"Фантастика 2024-12". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
— Так вы — настоящий магус? — спросила девочка. Ее голос звучал хрипло — должно быть, она дремала перед их появлением. Симуз болезненно поморщился: все его нутро противилось мысли, что дочь может провести жизнь под опекой колдунов или, если не научится контролировать способности, и вовсе взаперти. — Но вы не похожи на магуса. Те, которых я видела, были совсем другими.
Зот улыбнулся и заговорщически ей подмигнул, а затем, словно извиняясь, развел руки в стороны.
— Я не совсем магус, юная госпожа. Магусами могут называться те, кто состоит в Магуссерии. Я же просто целитель, хотя знаю и умею немало. И все же не могу позволить
Симуз откашлялся. Все он мог, этот Зотикус, но был достаточно благоразумен, чтобы не привлекать лишнего внимания. Ночной люд щедро платил даже простым врачам, штопавшим раны. А уж целитель с даром мог заламывать и вовсе немыслимые цены за спасение жизни. Впрочем, Зот, хоть и водился с темными личностями, сам законченной сволочью не был и на чужом несчастье не наживался — для этого существовали любовные зелья, сонные капли и свечи с дурманом. Потому он и обрел множество друзей в разных закоулках города. Симуз подозревал, что для Зота были открыты двери и в имениях побогаче.
Давно, когда Симуз только поступил на службу в Эмиссариат и по первости занимался лишь мелкими делами внутри Сифареса, познакомился с Зотом. Тогда он еще не взял это дурацкое имя, которое наверняка взял из какого-то древнеэннийского предания. Встреча состоялась при весьма неприятных обстоятельствах, и любой хороший эмиссар на месте Симуза сдал бы целителя-самородка в Магистрат со всеми потрохами, дабы тот провел жизнь под контролем Магуссерии, ибо всякий одаренный необъяснимым талантом житель Эннии принадлежал не себе, но государству и тем, кто им управляет. Зоту такая судьба оптимизма не внушала, и Симуз ему помог.
Зотикус добрых дел не забывал.
— Мало времени, — напомнил эмиссар.
Зот покачал головой и откинул прилипшие ко лбу темные волосы.
— Не торопи меня. Пожалуйста. Я кое-что чувствую.
Он был довольно молод и слишком высок для коренного эннийца. Да и черты лица целителя были непривычно правильными для выходца из низов. Очевидно, кто-то из его предков согрешил с благородными: эннийская знать происходила из другой народности, что некогда пришла на эти земли и захватила весь полуостров. Это могло объяснить и дар, которым обладал Зот: долгое время Магистрат состоял сплошь из магусов, и лишь в последние столетия количество благословенных среди эннийской элиты сильно сократилось.
— Не мешаю. — Симуз принялся задергивать тяжелые шторы. Руки отчаянно чесались, а неведение лишало покоя. Ему нужно было делать хоть что-нибудь, лишь бы занять себя в этом мучительном ожидании.
Целитель скинул видавший лучшие времена плащ и подошел к девочке.
— Не бойтесь, юная госпожа, — мягко сказал он. — Больно не будет.
— Так вы станете меня лечить? Вместо мастера Алоя?
— Пока не могу сказать, — глухо отозвался целитель, сосредоточенный на своих мыслях. — Сначала нужно понять, что у вас за недуг. И недуг ли это…
Он сел на самый краешек кровати Десари и принялся выкладывать на столик содержимое сумки. Девочка следила за каждым его движением, затаив дыхание. Зот достал несколько склянок с разноцветными порошками, выпуклое увеличительное стекло и несколько отполированных шариков из разных пород драгоценных камней.
— Можно посмотреть? — спросила Десари и, получив утвердительный ответ, потянулась к шарикам. — Зачем вам все это?
— Разные камни обладают разными целебными свойствами. У вас уже есть котенок из аметиста —
он успокаивает обладателя и дарует ему спокойный сон.Девочка фыркнула.
— Не так уж и дарует. Если честно, ничего не изменилось с тех пор, как папа его принес. — Она осеклась и виновато взглянула на Симуза. — Ой, прости… Но я как просыпалась по ночам, так и просыпаюсь. И все же котенок очень мне нравится. И он напоминает о тебе.
— Расскажите мне о своих видениях и снах, юная госпожа, — попросил Зот.
Десари посмотрела на отца, словно хотела убедиться, что ей разрешено говорить.
— Все хорошо, синичка. Расскажи Зоту все, что видела, особенно за последнее время.
— Хорошо. — Она набрала в легкие побольше воздуха и начала рассказ. — Я уже не первый год их вижу, но в последнее время они случаются все чаще…
По мере того, как она говорила, описывая в подробностях свои сны и то, что им предшествовало, целитель все пуще мрачнел. Иногда он задавал уточняющие вопросы, но преимущественно молча внимал — из Десари получилась хорошая рассказчица. Как бы Симуз не относился к тому, что по приказу Эсмия учителя и наставники не давали девочке покоя, это дало плоды: соображала она отлично и усваивала знания на лету. Она уже говорила как аристократка, держалась с достоинством высокородной госпожи и, если бы не ее сомнительное происхождение, через несколько лет могла бы считаться одной из самых прелестных невест среди эннийской знати.
— Значит, вы видели отца в ту ночь, когда он гулял по Нижнему городу? — переспросил Зот.
— Я видела не его. Я видела все его глазами, — уточнила Десари. — И не только отца… И недавно я заметила кое-какую странность.
— Кого еще ты видела? — спросил эмиссар.
— В нашем доме живет семья вагранийцев. Не знаю точно, но вроде какие-то знатные люди.
Симуз кивнул:
— Верно, это важные гости Магистра.
— Так вот, их трое: юноша, довольно красивый, — девочка смутилась и, как показалось Симузу, даже покраснела, — его мать и еще одна женщина — самая странная из них. Носит мужское платье и оружие.
— Да, это Толлы: Фештан и его мать Рошана, а женщина с оружием — тетка Фештана Артанна. Ты знакома с ними?
— С юношей и его матерью мы пару раз встречались в саду, когда мне разрешали гулять. И я видела их здесь несколько лет назад — они хорошо мне запомнились, потому что до этого я никогда не встречала вагранийцев, и их внешность меня удивила. Как я поняла, они живут в другом городе, но порой сюда приезжают. С той, другой вагранийкой, мы виделись во дворце, но никогда не заговаривали. Она выглядела очень грустной, грубо со всеми разговаривала, и я не решилась к ней подойти.
Симуз хмыкнул.
— Правильно сделала. Она не самая приятная собеседница.
— Обычно, когда какие-то люди врезаются мне в память, потом я обязательно вижу из в своих снах — то, что они делают, куда идут, с кем говорят… Тогда, давно, когда я увидела тех вагранийцев, позже видела их и в своих снах. Юноша, тогда еще мальчик, допоздна сидел над книгами, написанными на непонятном языке, и знания очень трудно ему давались — я чувствовала, что он был в отчаянии и даже плакал от беспомощности и злости. И матушку его я тоже видела — она делала вышивку на их с сыном одеждах. Очень красивую! Я чувствовала, что ее это успокаивало. Поэтому, когда я увидела третью вагранийку, была уверена, что обязательно увижу сон и про нее. Но этого не случилось.