"Фантастика 2024-109". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
– Я тебя обожаю! – выдохнула я с восторгом.
А вот йарг промолчал, явно осознав и как сглупил, и о чем его предупреждал Рахон. Сам виноват, нельзя недооценивать женщин. Но на этом мои размышления закончились, потому что подошел подручный.
– Что хочешь, йарг? – спросил он с толикой заносчивости.
Наверное, именно в этот момент Бальхаш должен был ощутить ответную толику мстительности, потому что, если дайн ему не солгал, уже никто не посмеет смотреть на правителя Дэрбинэ свысока, а обитатели Дааса именно так на него и смотрели.
– Покажи свою силу, – велел ему йарг.
– Кто ты, чтобы мне указывать? – заносчивости
– Нет силы? – полюбопытствовал Танияр. – Исчезла вместе с Илгизом?
– Тагайни! – гневно прогрохотал спесивец. – Не смей лгать…
– Докажи, – пожал плечами дайн. – Сила Создателя разлита по всему миру, как Куншале. Сила Илгиза только там, где он сам. Если в тебе осталась хоть капля – покажи. Иначе я сказал правду, и поклоняться вам уже некому, если не одумаетесь и не вспомните, кто дал вам жизнь. Камни, железо, трава, что еще ты можешь? Докажи, подручный.
Элькос демонстративно сложил на груди руки, так показав, что не собирается мешать. На подручного смотрели все, кто оказался рядом: дайн, йарг, подошедшие кааны и главы племен, а еще воины, слушавшие разговор правителей издали. Илгизит поджал губы и, вздернув подбородок, отвернулся. Ожидание затягивалось…
– Милый, – заговорила я, – скажи Бальхашу, если он сомневается, пусть сходит к Даасу. Если туман закрывает ворота, значит, Илгиз еще защищает обиталище подручных. Но если войти туда теперь может каждый, кому вздумается, и против встанут только обычные воины, то нет там уже защиты духа.
Супруг усмехнулся и кивнул. Тем временем подручный продолжал противиться, точнее, не желал показывать своего бессилия. Он стоял на своем, то есть ничего не делал, только задирал нос.
– Бальхаш, – позвал йарга Танияр. – Подручный не имеет силы, мы все это знаем. Ты еще сомневаешься, но сходи тогда к Даасу. Если сможешь легко войти, значит, нет там больше силы Илгиза. Воины есть, мастера, может, ученики, еще махари и ее прислужницы, а силы Илгиза нет. Это тебе самое верное доказательство.
– У меня есть сила! – воскликнул подручный. – Но я не буду показывать ее какому-то тагайни. И к Даасу никто не смеет приближаться!
Дайн развел руками:
– Ты сам всё слышал, йарг. И если не глуп, то понял верно. Сейчас мы уйдем, драка не нужна. Мы уже победили. Орудий у вас не осталось, оружие мы забрали. Если вознамеришься пойти на земли таганов войной, более милостивы, как сегодня, мы не будем. У тебя вся равнина и горы, властвуй. Захочешь узнать настоящую историю о нашем прошлом – мы расскажем. Захочешь вернуть милость и заботу Отца – обратись к Нему. Белый Дух слышит своих детей, даже если они были к Нему непочтительны, но душа полна раскаяния. Согласен?
Бальхаш поджал губы. Он некоторое время смотрел на Танияра, наконец отвернулся и проворчал:
– Согласен. Я съезжу к Даасу.
– Не посмеешь! – ожил подручный.
– Помешай, – с непередаваемой наглостью парировал йарг, и илгизит опять нахохлился. Бальхаш усмехнулся и вновь поглядел на дайна. – Мне надо всё обдумать. Но сейчас мы уйдем, воевать всё равно уже нечем. Если вы к нам полезете, мы тоже встречать умеем.
– С войной не пойдем, Айдыгеру Дэрбинэ точно не нужна. Остальные отвечают за себя сами.
– Когда отпустишь моих людей?
– Когда мои уйдут, чтобы горячие головы ни с твоей, ни с моей стороны драки не устроили.
–
Согласен, – снова кивнул Бальхаш.– На этом всё, – подвел итог переговорам мой супруг и позвал: – Морт, уходим.
И когда воины были готовы, начали открываться порталы. Верные дети Белого Духа уходили в добром расположении духа. Им предстоял праздник, потому что… Мы победили!
Глава 30
– Друг мой, будьте отважны и решительны, заклинаю вас.
– Нет, нет и нет. И, в конце концов, что это такое?! Это же уму непостижимо! А я ведь вас еще на коленях держал, а вы такое.
– Какое?
– А вот такое. Это же насилие! В чистом виде насилие, как же вам не совестно?
– Мне совестно? С чего бы мне было совестно?
– Да хотя бы с того, душа моя, что вы принуждаете меня перешагнуть через собственные принципы…
– Страхи, вы хотели сказать?
– А хоть и страхи! Но эти страхи мои и имеют право на существование.
– Вы через такое прошли, а рырхов боитесь, – я укоризненно покачала головой и позвала: – Мейтт, идем со мной. Остальные подождите.
– Я протестую!
Вожак тихо зарычал. Мне кажется, если бы мог, то и накрыл бы лапой морду, до того упрям в своем страхе перед рырхами оказался человек, противостоявший Илгизу.
– Посмотрите, что вы наделали, – сказала я Элькосу. – Мейтт уже утомлен вашим сопротивлением. Ну как так можно? Вам протягивают лапу, а вы задом поворачиваетесь. Возьмите себя в руки. Вы же мужчина, в конце концов! Даже наши племянницы их не опасаются, а вы всё капризничаете. Вы с ними все-таки соседи.
– И уже подумываю съехать, – едко ответил хамче.
– Вот еще, – фыркнула я. – Да и куда вам идти? С сердечной склонностью вы еще не определились, ягирам и самим тесно, а все свободные дома уже заняты. Нет уж, дорогой мой, пока вам идти некуда, а мне совсем не хочется вас отпускать. И потому вам следует наладить взаимопонимание с остальными жильцами этого подворья. Да вы Сурхэм приручили! А уж она строже и зубастей рырхов будет. Успокойтесь, мы идем к вам. Мейтт.
Элькос, в прямом смысле припертый к стене, имел несчастный вид. Он поднял лицо к небу, закатил глаза и состроил страдальческую гримасу. Мне было его жалко, правда, и я бы не настаивала на сближении с моими подопечными, но за прошедшие три дня после исторического поединка в священных землях атмосфера в доме царила несколько напряженная.
Рырхи никуда не собирались уходить. Они обустроились под своим навесом и вели прежнее существование, не зная отказа ни в еде, ни в ласке. Впрочем, Мейтт и Бойл покинули Иртэген еще вечером в день своего возвращения, а Торн с детьми осталась. Правда, и ее братья объявились уже на следующее утро, и мне пришло на ум, что они удалялись, чтобы привести свои рырховы дела в порядок перед тем, как занять положенное им место в человеческой стае.
На курзым рырхи уже не бегали и по улицам свободно не расхаживали, однако за ворота выходили каждый день, даже Торн с детьми. А набегавшись на свободе, возвращались на наше подворье. Переселенцы, кто еще раздумывал, не остаться ли им в Айдыгере насовсем, были насторожены и испуганы таким соседством. Кто-то даже начал собираться в обратную дорогу, когда узнал, что всякая опасность миновала. А вот иртэгенцы с неким превосходством посмеивались над страхами наших гостей и махали руками: «Глупости».