"Фантастика 2024-12". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
— Пощади, госпожа…
— Никакой пощады! — грозно вскинув кулак, она прыгнула на койку, отчего та жалобно скрипнула, и уселась верхом на юношу. — Хотя, быть может, я приготовлю для тебя другие, более приятные муки… Думаю, мы успеем еще разок.
Вроде у него должно было остаться серебро, если он не спустил все на вино. Вал потянулся за кошелем, но девушка перехватила его руку:
— Это бесплатно. Только не говори синьоре.
— Кати…
— Ты мне нравишься. Молчи и наслаждайся.
Отчего-то у него язык не поворачивался назвать ее шлюхой. Помнится, Черсо, когда
«Они будут говорить тебе все, что захочешь. Сделают, все, что пожелаешь. С ними ты будешь чувствовать себя королем мира. Но лишь до тех пор, пока в твоем кошеле водится серебро. Не верь этим сладкоголосым ведьмам. Или научись петь — тогда они сами прыгнут в твою постель», — говорил завсегдатай трактиров и борделей, любимец женщин всех возрастов и сословий, менестрель и убийца Черсо Белингтор из «Сотни». И, как всегда, был прав.
Вал держался полгода, а потом, когда осознал, что спускал почти все жалованье на общество Кати и подарки для нее, понял, что все же пропал. Да и как можно было оставаться в здравом рассудке, когда ее ловкие пальчики вытворяли такое, что и во сне не приснится, а губы шептали слова, от которых замирало сердце? А улыбка? Никто никогда так ему не улыбался. Даже за деньги.
Кати чертыхнулась, сбросила одеяло на пол и, судорожно вздохнув, приняла его, уже готового, в себя.
— Боже…
— Тихо! Если девочки или синьора услышат, нам несдобровать!
Она задвигалась — поначалу медленно, постепенно наращивая темп. Вал охнул, впился мозолистыми пальцами в ее мягкий зад и с силой насадил на себя. Кати всхлипнула, выгнула спину, судорожно цепляясь за смятые и еще мокрые с ночи простыни, зажала рот рукой. Наемник обнял ее и притянул к себе, так, чтобы слышать каждый ее тихий стон. К черту цену, за такое он был готов отдать все богатства мира. Время, люди, эта комната — все переставало существовать, пока она была так близко.
Кати вздрогнула, тело ее забилось в крупной судороге, взгляд обезумел — Вал ощутил гордость. Не всякий сможет доставить удовольствие женщине с ее опытом. И лишь после того, как она обмякла, вышел из нее и закончил начатое руками. Как и всякая работница «Розы Ивонн», больше всего на свете Кати боялась понести от клиента.
— Все, тебе пора, — запыхавшись, сказала девушка. — Еще нужно выпроводить тебя так, чтобы никто не заметил. — Она смешно наморщила носик и помахала ладонью перед лицом. — И еще тебе давно пора как следует помыться!
— Тебе тоже.
— Этим я и собираюсь заняться, как только от тебя избавлюсь.
Вал вытер липкие следы недавнего преступления и потянулся за штанами. Кати принялась заплетать взлохмаченные волосы в косу, не сводя с него задорного взгляда.
— Когда ты придешь снова?
— А когда можно?
— В любое время, ты же знаешь. Но придется заплатить синьоре.
— Тогда дней через пять, а то и семь. Не раньше. Я простой наемник, а этот бордель рассчитан на купцов.
Кати фыркнула и принялась одеваться.
— Простые наемники не умеют читать и писать. Мой отец, да мучается этот пьяница в аду на веки вечные, за всю жизнь
только и научился что имя свое писать. Матушка и того не умела — просто ставила крест на всех бумагах. Ты же молод, а уже так много знаешь. — Она вытащила из-под кровати сапог и подала Валу. — Зачем вообще пошел в наемники? С таким красивым почерком тебя хоть сейчас возьмут писарем в Ратушу! Я видела, ты помогал синьоре с книгами учета. Наверняка только поэтому она и позволяет тебе сюда приходить. Так почему ты пошел наемничать?Вал замялся. Кати ему нравилась, очень нравилась. Черт, да он любил ее всем сердцем, но не был уверен, что она поймет. Он и сам не был уверен, что тогда поступил правильно.
— Ладно, расскажу. Только не особо болтай, хорошо?
— Болтливая шлюха — мертвая шлюха, Вал, — пожала плечами Кати. — Я умею молчать. Здесь каждая девица — что наставник в церкви. Да только исповедуются нам куда охотнее.
Он кивнул. К ее чести, Кати ни словом не обмолвилась о тех, кто бывал в ее постели. Ни разу за все время, что они были знакомы, даже когда поняли, что их отношения начали выходить за рамки деловых.
— Я из Гивоя, ты знаешь.
— Ага, — кивнула Кати. — Твое наемное войско оттуда. Там твой дом?
— Был. Больше нет.
— Мой дом тоже не в Эллисдоре, но обратно я не вернусь. Некому меня там ждать.
— Мы ушли из Гивоя два года назад, у «Сотни» тогда еще был другой командир. Артанна нар Толл. — Вал редко произносил это имя вслух и сейчас с печалью отметил, что его голос все равно дрогнул. — Слышала о такой?
— Конечно. Она же погибла?
— Да. И не только она. Когда наши наемники уходили из Гивоя, думали, что здесь, в Эллисдоре, будет краткая кампания. Что они вернутся обратно той же осенью. Я с ними тогда не пошел. Я тогда не был воином и не думал, что когда-нибудь им стану.
— Но ты служил в «Сотне»?
— Ага. Был секретарем и писарем при войске Артанны. И таким неуклюжим, что мне боялись давать в руки меч. Шестнадцатилетний юноша, уже почти мужчина, а защитить себя не мог.
— Зато ты мог читать и писать. По-имперски и по-гацонски! Вряд ли многие в «Сотне» могут этим похвастаться.
— Это верно. Да только свитком в переулке не отобьешься, так-то… Потому в Эллисдор меня тогда не взяли. Здесь у герцога, то есть короля Грегора, и своих грамотеев хватало.
— И как же ты тогда сюда попал?
Вал на миг прикрыл глаза. Сколько времени прошло, а он все не мог смириться с тем, что случилось.
— В Гивое была заварушка, — сипло начал он. — Это вольный город, и там другие законы. Есть наместник, которого выбирает совет синьоров, но правит он не так, как, например, местный король. Власть всегда во многих руках.
— Здесь тоже, — пожала плечами Кати.
— Но здесь никто и помыслить не может о том, чтобы дать наемникам хоть сколько-нибудь власти. Насколько мне известно, Хайлигланд вообще не привлекал наемные войска, и наша «Сотня» стала исключением. Все дело в том, что у Хайлигланда есть своя собственная армия, а у вольных городов ее нет. Поэтому для защиты и поддержания порядка наместники обращаются к наемным войскам.