"Фантастика 2024-116". Компиляция. Книги 1-21

– По нему самому.

– Тогда давай сюда все заметки. Это его работа, пусть сам справляется, - потребовала начальница клиентского отдела.

– Пожалуйста, - не стала перечить девушка и потянулась за бумагами, ранее положенными на стол.

– Вот же! – неожиданно возмутилась Лидия Васильевна.

Переведя взгляд на женщину, Лея с облегчением поняла, что сказанное относится не к ней. Всё-таки смотрела Лидия за окно. Да и проследив за её взором, девушка сразу выяснила истинную причину недовольства. С этого ракурса была хорошо видна автобусная остановка, на которой, суетливо вытягивая руку, ловил маршрутку Толик.

Кажется, мастерство прогула ему ещё надо было совершенствовать.

Лидия Васильевна, недовольно поджав губы, взяла у Леи бумаги и, как только силуэт сотрудника, отправившегося в самоволку, скрылся в салоне общественного транспорта, начала искать нужный контакт на телефоне.

Понять такую принципиальность было сложно. Кто-то говорил, что виной всему личное одиночество офисной фурии. Другие сплетничали, что воспитание двух своих не самых послушных подростков эта женщина переносит и на рабочие моменты… Ну, и некоторые считали, что порой людям с рождения достаётся редкостно несносный характер.

– Можешь идти, - снисходительно отпустила её руководитель клиентского отдела, желая избавиться от посторонних на своей территории, и приступила к другому разговору.
– Толик, ты мне сейчас нужен. Можешь срочно подойти?

Посчитав за лучшее уйти восвояси, Лея поспешила прочь по коридору. Сталкиваться с несчастным коллегой вряд ли предстояло. Ему ещё и добраться обратно до офиса было нужно, но на душе всё равно возник некий осадок. Наверняка Лидия Васильевна не только за прогул Толика отругала бы, но и за её заметки тоже. И не иначе он бы решил, что его самым подлым образом сдали.

– Передала? – поинтересовалась Дайна, стоило Лее зайти в кабинет. Блондинка закручивала вокруг шеи платок, намереваясь выйти на улицу как можно скорее.

– Не вышло, - призналась молодая женщина.

– Но это же не повлияет на наш запланированный обед?

– Нет… Хотя, - Лея поняла, что момент самый подходящий.
– Вообще-то я думала ещё раз посмотреть новости по авиакатастрофе и прогуляться немного.

– Ничего определённого так и не появилось, можешь поверить. Несколько минут назад сама проверяла, - сочувствующе произнесла Дана. – А если пройтись в компании, то больше шансов отвлечься. Давай все вместе прогуляемся? Куда ты хотела?

– предложить сёстрам сходить в церковь – 305

– прогуляться в одиночестве – 235

– остаться и самой посмотреть в интернете данные по рейсу – 214

Денис Старый Индоевропеец. Книга 1 Я есть Жрец!

Глава 1

Вторая половина августа выдалась дождливой. Неделю беспрестанно лил дождь. Когда не лил, то моросил. В крайне редкие не часы, а, скорее, минуты, когда не было дождя, все равно солнце не выглядывало из-за плотной завесы облаков.

Такая погода для немалого количества людей, особенно, работяг в отпуске, навевала настроение, которое можно охарактеризовать фразой: «погода шепчет: одолжи, но выпей». Пасмурное небо часто провоцирует грусть и вызывает попытки самокопания, анализа своей жизни.

Вот и мне удалось найти время для мыслей о своей судьбе многогрешной. Нет, не столько грехов я успел совершить, чтобы сильно каяться, это так, скорее, для красного словца. Но и назвать себя безгрешным не могу. Людей не убивал, а животных резал. Отрубленные головы кур и гусей, или прострелянная голова свиньи — это грех? Ведь чувствуют же животинки! А я их вот так, даже не из-за голода, а потому что бабушка увлеклась сельских хозяйством. Впрочем, я мясо люблю, а его не бывает без убийства.

Меня зовут Глеб Антонович Казакевич. Батя называет Га-ноль. Видимо такое прозвище ему созвучно с другими словами. И это обидно. Нет, не то, что отец, подаривший имя и фамилию, стебается, а то, что самый близкий человек считает меня именно тем самым «нулем». Юмор — не самая сильная сторона характера родителя. Хорошо, что не опускается до «гавноль».

Профессию выбрал я, видите ли, бесполезную. Вот доктор, или инженер, экономист или юрист — это дело. А вот пользы в том, чтобы копаться в книгах и земле, чтобы исследовать историю, отец не видит никакой. А когда я еще и не захотел продвигаться к подножью политического Олимпа, так вообще оказался отломанным ломтем, которому «только армия и вправит мозги». Вот, видимо, вправляет, уже как восемь месяцев.

А я не пожелал идти по протекции отца в молодежные общественные организации, чтобы, отталкиваясь от них, ползти вверх. Устроить на эту стартовую площадку для чиновничьей карьеры отец мог, но это не моя судьба. Уже потому, что противно лицемерие, не хочу. Нет, организации эти занимаются делом, завлекают молодежь, всякие там стройотряды, разные мероприятия устраивают. Но меня же пристроить хотели лишь для того, чтобы двигать дальше, приписывать себе успехи, незаслуженно возвеличивать несуществующие победы. Нет, не хочу.

Я был самим собой в другом, когда окунался в историю. Подался было в реконструкторы, даже начало что-то получаться, увлекся. И вновь товарищ Антон Михайлович Казакевич, заместитель главы облисполкома Гомельской области Республики Беларусь, лишь по совместительству, мой отец, оказался недовольным таким занятием. Так что становлюсь мужиком в армии, служа в Пинском пограничном отряде в Лоеве, на границе с Украиной. Кажется, что факт моей воинской службы — это лишь небольшое мероприятие для пиара отца, заявляющего где надо и не надо, что его сын, дескать, служит, да еще и на границе с государством, не выказывающем миролюбия Беларуси.

Он там пиарится, а мне лямку тянуть. Хотя… не особо сильно напрягает. Адекватные офицеры, нормальные отношения с сослуживцами. Тут не было дедовщины или уставщины. Может потому, что в Лоеве базировалась всего-то две роты пограничников? Или потому, что скучать особо не давали? То занятия в классе, то тренировки, наряды, ну и никто не отменял охрану государственной границы. Днепр, Сож, заводи, ну и обратно в таком же порядке. В связи со сложной ситуацией с соседом, плавали и ходили много.

— Казакевич! Чего разлёгся? Наглеешь? Встать! — я не заметил, как подошел лейтенант Коротков.

Обидно, он же мой одногодка, а я тут по стойке «смирно». А что чувствовали мужики под пятьдесят лет во время Великой Отечественной войны, когда ими командовали младшие лейтенанты двадцати годов отроду? Или тогда не заморачивались с этим? Мне служить только год, с высшим образованием, уже ушел на стодневку, через девяносто дней на дембель. Вот и просыпается вновь чувство собственного достоинства. Не перевоспитала меня армия, если хочется нахрен послать нормального офицера.

Я стоял и поедал глазами комзвода. Ему это нравится. А мне… неприятно, но еще более неприятнее будет получить наряд вне очереди за то, что уронил свою бренную тушку на кровать.