прибавилось человеческих эмоций. Киборг мог улыбаться, кривиться, жестикулировать. Ради этого Сатторы слетали на
Они побывали на Латуве, и Рик потом долго и восторженно рассказывал про смешные уши аборигенов. Мальчику так понравилось, как латувеане выражают эмоции при помощи кончиков своих ушей, что даже размечтался, чтобы у него выросли такие же. Впрочем, быстро передумал и решил, что его уши тоже неплохо смотрятся, Георг горячо поддержал сына, одобрив его маленькие ушки.
Помимо знакомства со Вселенной, младший Саттор учился. Боб прекрасно заменял ему школьных учителей, и к моменту возвращения на Гею Рик окончательно отказался от своего наушника. Помимо языка, Рик учился читать и писать. Получал иные навыки, которые пригодятся ему в кадетском корпусе при поступлении. Да, он по-прежнему отставал от семилетних мальчишек, которые будут учиться вместе с ним, но разница сократилась значительно, и Саттор успехами сына оставался доволен.
– Удивительное дело, – как-то сказал он Якобу во время своего отдыха доме адвоката на берегу Карибского моря. Стивенс вызвал Саттора в тот момент, когда полковник нежился в удобном кресле на террасе и наблюдал за Риком, резвившимся у кромки воды. – Знаешь, Яша, мне всё чаще думается, что разум людей с планет с низким уровнем развития больше готов к открытиям, чем наш перенасыщенный высокой цивилизацией мозг. Малыш впитывает знания, как губка. Он поглощает всё, что ему рассказываем мы с Бобом, или очередная обучающая визуализация. Еще ни разу я не слышал нытья и просьбы дать поиграть вместо очередного занятия. Мальчишка слушает материал, как сказки, но почти мгновенно запоминает и усваивает.
– Всё дело в подаче, – ответил Якоб. – Тот способ обучения, который ты выбрал для Рика еще на «Свирепом» продолжает себя оправдывать. Ты не навязываешь ему знания, ты подаешь их под игровым соусом. Как ты подал ему историю с захватом и освобождением Земли?
– Как-как, – Георг усмехнулся и отпил слабоалкогольный коктейль из продолговатого стакана, – элементарно. Я был туаронцем, Рик землянином, Боб горианцем. Я напал и замучил мальчишку, потом пришел силач Боб и спас его из лап пирата.
– Вот о чем я и говорю, – Стивенс рассмеялся. – Рику интересно учиться с тобой и Бобом. К тому же ты прав, наши дети купаются в потоках информации, они пресыщены ею, в то время как для твоего сына всё это сродни диковинному аттракциону. Думаю, в кадетском корпусе его любознательность снизится до общего уровня, а пока вталкивай в мальчишку всё, что он готов проглотить, ему это необходимо.
Георг не вталкивал, вталкивать, значит, проявлять насилие, а с сыном полковник был удивительно мягок и терпелив. Он ни разу не прикрикнул на мальчика, не заставил, не ущемил не в единой мелочи, но выкраивал любую свободную минуту для занятий. Коммандер никогда не думал, что сам погрузится в педагогический материал, и пока Рик наслаждался сном, его отец штудировал пособия, образовательные программы для детей от года до восьми лет. Он составлял конспекты, выбирая то, что младшему Саттору нужно, что может пойти дополнительным материалом. После выбирал то, что будет рассказывать Боб, что он сам, а что сможет показать отобранная на сегодня визуализация.
Они могли гулять по парку где-нибудь на Аривее и учить детские считалочки, не только усваивая то, что имперские дети знали от рождения, но и совершенствуя язык. Полковник Саттор,
герой ни одной битвы в космосе, не считал зазорным пропрыгать с сыном на одной ножке, или сыграть в одну из старейших игр – прятки.Это тоже были занятия. Сначала Боб учил Рика, потом Георг проверял, как мальчик усвоил уроки киборга. Он не усаживал сына напротив и не требовал повторить, строго взирая на ребенка и одергивая при ошибках. Нет, это выглядело совсем иначе.
