"Фантастика 2024-116". Компиляция. Книги 1-21

И я об этом знала. Знала и о том, что любые психологические приемы по отношению к вампирам запрещены, но… откровенно говоря, я не удержалась.

– Простите, – улыбнулась максимально вежливо, – я понимаю, вы, возможно, забыли о событиях вчерашнего вечера, все же ваш возраст явно сказывается…

В следующий миг эта тварь кинулась на меня. Оскалившись, частично трансформируясь, и явственно желая впиться если не клыками в шею, то когтями в лицо точно, но я все-таки не обычная девушка, которая накануне стала жертвой явно конкретно вот ее кровожадности, а потому едва вампирша кинулась на меня, в ее лоб уперся мой любимый ИКР-13.

И чудище застыло, медленно втягивая клыки и тяжело дыша.

Вспышки фотокамер прекратились, появилось ощущение, что все даже дышать перестали. Проблема в том, что от кровавой расправы меня не смог бы спасти никто из присутствующих. Полицейским стрелять в вампиров можно было лишь в одном случае – при прямой угрозе жизни.

– Лейтенант, – окликнул меня капитан Маер.

– Все в порядке, – произнесла я, все так же держа палец на спусковом крючке.

На самом деле Маер подставил меня и подставил намеренно. Мужчина средних лет едва ли желал быть облитым презрением с головы до ног, так что «допрашивать» «свидетеля» отправили меня. Свежее мясо в расход, так это у нас называлось.

– Уберрриссссс! – потребовала вампирша. – И убирайсссса!

И если по поводу оружия я могла проигнорировать ее требование, то вот второе игнорировать было нельзя. Закон, мать его.

Все так же держа ИКР-13 взведенным, я медленно вышла спиной вперед, потому как напасть вампирша могла и со спины. И тут уже вопрос – успеют выстрелить в нее парализатором, или нет. И если успеют – как быстро он подействует? В смысле до того, как она превратит мое горло в клочья, или уже после?

И лишь выйдя в галерею и проследив за тем, как закрылась дверь, отрезая меня от невменяемой кровопийцы, я поняла, насколько испугалась. Руки дрожали. Невыразимо хотелось пить. И очень страшно становилось от того, что уже начался рабочий день, то есть сейчас в торговый центр входили все новые, новые и новые вампиры. В основном, конечно, вампирши, но легче от этого мне не стало.

Меня безумно поражало то, насколько мы, простые люди, по факту беззащитны перед сильными мира сего. Жуткое ощущение. Страшное. Когда понимаешь, что лучшее, что с тобой может произойти – это просто никогда не пересекаться с вампирами. Не писать ничего плохого о вампирах в сети, потому что не знаешь, в какой момент постучат даже не в двери – в окно, и твоя жизнь оборвется, вызвав лишь оттенок любопытства у и так запуганных соседей. Никогда не переходить дорогу вампирскому кортежу, потому что переедут не глядя. Никогда не сталкиваться с вампирами нигде. Промолчать, опустив голову и стараясь ничем не задеть вампирские чувства, если вдруг каким-то образом оказался рядом. Мы жили в страхе. Мы замалчивали любые известные нам факты вампирского произвола. Нам просто хотелось жить. Всем нам, потому что в отличие от вампиров мы бессмертием не обладали.

Опустив голову и стараясь не встречаться взглядом с красивыми, дьявольски красивыми вампиршами, я прошла до конца галереи, спустилась вниз по эскалатору, естественно уступив тем, кто шел на пять шагов позади меня, но… таковы правила. Мы, люди, уступаем. Всегда.

Выслушать нелицеприятные высказывания и насмешку над моими неухоженными волосами, ногтями, частью нервно обгрызенными и лицом, на котором не было маски идеального макияжа… я, кажется, едва ли успела умыться сегодня – нас подняли по звонку в четыре утра.

И уже после, спустившись вниз, пройдя быстро по сверкающему звенящему фонтанами холлу, сбежать вниз по ступеням и сесть в полицейскую машину. Я чувствовала себя безопасно только здесь – в бронированном пуленепробиваемом автомобиле, забившись в угол и сжимая свой пистолет в кобуре. Меня трясло.

