"Фантастика 2024-109". Компиляция. Книги 1-22

Волновалась я не зря, в театре обнаружились знакомые по дворцу лица. В первую очередь я увидела чету Сикхертов. И если начальник дворцовой стражи поклонился мне, то его супруга меня «не заметила», хоть мы и встретились взглядами. Ну что ж, от нее я иного не ожидала. Приметила я и королевского секретаря, но барон Хендис меня не видел, потому что был занят беседой с незнакомым мне пожилым мужчиной. Зато…

— О-о, моя дорогая!

Обернувшись на звук знакомого голоса, я обнаружила графиню Энкетт, мчавшуюся ко мне с такой скоростью, что, наверное, даже королевские гвардейцы не сумели бы остановить ее сиятельства. Следом за анд-фрейлиной герцогини Аританской шествовал ее супруг. Граф и не пытался воззвать к своей жене, чтобы обуздать ее. Вместо увещеваний или строгого повеления опомниться, его сиятельство махнул мне рукой, и на губах его появилась искренняя улыбка. Признаться, на душе моей потеплело.

Стремительно преодолев разделявшее нас расстояние, ее сиятельство сжала меня в объятьях, после отпустила и воскликнула:

— Как это всё ужасно, ваша милость! Я буквально не в себе от того, что с вами…

— Тихо, ваше сиятельство, — отдернула я ее. — Умоляю вас.

— Ох, — графиня прижала к груди ладонь. — Что это я право слово? — Затем оглянулась на моих родителей, взиравших на нее с недоумением, и вовсе зарумянилась. Ее сиятельство посмотрела на меня беспомощным взглядом, и я с улыбкой сжала ее руку.

— Батюшка, матушка, позвольте представить вам мою добрую приятельницу и анд-фрейлину ее светлости, а также ее супруга — их сиятельства граф и графиня Энкетт, — произнесла я, стараясь сгладить неловкость.

— Рад знакомству, — склонил голову граф. — Ваша милость, мое почтение, — сказал он, обратившись к моему отцу, после склонился к руке баронессы Тенерис: — Ваша милость, теперь становится понятно, откуда в младшей баронессе Тенерис столько очарования, — моя родительница благосклонно улыбнулась, и его сиятельство продолжил: — Прошу простить мою супругу, ее сиятельство знакома с этикетом, но отставка ее милости стала для нас настоящим потрясением. Мы искренне полюбили баронессу Шанриз и были рады назвать себя ее друзьями.

— Прошу простить меня великодушно, — повинилась графиня. — Но это и вправду нас очень огорчило, меня в особенности. Ведь мы так замечательно ладили с ее милостью. Я нашла в вашей дочери родственную душу. Ее нрав не может не завораживать. Еще раз приношу вам свои нижайшие извинения за мою выходку.

— Благодарю, — ответила я с улыбкой. — Мне приятно знать, что при Дворе есть порядочные и искренние люди.

Граф Энкетт прижал к груди ладонь и склонил голову. Затем вновь посмотрел на моего отца, и тот, наконец, заговорил:

— Мне приятно познакомиться с людьми, сумевшими оценить нашу дочь по ее достоинствам. И раз уж мы теперь представлены друг другу, то позвольте познакомить вас с нашей воспитанницей, — он указал на Амбер. — Баронесса Мадести-Доло.

— Доброго дня, ваши сиятельства, — потупившись, ответила сестрица и присела в неглубоком реверансе.

Чета Энкеттов имела удивительную способность быстро располагать к себе. Их жизнерадостность и легкость в общении сумели победить первое впечатление, и вскоре барон Тенерис и граф Энкетт оживленно обсуждали последние политические новости. Его сиятельство имел еще и собственные сведения, а потому внимание моего отца принадлежало ему уже спустя несколько первых минут их беседы. Ее сиятельство нашла самую короткую дорогу к сердцу моей родительницы — меня. Матушка с удовольствием слушала о моей старательности, строгости и неприступности, вкупе с живым умом и легким нравом. Мы с сестрицей пока остались не удел, но я нашла нам развлечение.