– Рик, тебе скучно? – спрашивал коммандер, развалившись на траве во время пикника.
– Не знаю, – пожимал плечами мальчик.
– А мне скучно. Развлечемся?
– Как?
– Я буду загадывать тебе загадки, хочешь?
– Я тоже знаю-у! – радостно потирал ладони Рик, и Георг прятал улыбку, чтобы сын не заметил, что отца позабавило старательно произнесенное слово. – Спорим, ты их не отгадать?
– А ты мои отгадаешь?
– Погляд… дим.
Или же старший Саттор начинал рассказывать стишок, который Рик выучил с Бобом, и мальчик подхватывал на полуслове. Вроде бы и мелочь, но польза от таких уроков была ощутимой.
– Рик, хочешь конфету?
– Да!
– Тогда надо поделить поровну, потому что я тоже хочу. Смотри, у меня здесь десять конфет…
– Я посчитает! – восклицал мальчик.
– Кто посчитает? – делано удивлялся Георг. – Боб? Боб посчитает, ты посчитаешь, а я посчитаю. Значит, я посчитаю?
– Я посчитаю!
– Хорошо, считай, – соглашался коммандер. – А если бы у меня было двадцать конфет, то сколько бы досталось тебе?
– Все!
– Ого, почему это? Двадцать напополам не может дать в результате – все.
– Но ты же не жадина, пап, – резонно замечал Рик, и отец подхватывал и со смехом щекотал верещащего и повизгивающего сына. – Ладно… – заходился от хохота мальчик. – Уговорил, я дать тебе десять конфета!
– Кто такой Ядать? И что это за название у одной конфеты – десять? Вот я, например, дам тебе десять конфет. А десять конфета пусть тебя угощает Ядать.
– Это я дам-м тебе десять ко-н-фе-ет, – возражал младший Саттор, и старший милостиво протягивал руку:
– Давай.
– Хи-итренький, – ворчал Рик, выделяя целую одну конфету.
– Какая замечательная математика, – хмыкал полковник. – С ней тебе не в Космический Флот, а в финансы надо.
– Нет, я буду генералом! Как ты.
– Я не генерал.
– Будешь.
Игровые обучающие визуализации оказались неоценимым подспорьем в самом начале обучения Рика. Полюбившаяся ему фея Розалинда нашлась и в таких программах. Помимо всего Георг приучал сына к распорядку в кадетском корпусе. Утро его начиналось всегда одинаково: подъем, зарядка, душ, завтрак. После наступала очередь феи Розалинды, затем в обучающий процесс вступал Боб. Смена учителей, смена уроков, небольшие передышки между играми. Обед всегда в одно и то же время. Потом отдых, затем повторение пройденного материала на прогулке. Ужин и свободное от занятий время, когда мальчик играл во что хотел. Наконец, отбой и крепкий праведный сон. Теперь даже сказок на ночь не требовалось, младший Саттор насыщался за день информацией под завязку.
Но бывали и законные дни лени – выходные. В эти дни Рик валялся в постели, сколько хотел, но привычка вставать в одно и то же время выработалась быстро, и валяться без дела стало скучно. Поэтому мальчик сам будил отца, они делали зарядку и небольшую пробежку, если побегать позволяли условия их очередное места отдыха, потом по очереди принимали душ, завтракали и искали, чем себя развлечь. Если бы Рик знал, что не только он получает удовольствие от неимоверных аттракционов и других радостей, которые предоставляли туристам планеты, где они останавливались, то, наверное, был бы сильно удивлен. Но, тем не менее, полковник резвился с таким же отчаянным весельем, как и ребенок, наверстывая упущенное за свою взрослую жизнь и годы службы. Так что возвращение и скорое расставание навевали на обоих Сатторов грусть и меланхолию.