– Лейтенантик, – сержант Нактон, – жива?

– Частично, – потянувшись и достав бутылку с водой, ответила я.

Сержант был за рулем, в торговый центр он с нами не поднимался, остался так сказать «держать связь с начальством». Хотя я бы сказала иначе – струсил. Просто струсил.

– Какова твоя версия? – жуя булку с сосиской и маслом, поинтересовался он.

Нактон зверски чавкал, когда ел, это бесило настолько, что пятидесятилетний сержант потерял уже четвертую жену… впрочем, может все дело в характере, кто знает. Но меня лично он бесил, остальных тоже. Поэтому при капитане Маере он не ел, а я… ну я просто никто практически, посему меня сержант не стеснялся.

– Версия? – я глянула на торговый центр. – Все как всегда, видимо. Перед закрытием ТЦ «Сияние» в него залетел очередной мотылек, привлеченный всем вот этим… сиянием. Ивгена Женьер пригласила ее в свой бутик… Внезапно отключились просто таки все камеры наблюдения в обувном магазине и оп – мотылька уже съели. Косвенных улик полно, но…

– Но косвенными уликами вампиров не прижмешь, – усмехнулся сержант.

– Именно, – мне было горько.

О том, что произойдет дальше, я знала. Знала почти со сто процентной вероятностью – дело закроют. Сейчас прискачут ВСБ, вампирская служба безопасности, заберут дело себе, потому как… ну потому как все улики только косвенные, это официальная версия, неофициальная – потому что им все можно. Полная безнаказанность… Вероятнее всего девушку объявят неопознанной, соответственно где-то кто-то еще «пропадет без вести». И это будет унылый висяк в каком-то полицейском участке, а все что остается нашему – иметь висяк по поводу убийства неопознанной девушки. Висяк, раскрыть который нет никакой надежды, но и закрыть дело закон не позволит.

А девушка…

В лучшем случае ее родителей или близких заткнут деньгами, в худшем… просто заткнут.

И о таких ситуациях мы тоже знали – порой вырезали целые семьи. Вырезали и уничтожали, а нам… все что оставалось нам, это еще один висяк, потому что «нету тела, нету дела». Когда-то я хотела стать полицейским, чтобы помогать людям, чтобы сделать этот мир лучше, чтобы сажать преступников… а в итоге у меня такое чувство, что мы занимаемся лишь тем, что прикрываем этих самых преступников. И мы не делаем мир лучше – мы просто способствуем тому, что мир остается в неведении относительно истинной природы вампиров.

В этот момент над панелью полицейской машины алым вспыхнуло экстренное оповещение:

«Внимание. Улица Валианта. Дом 3889, квартира 47. Судебное решение – смертельный приговор. Приговор привести в исполнение немедленно».

Я вздрогнула.

Сержант повернулся ко мне, с открытым ртом, в который не успел запихнуть очередной кусок булки. Кто жил по указанному адресу – знали мы оба. Знали отлично. Но пока сержант сидел в ступоре, я уже набирала номер.

На вызов ответили мгновенно, и на том конце раздался сонный голос Майкла:

– Чё?

– Вали. Быстро.

В трубке повисло молчание, затем Майкл сипло произнес:

– У меня жена повезла ребенка в садик.

Черт! Черт! Черт!

– Адрес садика. Фото жены. Быстро.

Я выскакивала из полицейской машины на ходу срывая с себя мундир и фуражку. Действовать нужно было быстро, очень быстро, потому что семью повстанцев, вампиры неизменно использовали как самый надежный из рычагов воздействия. И как бы сильно ты не был прав в своей ненависти к вампирам, ты забудешь обо всей своей идеологии и братьях по мировоззрениям, когда твою жену на твоих глазах изнасилуют, или ребенка медленно выпьют. У вампиров нет жалости. У вампиров нет сочувствия. У вампиров, мне кажется, вообще нет чувств.