Пользуясь тем, что на нас не обращают внимания, я показывала Амберли придворных и коротко рассказывала о них. Ее милость слушала, с интересом разглядывая моих знакомцев, иногда хихикала, прячась за веером, если я вспоминала что-то забавное. А когда мы добрались до королевского секретаря, тот, наконец, обернулся и заметил меня. Признаться, у меня замерло сердце в ожидании его реакции. И она последовала. Барон Хендис улыбнулся и склонил голову в приветствии. Я выдохнула с облегчением, после улыбнулась в ответ и чуть присела, здороваясь. Впрочем, подходить он к моему семейству не стал и вернулся к прерванному разговору со своими собеседниками, которых было уже трое.

Постепенно публика прибывала. Я с беспокойством посматривала на дверь, ожидая, что вскоре сюда впорхнет и лицемерная герцогиня со своей свитой, от пребывания в которой сегодня была освобождена графиня Энкетт. Я не боялась ее светлости, просто не хотела видеть, но была уверена, что она не преминет подойти со своей неизменной дружелюбной улыбочкой, и мне придется отвечать ей, изображая ответное дружелюбие, хоть на языке вертелись совсем иные выражения. Однако обнажения чувств — это вовсе не то, что следовало делать перед этой женщиной. А с герцогини станется представить мне мою последовательницу, тогда я и вовсе почувствую острую потребность ужалить в ответ и буду страдать от невозможности это сделать.

Однако вместо ее светлости я увидела лицо несомненно более приятное и желанное. Барон Гард появился, когда до начала представления оставалось совсем немного времени. Он прибыл один, остановился в дверях и окинул взглядом собравшуюся публику. Меня его милость не заметил до тех пор, пока я не подняла руку. На лице его мелькнуло смятение, будто Фьер не понимал, что ему теперь следует сделать. Я улыбнулась, и мой добрый друг, заметно расслабившись, улыбнулся в ответ и направился в нашу сторону.

В отличие от графини Энкетт барон Гард ни на кого не налетал, не начинал речи, которые могли привлечь чужое любопытство и породить сплетни. Фьер подошел к моему семейству с почтительным приветствием. И если моя матушка его уже знала, то отец видел впервые. Однако граф Энкетт познакомил их, и, пройдя необходимый ритуал и испросив позволения поговорить со мной, Гард, наконец, добрался до своей цели.

— Вы прекрасно выглядите, ваша милость, — сказал он, окинув меня пытливым взглядом. — Хвала Богам и вашему покровителю, я вижу, что ваши глаза сияют, и это не может не радовать.

— Со мной всё хорошо, ваша милость, — легко отмахнулась я.

— Я рад это слышать, баронесса, — улыбнулся Гард. Он перевел взгляд на Амберли. Я познакомила барона с сестрицей, дождалась, пока они закончат обмениваться любезностями и уже собралась вернуть себе внимание Фьера, но к нам подошли.

Это был молодой человек, который присутствовал на представлении Амбер свету. Поздоровавшись с родителями, он попросил позволения поговорить с баронессой Мадести-Доло, а, получив его, увлек Амберли учтивой беседой. Сестрица, румяная от смущения и удовольствия, уделила молодому человеку внимание, и мы с Гардом оказались предоставлены сами себе.

Теперь можно было разговаривать свободней. Указав ему взглядом в сторону от родителей, я приняла предложенную руку, и мы отошли. Место, где бы нас не могли услышать, найти не представлялось возможным, потому мы просто остановились в нескольких шагах от моего семейства.

— Я ожидала, что ее светлость не преминет явиться сюда, — сказала я негромко.

— Хотите поговорить с ней? — спросил меня Фьер с легким удивлением.

— Напротив, не хочу ее даже видеть, — ответила я. — Однако удивлена, что герцогиня не использовала возможность сверкнуть в обществе.